Танкуил, возможно, и посмеялся бы над таким заявлением, не будь в параноидальном лепете Черного Шипа доля истины. Башня Инквизиции видела больше сжиганий, повешений, расчленений, избиений и пыток, чем любое другое здание в человеческой истории.
— Совершенно согласен, — сказал Танкуил, — с вами обоими. Никогда не считал это своим домом. Просто место, куда мне нужно время от времени приезжать и отчитываться.
Торн плюнул за борт корабля — он нервничал и не скрывал этого.
— Ты уверен, ар… Танкуил? У меня что с черной, что с рыжей шевелюрой все равно слишком узнаваемое лицо.
— Все будет в порядке. Веришь ты мне или нет, но большинство из нас понятия не имеет, как ты выглядишь. Кроме того, Сарт — последнее место, где тебя кто-нибудь додумается искать.
— Ага, когда я буду шнырять у них под самым носом.
— Именно так.
— А что с тобой? Снял плащ и думаешь — стал невидимкой?
— В некоторой степени. Мало кто в Инквизиции знает меня в лицо. А без плаща даже те, кто знает, вряд ли обратят на меня внимание, встреться мы на улице.
— А вы разве не… не знаю… не чувствуете друг друга?
Танкуил усмехнулся:
— Нет, не чувствуем.
— Чертовы мракоборцы. Подмяли под себя целый гребаный город. Жизнь в сраном Сарте всегда тяготила мою семью, а ваша братия делала все только хуже. Я не рассказывал, зачем к нам приперся тот арбитр, которого я потом убил первым?
— Нет.
— Потому что мои отказались платить Инквизиции оброк! Вот те и послали охотника на ведьм выяснить почему. Хотя мне кажется, скорее для того, чтобы сжечь моих стариков и поставить на их место кого-нибудь более покладистого. Правда, когда он прибыл, мои уже были мертвы, и сам он быстро присоединился к ним.
— А потом ты сбежал…
— Именно! Я сбежал. А какой еще у меня был выбор? Совсем мальчишка, а уже в бегах. Куда бы я ни сунулся, охотники смотрели на меня так, словно все про меня знали. Словно чувствовали во мне того, кто убил одного из их товарищей.
— Мы такого не можем.
— Теперь я это знаю.
Обожженное лицо Черного Шипа перекосила гримаса, будто от боли, а уже через секунду он блевал за борт.
Меж тем Джеззет не сводила глаз с раскинувшегося перед ней вида. С корабля Сарт казался обычным портовым городом, разве что все здания были построены из белого мрамора — королевство всегда славилось его запасами, — который каждый день чистили сотни рабов, дабы город сверкал. Башни императорского дворца возвышались над остальным городом, словно две огромные белые руки, тянущиеся к небесам. Обитель Инквизиции являла собой полную его противоположность — одинокий и ощетинившийся черный шпиль, настолько контрастирующий с окружающей белизной, насколько это вообще возможно.
— Ты никогда раньше не была в Сарте? — обратился к девушке Танкуил, уже зная ответ.
— Нет. По правде говоря, я вообще мало где была. Большую часть жизни провела в Акантии, в Труридже. Иногда наставник, отправляясь в свои недолгие походы, брал меня с собой. Однажды я даже посетила столицу. Но чаще всего он оставлял меня одну.
Когда я убила его… когда стала Мастером Клинка, я двинулась на восток. Хотела увидеть пустыню. Думала даже пересечь ее, а в итоге села на корабль до Пяти Королевств. Там я одно время была наемником, пока на меня не обратил внимание Меч Севера… После этого я рванула в Краеземье так быстро, как только смогла, и отправилась в Дикие Земли. Мне казалось, таким, как я, там легче всего делать деньги.
Когда все это закончится, я, наверное, сяду на корабль, идущий в Драконью империю. Всегда мечтала увидеть настоящего дракона. Ты… ты можешь отправиться со мной. Я слышала, путь туда неблизкий, а в компании будет не так скучно.
Танкуил рассмеялся:
— Когда все это закончится, меня не будет… — Даркхарт понимал, что к тому моменту он либо будет мертв, либо останется до конца своих дней гнить в темнице Инквизиции, где его единственной компанией будут голодные крысы, и молить о скорейшей смерти. — У меня будут дела.
Джеззет кивнула и вернулась к созерцанию города.
Вскоре на палубе вновь показался портовый инспектор в сопровождении капитана «Голубой чайки». Они пожали друг другу руки, и инспектор вернулся на свою лодку с выражением лица куда более довольным, нежели перед проверкой. Взятки в таких портах не редкость — когда хочешь причал получше, дать на лапу обычно не жалко. Арбитров учили: «Где власть, там всегда и продажность». Причем чем мельче власть, тем более падкая она до денег.
Когда корабль снова тронулся, никто из трех пассажиров на носу не проронил ни слова. Черного Шипа слегка отпустило, но он весь позеленел и явно не горел желанием участвовать в беседах. Джеззет тоже замкнулась в себе. Даже капитан, казалось, почувствовал что-то недоброе, подойдя к ним, и долго не решался заговорить.
— Я обещал доставить вас в целости и сохранности — я это сделал. Простите за задержку, но… ну… человеку не дано контролировать природу.
— По крайней мере, не полностью, — натянуто улыбнулся Танкуил.
Капитан насупился.
— Точно. Как только мы причалим, вы свободны.
— Спасибо, капитан Хейл.
Тот что-то хрюкнул себе под нос, почесал бороду и с важным видом удалился. Остаток пути до пирса все провели в молчании.
Когда команда пришвартовала судно и начала разгрузку, Джеззет наконец задала вопрос:
— Так какой у нас план?
— Сначала найдем себе пристанище. В Сарте множество дешевых таверн, достаточно удаленных от цитадели Инквизиции, чтобы арбитры туда не захаживали.
— Я думал, ты не боишься обнаружения, Танкуил, — притворно ухмыльнулся Черный Шип.
— Нет смысла испытывать судьбу. Никому из нас. А завтра мы разузнаем подробности о местоположении Кессика.
— Есть идеи, как нам это провернуть?
— Очень просто. Джеззет пойдет в крепость Инквизиции и позовет его.
— Знаешь, вблизи она выглядит еще кошмарнее, — заявил Бетрим и сделал добрый глоток; он уже оценил по достоинству все прелести сартского пива, после которого ту паршивую коричневую мочу, что варят в Диких Землях, даже вспоминать не хотелось.
— А ты прав, — негромко согласилась Джеззет.
Арбитр ничего не сказал.
Танкуил нашел дешевый постоялый двор в одном из самых бедных районов Сарта и снял две комнаты: одну для Торна, другую для себя и Джеззет. Большую часть времени Бетрим провел в общем зале, напиваясь до нужной кондиции, заплатив за все еще с утра, пока мог что-то соображать. Проснулся же он от дикой пульсации в голове, которая, как оказалось, удивительно совпадала со стуком в его дверь. Арбитру хватило всего одного взгляда на Шипа, чтобы горько вздохнуть. Бетриму жутко захотелось врезать ублюдку за такое к себе отношение, но он удержался. А несколько минут спустя Танкуил сунул ему в руку какой-то кулон и велел носить его, не снимая, но прятать под одеждой, иначе другие охотники на ведьм опознают в этой безделушке оберег. Поначалу Бетрим отнесся к заявлению скептически, но стоило ему надеть этот кулон на шею — и всего через пару секунд похмелье как рукой сняло. Черный Шип не преминул этим воспользоваться и накатил еще пива.
