– Что смешного? – ворчу я, застегивая молнию.
– Ты такой большущий, – отзывается она.
Вот о чем никогда не пишут в книгах сказок: мы – самая озабоченная в этом отношении компания, какую вы когда-либо видели. Что псовые вроде Вертопраха и Рейнарда всегда на изготовку, что эльфы-панки, – все только и думают о постельных танцах. В стране снов эти позывы дают нам силу. По-моему, это какое-то свойство воздуха. Сам я выбрал одну женщину и держусь ее, а не шныряю по всем постелям, как иные из моих родичей, но зато, возвращаясь из манидо-аки, первым делом хватаю в охапку свою единственную любовь и мчусь с ней в спальню.
– При твоем росте, – говорю я малявке, – все большим покажется.
Она знай больше хихикает.
– И как же тебя зовут? – спрашиваю я.
– Нори.
– Видно, ты не местная, – замечаю я.
– По чему это видно?
– По твоему наряду, – объясняю я. – Вырядилась как на танцульки в клуб.
Она расцветает:
– Ох, как я люблю танцевать!
Ничего удивительного. Танцы здесь почти так же популярны, как секс.
– Но увы, – добавляет она, – я здесь по делу.
– И какому же?
Она вскакивает со своего камешка, встает навытяжку, скромно сложив перед собой ручки. Когда она начинает выкладывать послание, я догадываюсь, что она из дерринимблов. Эти духи умеют мгновенно разыскать кого угодно и где угодно. Удобное свойство. Я сам им немного обладаю, хотя далеко не в той степени, что они. Кажется, у них это как-то связано со способностью проникать в междумирье – пространство между манидо-аки и Миром Как Он Есть. Впрочем, я никогда ими всерьез не интересовался.
Помнится, до меня доходил слух, будто кто-то в Мабоне додумался использовать их как курьеров и почтальонов, но я не поверил. Решил, что такие ненадежные существа ни на что серьезное не пригодны. Эта крошка – первая, кого я вижу за работой, но ее манера без конца хихикать не заставляет меня переменить мнение о дерринимблах. Однако она докладывает мне послание Софи, словно передо мной не розовый панк, а Софи собственной персоной.
Закончив, она стоит все так же навытяжку, выжидательно глядя на меня. Я задумываюсь, не ждет ли она чаевых, а если ждет, то что у дерринимблов считается подходящими чаевыми. И если на то пошло, какой валютой с ними вообще расплачиваются?
– Я должен вручить тебе ответ? – спрашиваю я.
Она качает головкой:
– Нет, только поцелуй в подтверждение, что послание доставлено.
– Поцелуй?..
– Необходимо телесное соприкосновение.
Я наклоняюсь пониже и кончиком указательного пальца касаюсь ее лба. Она показывает мне язык, корчит рожицу, шагает в сторону и пропадает.
Возвращаясь в лагерь, я качаю головой. Бо все еще спит, раскинувшись поверх драного одеяла, которое вчера вытащил из-за кучи хвороста, а Джек уже проснулся и ворошит угли костра, собираясь вскипятить воду для кофе. Я замечаю, что он уже позаимствовал мой табачок и курит. Поднимает голову и улыбается мне.
– С каких это пор ты болтаешь сам с собой? – спрашивает он.
– Чертовщина какая-то, – объясняю я. – Слыхал, что кто-то в Мабоне нанимает дерринимблов курьерами?
Он кивает:
– Слышал. Только ничего не выйдет. С дерринимблами то есть. У них ничего в памяти не держится – мигом забудут, кому должны оставить сообщение.
– Мне только что доставили, – говорю я ему. – Миленькая такая курьерша, взобравшаяся на скалу, чтобы виднее было, как я облегчаюсь.
– Миленькая? – заинтересованно спрашивает Джо.
– Весьма – если тебе по вкусу девушки в фут ростом.
Джо смеется:
– А нет ли у нее сестрички побольше? Я хочу сказать – ростом, а не по возрасту.
Видите, что я имею в виду? Одно на уме.
– Насчет сестры не говорила, – отвечаю я, – зато доставила мне сообщение от Софи. Может, сама того не зная, Софи дала нам намек, где искать.
Джо тут же забывает про свое либидо. Тычет Бо ногой в бок и окликает:
– Слушай-ка!
Бо, как все псовые, переходит от сна к бодрствованию в мгновение ока. Он садится и переводит взгляд с Джека на меня.
– Джо получил весточку, – говорит ему Джек. – С дерринимблом.
– Чушь, – ворчит Бо и тянется к моему кисету, который Джек оставил валяться на одеяле. – У них на такие дела мозгов не хватит. Единственное, что они способны разносить, моя мамочка назвала бы уличными болезнями.
– Ну а мне она принесла сообщение, – говорю я. Бо хмыкает, то ли в знак согласия, то ли недоверия.
– Ну, давай, – торопит меня Джек.
Глядя, как Бо свертывает себе самокрутку, я пересказываю послание Софи. Эта парочка так на меня насела, что я скоро останусь без курева. Бо прикуривает от зажигалки, выигранной Джеком у Коди.
– Стало быть, стаю водит ее маленькая сестричка, – говорит он, отложив зажигалку.
– Возможно, сестричка, – подчеркиваю я. Софи – устами Нори – очень настойчиво обращала на это внимание.
– Это нам на руку…
Я киваю.
– Так они считают, она теперь в Ньюфорде? – спрашивает Джек.
– Или в Тисоне.
– Ты помнишь ее запах?
– Запах волчицы помню, – говорю я, – но за пределами страны снов, когда она становится человеком, могу и не узнать. Зависит от того, насколько хорошо она его скрывает.
Сменив облик, ты, само собой, меняешь и свой личный запах. А вот о том, чтобы скрыть клановую принадлежность, приходится заботиться сознательно. Псовые, врановые, медведи – мы обычно узнаем друг друга в любом обличье.
Джек кивает:
– Тогда предлагаю разделиться, чтобы искать и там, и там.
– На меня не рассчитывайте, – говорит Бо и на мой вопросительный взгляд отвечает: – На той стороне я теряю человеческий вид. А на четырех лапах трудновато свободно расхаживать по городу.
– Еще бы, особенно если это лапы койота, – усмехается Джек и спрашивает: – Тебя кто-то проклял?
Бо вздыхает, выпуская с воздухом струйку дыма:
– Было дело, году в тысяча восемьсот восьмидесятом или около того. Если мне попадется этот тип…
– Тогда ты держи оборону по эту сторону, – предлагаю я, не давая Бо увести разговор в сторону.
Джек прикусывает язык и, не расспрашивая больше о проклятии, возвращается к делу.
– Ты хорошо знаешь Тисон? – спрашивает он меня.
– Проезжал через него пару раз, не больше.
– У меня то же самое с Ньюфордом, так что я беру его, а ты бери Тисон.
Правильная мысль. В хорошо знакомом месте перестаешь замечать вещи, которые бросаются в глаза чужаку, или невольно решаешь, что не стоит проверять тот или иной переулок, тупик, потому что не мог тот, кого ты ищешь, туда сунуться. Й сплошь и рядом именно там-то он и оказывается.
– Наше дело наблюдать, – предупреждаю я обоих. – Никаких боевиков. Кто ее найдет, сообщает остальным, и только.
