– А кто такой этот твой Лимбит? – подозрительно поинтересовалась я. – Что-то не припоминаю такого имени…
– Вот видишь – и ты меня подозреваешь: я ведь со всякими неизвестными лимбитами вожусь. – По-видимому, Мэтт решил пошутить. Да, не всегда у него это получается.
– Не хочешь – не говори. Но хотя бы что было на Гнилом Зубе, расскажешь?
– Фиона, – снова неожиданно твердо ответил Мэтт, – не могу я тебе этого сказать. Не потому… а просто ради твоей же безопасности.
– Дундуку понятно, что ты на этом Зубе кого-то встретил. Только все думают, что встретил не ты, а я! Поэтому ты просто обязан мне рассказать, кто это был… Как раз ради моей же безопасности! Кабада? Ну, того, со шрамом?
– Вьорк тебе все объяснит, если…
– Уже спрашивала утром, – настойчиво перебила я Щита. – Он хотя бы улыбается и просит меня ни о чем не волноваться. Но в остальном – такой же, – тут я запнулась, – как ты. Молчком молчит. Ты, кстати, и про Варра ничего не говоришь. А мы, между прочим, сегодня к нему заходили, – некстати похвасталась я.
– И как? – с усмешкой поинтересовался Щит. – Много интересного узнали?
– К сожалению, ничего. Думаю, самое интересное досталось на твою долю.
– Отрицать не буду, – с хитрой улыбкой ответил Щит, поудобнее устраиваясь в кресле.
– Со мной, конечно, ты не поделишься… Ну да ладно, слушай, я тут набросала кое-какой план действий…
– Как? Опять? – с ужасом воскликнул Мэтт.
– Да нет, ты не понял. Я же не собираюсь воевать в одиночку. – Я принялась загибать пальцы. – Первое – Варр. Но тут уже, боюсь, не разобраться, раз он пропал… К тому же ты намекаешь, что что-то выяснил, – вот сам им и занимайся, – заявила я с ноткой мстительности в голосе. – Второе – Кабад. Третье – гвизарма. Есть еще дом Твана и Биримба. Ты же мне поможешь? И мы вместе…
Но тут нас прервали: Вьорк звал меня на обед с обоими послами. Еще вчера же предупредил, а я совсем забыла! Идти надо было прямо сейчас, и я попросила Мэтта передать с кем-нибудь мой ответ Рабрану.
Не знаю уж, зачем это понадобилось мужу – сводить их обоих за одним столом. Я боялась, что обстановка будет довольно напряженной, но ошиблась: и эльф, и человек весело щебетали, обмениваясь дипломатическими любезностями. Только однажды – когда речь зашла об Альдомире – меня будто что-то кольнуло.
– И вот, – со смехом рассказывал айн Раткнор, – я и отвечаю Его Величеству: конечно, не извольте волноваться, пригляжу за вашей племянницей. Да только сами знаете, что никто ее там не обижает: вот и родителям она пишет, что всем довольна…
Тут я не сдержалась:
– А батюшка вам пересказывал, что я писала?
– Что вы, Фиона, – неприятно улыбнулся он. – Но я был в этом уверен. Неужели я ошибся?
– Нет, конечно нет.
Странно как-то… Похоже, мою переписку читали. Специально Раткнор об этом упомянул или проговорился? Скорее первое – вряд ли он настолько неопытен, чтобы не следить за своими словами.
От Эрлинга, похоже, не укрылось мое замешательство, и эльф поспешил перевести разговор, как он считал, на более приятную тему:
– Знаете, Фиона, у вас замечательная сестра. Прекрасно разбирается в поэзии! Помнится, мы с ней провели в беседе пару приятнейших часов. Как она поживает? Я слышал, вышла замуж?
– Да, и счастлива в браке… – рассеянно ответила я.
«Поэзию Ксантия до сих пор любит, – подумалось мне с грустью. – Но, судя по ее письмам, предпочитает дешевую прозу».
– А как поживает ваша сестра? – поинтересовался Раткнор у эльфа. – Ее часто видели при дворе Нельда до того, как она овдовела. Скажу без лести: столь же хороша собой, сколь и умна. Почти не уступает нашей юной королеве. – Он слегка насмешливо (или мне так показалось?) поклонился.
При этих словах эльф явно помрачнел, но быстро взял себя в руки:
– Спасибо, все прекрасно. Сейчас она вернулась домой и немного оправилась.
Что они имеют в виду, мне было невдомек. После обеда поинтересовалась этим у мужа.
– Раткнор подколол эльфа, – объяснил Труба. – Правда, зачем ему это было нужно – не очень понятно.
– Так в чем дело-то?
– В свое время эльфы тоже мечтали породниться с Хорверком. И сестра лорда Эрлинга, по их мысли, вполне годилась мне в жены. Только меня этот план не устраивал, хе-хе…
– А от чего она оправилась? От того, что за тебя замуж не вышла?
– Вряд ли она об этом мечтала. После того как я женился на Кренне, ее мужем стал состоятельный эльфийский вельможа, тоже, кстати, дипломат. Его совсем недавно убили в случайной драке в Альдомире.
Точно! Мне даже Ксантия об этом писала.
– Получается, что Раткнор как бы хвастался мной перед Эрлингом? Но зачем?
– Мне и самому это интересно, – признался муж. – Ты бы, кстати, понаблюдала за ними обоими, пообщалась бы – по крайней мере с Раткнором. А то неясно, что он за камешек.
– Какой-то он… противный.
– Ну смотри, я тебя не неволю. – Вьорк ласково погладил меня по волосам.
– Да я не отказываюсь, просто говорю тебе о том, что уже успела разглядеть.
– Ну почему ты оправдываешься?! – Муж со смехом прижал меня к себе. – Не хочешь – не надо. Захочешь – поболтаешь с ним.
Когда я пришла домой, чувствовала себя уже усталой.
Ну ладно, приберу немного комнату и кабинет. Нет, конечно, у меня и так чисто, но с отъездом Втайлы то тут, то там стала появляться пыль, какие-то книги я забывала под кроватью, пару платьев не повесила в шкаф… Начав протирать пыль, я не выдержала и полезла заглядывать во все шкатулки и перебирать свои любимые украшения. А без этого не стоило и уборку затевать – скучно!
Интересно, а куда запропастилась шкатулка с платком из Вар-Рахиба? На месте-то и нет… Или?.. Да вот же она, за следующим ларчиком. Но я же точно помню, что ставила ее не туда!
Открываю. Платок на месте, точно так же свернутый Почудилось? Сама не помню, что делаю? Или Втайла передвинула шкатулку?
Нет, не может быть. Уже после отъезда кранчеккайл, когда Тиро пел, я сидела, закутавшись в этот самый платок.
Чудеса какие-то. Сюда бы Сиэнре…
7 кналлари (позже)
Вечер был просто замечательный: Тиро мне пел, Мэтт вместе со Стради подтягивал – у Мэтта густой баритон, очень красивый. Я так и задремала в кресле под какую-то старинную балладу о неразделенной любви, но Щиты меня растолкали и заставили лечь в постель как полагается. Тут у меня снова сон пропал, вот и пишу. А в голове еще звучат строки:
Доверь свое сердце тому,
Кто любит тебя наяву.
Не помни о грезах и снах,
Гони свой полуночный страх.
Приснится другой, чужой,
Тебя увезет с собой.
Но только рассвет займется,
Исчезнуть ему придется.
И потом:
