Ознакомительная версия.
Некоторое время я беспомощно топтался вокруг Тынского храма, но наконец обнаружил узкий, почти незаметный проход между домами, сунулся туда и вышел прямо к вожделенному кафе. Сел за тот же столик, где в прошлый раз болтал с Рыцарем, Кьяларом Датчанином. Только теперь вспомнил, что он оставил мне номер своего телефона и разрешение звонить в любое время суток, если понадобится, — в точности как рыжая немка Хайди. Надо думать, его салфетку постигла та же участь, что и Хайдину картонку, где-то я их посеял, не то в недоброй памяти краковском поезде, не то еще раньше. Кажется, за эту поездку я ухитрился профукать не только великую любовь, но и прекрасную дружбу — что за дурацкий итог.
Цыц! — рявкнул я на внутреннего драматурга. Надоел. Сказано тебе, покончу с делами, поеду в Эрфурт, обойду там все книжные магазины, найду Хайди и погляжу, как ей это понравится. Чем черт не шутит, вдруг действительно… А что касается Кьялара, так вот же он, только что вошел в кафе, давай поздоровайся с дядей Рыцарем, нытик несчастный!
Я приподнялся и приветливо помахал рукой. Кьялар, похоже, обрадовался и тут же подошел.
— Вы, как я погляжу, стали здесь завсегдатаем, — одобрительно сказал он.
— Вообще-то, я тут всего второй раз. Меня все это время не было в Праге. Вчера вечером вернулся. Поэтому и вам не звонил.
— Все в порядке, — улыбнулся Кьялар, — я же сам сказал, звонить не обязательно, а просто можно. Когда угодно, хоть бы и через год.
— Я бы хотел воспользоваться этой возможностью, но, кажется, уже потерял салфетку с номером, — признался я.
— Не проблема, вот вам еще одна. — Он стремительно начертил огромные цифры на очередной салфетке и протянул ее мне. — Если опять потеряете, имейте в виду, я сюда по будням почти каждый день захожу. Примерно в одно и то же время, иногда еще и вечером. А сейчас моя компания вас устроит?
Я с энтузиазмом закивал, и Кьялар сел напротив. Он, как и в прошлый раз, заказал какой-то сложносочиненный чай, а я потребовал эспрессо. Я спросил, как дела у Короля с Королевой, прекрасной Утопленницы и меланхоличной Коломбины, а он — куда я ездил и как мне это понравилось. Мы даже что-то друг другу ответили, позитивное, необязательное и невнятное; честно говоря, я не только его, но даже собственные слова пропустил мимо ушей. Не до того было, воздух звенел от напряжения, и мне, помню, все казалось, сейчас кафе и маленькая площадь за окном исчезнут, а мы, как есть, тепленькие, с чашками в руках и светскими улыбками на устах, загремим в какой-нибудь местный Карродунум, или что там за поселение было когда-то на месте Праги? — вроде Пелег; впрочем, неважно. Что-нибудь непременно случится, я не сомневался и, по правде сказать, досадовал — мне бы сейчас кофе спокойно выпить, поболтать с приятным человеком о человеческих каких-нибудь пустяках, вспомнить, как это бывает, взять тайм-аут, дух перевести, ну!
Но ничего из ряда вон выходящего так и не случилось, просто Кьялар вдруг сказал:
— Я в прошлый раз как-то не решился вам рассказать, но если уж мы снова случайно встретились, надо попробовать.
Обрадованный тем, что нам предстоит всего лишь разговор, а не очередное познавательное эзотерическое приключение, я не устоял перед искушением и вопросительно приподнял бровь. Если время от времени не позволять себе эффектные жесты, жизнь мгновенно лишится доброй половины удовольствий.
— Когда мы с вами познакомились в «Blue Light», мне показалось, я вас уже где-то видел. Но вы меня не узнали, так что я решил, ерунда, просто похож человек на какого-нибудь актера, и не стал приставать к вам с расспросами. А потом, уже когда вернулся домой, вспомнил: вы мне снились накануне. Это был довольно необычный сон.
О господи, подумал я, еще бы, конечно же необычный, кто бы сомневался. Но вслух, разумеется, ничего не сказал.
— В моем сне вы были водителем большого автобуса, а я — просто пассажиром. Сидел на очень хорошем месте, впереди, так что мог смотреть на дорогу через лобовое стекло. Снаружи была ночь, темень непроглядная, есть такое хорошее русское выражение — глазам… больно? Нет, это о другом.
— Хоть глаз выколи, — подсказал я.
Хотя, конечно, от такой сводки новостей с невидимого фронта мне следовало бы утратить дар речи — если не от ужаса, то из уважения к чудесной изнанке мира, на которую мне в последнее время все чаще удается заглянуть. Так часто, что еще немного, и я окончательно забуду, как выглядит лицевая сторона.
— Точно! — обрадовался Кьялар. — Выколи глаз. В общем, ничего не было видно, даже меньше, чем ничего, потому что обычно ночью на трассе все-таки можно кое-что разглядеть. Разделительную полосу в свете фар, деревья или поля по сторонам от дороги, бензоколонки, дома. А тут — ничего. Но вы очень уверенно ехали. И я совершенно не беспокоился, знал, что доедем в срок, куда положено, и все будет в порядке.
— И как? Доехали? — деревянным голосом спросил я.
— Не знаю, — безмятежно ответствовал Кьялар. — Меня довольно бесцеремонно разбудили, как это часто случается по утрам. Но думаю, все остальные отлично доехали. Вы производили впечатление надежного водителя. И человека, который знает, что делает.
Я немного подумал и решил — какого черта, надо ему все рассказать. Пусть хорошему человеку станет немного страшнее и интереснее жить. А то что я один мучаюсь?
— Значит, так, — сказал я. — Не знаю, понравится вам это или нет, но в ту ночь, когда вы видели сон, я действительно вел автобус. Впервые в жизни. И был, честно говоря, не самым лучшим водителем. И уж точно не человеком, который знает, что делает. Но все-таки ехал помаленьку, никого не угробил.
Поначалу я собирался ограничиться этой частью истории, сухой констатацией факта: да, я действительно вел автобус в ту ночь, бывают и такие совпадения. Но Кьялар требовательно уставился на меня — дескать, не тяни жилы, давай дальше. Его реакция меня воодушевила — ни недоверия, ни насмешки, одно только нетерпеливое любопытство. Ладно, почему, собственно, нет.
— Перед этим мы остановились на польской границе, я проснулся, вышел покурить и обнаружил, что все спят беспробудным сном — и водитель, и пассажиры. Вернее, тогда я подумал, что они умерли, потому что выглядело все это как-то… нехорошо. И никто не просыпался, как я их ни тряс. И телефон не работал, как нарочно. Пришлось садиться за руль и ехать, оставаться навек на польской границе с полным автобусом мертвецов совершенно не хотелось. Но в итоге все, как ни странно, закончилось хорошо. Какое-то время спустя настоящий водитель проснулся. И пассажиры проснулись. Мне дали коньяку и строго-настрого велели выкинуть все из головы. И наутро мы благополучно приехали в Прагу, а вечером я уже сидел с вами в «Blue Light». Такие дела.
Ознакомительная версия.
