Шеранд, заметив, что его нагоняют, на повороте перед последним препятствием подстегнул Мартини. Покладистая ганноверка увеличила скорость, попыталась тут же притормозить, мелко перебирая передними ногами, а Шеранд, оглядываясь на подоспевшего соперника, не заметил, как съехал в седле вправо, сместив центр тяжести, и заставив ганноверскую кобылку свечой взмыть вверх под каким-то немыслимым углом.
Она взлетела над деревянным палисадом так, что почти в полный рост на секунду зависла над ним и, извернувшись в воздухе, как кролик, которого держат за уши, приземлилась на сустав. Тотчас же раздался хруст, как от ломаемой деревянной доски, и шея лошади опустилась до самой земли, трибуны зашумели, заволновались, увидев, как Шеранд вылетает из седла. А бедная Мартини кувырком полетела в бок, прямо под ноги перемахнувшему через препятствие чудовищу Айрека. Тот приземлился на искалеченную Бьянко, в довершение проломив недавней фаворитке ребра.
Шеранду, поднявшемуся с газона, оставалось только наблюдать, как Айрек на своем вороном чудище, споткнувшемся, но не сбавившем темп, пересекает финишную линию. Он стоял и смотрел, словно во сне, как и другие жокеи преодолевают оставшиеся препятствия и выходят к финишу. И как неудавшаяся победительница н-ского стиппль-чейза, так и не дожившая до конца своей скаковой карьеры, чтобы продолжить славный род ганноверов, чалая кобылка семи лет от роду, Мартини Бьянко — осталась лежать близ самого финиша недвижимой тушей.
Когда все участники заезда уже спрыгивали с коней, Шеранд нашел в себе силы подойти к ней. Лошадь еще дышала, прерывисто и с хрипами, ее глаза были широко открыты, бедняга перебирала ногами по земле, но встать так и не смогла, и скоро подоспели ветеринары с красной инъекцией, отправившей именитую спортсменку в последний путь.
В больнице сестрам Камбрези оставалось только ждать выхода врача из палаты Шеранда, куда его привезли, ибо врачи скорой помощи наотрез отказались отпускать его с поля домой, заподозрив перелом ключицы. Ламнари куда-то укатила сразу после скачки, и вердикта о состоянии здоровья нашего неудавшегося жокея сестры ждали вдвоем.
Мимо них прошествовали двое мужчин в накинутых на плечи белых халатах, один — в рабочей одежде, местами запачканной грязью и травой, из кармана его куртки торчала морковка. Второй выглядел более презентабельно — вычищенные до блеска туфли, великолепный костюм темно-сливового цвета. Эти двое бесцеремонно вошли в палату Шеранда, не обращая внимания на протесты Канты «Туда нельзя». Пока она проливала слезы о своем жокее, пытаясь между делом привести в порядок закапанный мороженным костюм от Лурдес — Като размышляла. Она просматривала на мобильном видео скачек, прокручивая несколько раз момент падения Шеранада. Что-то казалось ей странным, но что?
Как только мистер Морковка и мистер Сливовый костюм вошли в палату Шеранда, доктор вылетел оттуда, как ужаленный, придумав для них с сестрой какую-то байку о забытом рентгеновской снимке. Като поставила видео на паузу, с тревогой вслушиваясь в происходящее за дверью.
— Ты хоть соображаешь, что ты наделал? — Обладатель сливового костюма закурил прямо в палате, оседлав больничный табурет и почти в упор пододвинувшись к Шеранду. — Что я теперь должен ему сказать? — Он махнул рукой в сторону конезаводчика, также смотревшего Шераду прямо в глаза, но остановившегося в метре от кровати больного.
Шеранд попробовал отодвинуться от папиного знакомого, но не тут-то было — плечо в гипсе мешало это сделать.
— Я… я отработаю! — Сказал он первое, что пришло в голову.
Скулы конезаводчика нервно задергались.
— Да я его под седлом вместо нее заставлю оксеры и стационаты работать! — Конезаводчик из принципа не разговаривал с неудавшимся наездником, он говорил все это Сливовому костюму. Тот сделал примирительный жест, призывая говорить в больнице тише — чтобы в палату не набежало докторов и санитаров.
— Пусть считает и всех ее нерожденных детей, — с чувством прошипел тот, вняв призыву понизить голос.
Знакомый шерандового папы коротко вздохнул, собирая к переносице брови пальцами левой руки. В правой все еще дымилась сигара.
— Он выполнил твое пожелание, — бизнесмен указал на конезаводчика. — Мы нашли тебе лошадь, достойную победы на этих скачках. Теперь тебе придется выполнять его требования. — Кончиками пальцев, сжимавших сигару, он снова указал на своего спутника.
— Поправляйся, — желчно выцедил конезаводчик. — А до тех пор ни шагу из города, — и с этими словами кинул на больничный столик кусочек морковки.
Шеранд с трудом сглотнул подступивший к горлу ком, взглядом провожая двоих посетителей.
— Шерри! Мой Шерри!
В тот момент, когда эти двое покинули палату, вместо них влетела заляпанная мороженым Канта, и тут же кинулась в объятия парня. Шеранд гадал, не стиснул ли он ее голову в этот момент слишком жестко, вспомнив, ради кого он впрягся во все это, с самого начала обреченное на провал, дельце.
Почти сразу же за Кантой в палату протиснулись ее сестра и доктор. Последний старался не смотреть пациенту в глаза, и на всякий случай прихватил с собой целую стопку снимков.
— Перелом ключицы, несколько гематом, надолго вы у нас здесь не задержитесь, — доктор заискивающе улыбнулся, покрывая нечитаемыми иероглифами больничную карту Шеранда.
Наш жокей шумно сглотнул.
— Вы не могли бы подсказать, который час? Мои что-то совсем из ума выжили, — обращаясь к стоящей за спиной Като, доктор потряс руку с часами.
Като полезла было в сумку за мобильным — но так и застыла с открытым ртом — она ведь поставила видео на нем на паузу. И то, что она увидела в кадре, отняло у нее дар речи. На экране мобильного Шеранд взлетает над палисадом — это последние минуты жизни бедняги Бьянко. А его соперник? Айрек Брэндон, наследник корпорации в Н-ске и виноделен в Провансе — скачет на лошади, разворачивающей перед последним прыжком не что иное, как дымные, призрачные крылья.
— Девушка, вы мне все-таки скажете, который час? — На застывшую стоп-кадром Като теперь недоуменно смотрит не только пожелавший узнать время доктор, но и все, кто находились в палате.
— Что-то случилось? — В голосе сестры она различила тревожные нотки.
— Да. — Коротко ответила Като. — Мы подождем в коридоре, доктор. Я не могу сказать вам, который час, мои часы тоже вышли из строя.
Като схватила под локоть сестру и вытолкала в коридор. Доктор и Шеранд проводили ее недоумевающими взглядами.
