— Не настолько, но в этом роде. Всё крайне серьёзно.
Арделл уселась сама и сделала знак мне — мол, давай, присаживайся, будут плохие вести.
— Если я только не ошибаюсь, мы имеем дело с самым опасным хищником Кайетты.
САМЫЙ СТРАШНЫЙ ХИЩНИК. Ч. 2
ЛАЙЛ ГРОСКИ
В тишине, гордясь почётной старостью, поскрипывали старинные часы. Начальство выстукивало какой-то ритм кнутовищем по голени сапога. Крыса внутри старалась подладиться под ритм — и топила меня в тревожных взвизгах.
— Я-то думал, самый опасный хищник в Кайетте — альфин. Или нет, он самый крупный. Тогда драккайны. Или алапарды — ну там, скорость, реакция, Энкерская резня… И сейчас ты решила меня утешить тем, что есть ещё что-то пострашнее?!
Арделл, коротко пожав плечами, выложила на столик результаты своих раскопок в местном аристократическом хранилище книг. На удивление — не бестиарий, а что-то мутно-геральдическое, про корни древней аристократии Кайетты. Текст справа повествовал о традициях очередного славного рода. Слева был изображён щит, на котором мелкий, гибкий зверёк держал в зубах стрелу.
Зверёк смахивал на куницу, только был белым, и лапки были подлиннее.
— Это ж геральдион. Ну, тхиор белоснежный. Как его бишь… хищник, который суть благородство, чистота и чего-то там ещё. Спутник Стрелка в мифах… не суть. Это разве не комнатная зверюшка?
Арделл продолжала смотреть, как бы подбадривая — давай, мол, давай, что ты там ещё про них знаешь?
— Редкая комнатная зверюшка, — поправился я. — Вроде, скажем, девятихвостов или золотистых марлионов. Стоит баснословных деньжищ, а разводчиков на всю Кайетту — пара, и те при королевских дворах. Ха, мне вот всегда было интересно… скажем, у аристократов этот зверек — что-то вроде атрибута благополучия и древности. Мол, смотрите, какие мы обалденно высокородные, у нас даже есть геральдион, как на старых гербах. Шкурки вот тоже ценятся, так ведь? А зверьки-то вполне себе милые — на подушках развалится: неси его, корми, рисуй. Так вот — почему этих миляг не разводят тысячами? Скажем, подпольно — на меха, ну вот как йосс? Понятное дело, что основные разводчики за этим делом следят, а аристократам подавай геральдиона с родословной… но всё-таки.
И кстати, куда это милые зверушки подевались из дикой природы? Наверняка ведь как йосс — истребили из-за ценного меха? Так опять же — достать парочку, завести небольшую ферму, да и…
— Тхиоры истреблены в дикой природе. Исчезли из неё что-то вроде шестисот лет назад — в бестиариях это встречается под названием «Большая геральдическая охота», — Арделл поморщилась. — У варгов в истории полно своих печальных вех.
— Вроде Войны за воздух, после которой грифоны, вивернии и прочие зверушки перестали летать?
— Вроде этого, да. Но вот с истреблением тхиоров всё более… ясно, что ли.
Так-так-так, — ехидно сказали часы. Давай, Гроски. Готовься к лекции и дурным новостям.
— Сам вид появился веке в восьмом от Прихода Вод — предположительно, тхиоры произошли от куньих, которые попали под какое-то магическое воздействие…
— Снова треклятые академики?
— Кто знает. Вообще, появление и развитие магических видов в Кайетте — тема до обидного малоизученная: учёные в это суются мало, варги если и интересовались, то трудов не сохранилось, даарду молчат, а те теории, которые есть, — никуда не годятся.
Под веками Арделл начал разгораться огонь священного энтузиазма. Похоже было, что начальство того и гляди оседлает любимого конька. И унесется на нем в дальние дали, осчастливив меня трехчасовой лекцией.
— Стало быть, мать-природа подбросила нам тхиоров семь с лишним веков назад?
— Во всяком случае, первые упоминания к такому времени и относятся. Про зверей лютых, коварных, неуловимых, — нараспев добавила варгиня. — Какое-то время вообще не могли понять, что это за твари, думали — куницы взбесились. Да так вот, сначала они были малочисленными, но меньше чем за век здорово расплодились в нынешних землях Союзного Ирмелея. И мало того, что полностью вытеснили куниц, хорьков и горностаев, — начали полностью опустошать леса и причинять огромный убыток селениям. Видишь ли, дикий тхиор — существо очень быстрое, очень хитрое и крайне кровожадное. Как тебе сочетание?
Я показал жестом, что сочетание мне как-то не очень.
Арделл зашуршала свитками, бормоча, что вот, кто бы собрался и облагодетельствовал Кайетту, написав нормальный бестиарий. Наконец ткнула в меня истертой иллюстрацией, на которой был намалёван оскаленный хорёк. Судя по внушительным челюстям — хорёк мог отхватить вам половину ноги, и в пасти еще осталось бы место.
Гриз мерно вышагивала по комнате.
— Самое страшное — они не знали чувства меры. Если тхиор забирался в курятник — он перерезал всех кур до единой. Если в конюшню — прокусывал вены всем лошадям. Их не интересовали размеры добычи. Не интересовало — что перед ними хищник. Тхиоры нападали даже на алапардов — и угадай, насколько часто алапарды выходили победителями из таких схваток.
Зверушки начинали казаться всё менее милыми. Хорь с непомерно огромными клыками поглядывал со свитка свирепо.
— Тебя послушать — так животинки были форменными маньяками. Вроде Вейгордского Душителя или… — Арделл прищурилась, и я понял, что нужно срочно менять продолжение, — любых других отбитых маньяков.
В глазах Гриз явно читалось: она в точности знает, про кого я только что едва не ляпнул.
— «Всё живое — добыча», ага. Похоже, им действительно нравилось убивать. И они были мастерами этого дела. Отлично лазили по деревьям и стенам, просачивались в любые щели, хорошо плавали. Всегда нападали первыми и в неожиданные моменты, часто со спины или сбоку. Излюбленный приём — прокусить горло, но часто били по глазам или другим уязвимым местам. Увёртливые. Быстрые. Агрессивные. Из-за малого размера их непросто было выследить, из-за окраски — увидеть. Из-за скорости — избавиться.
— Ну, знаешь, я всегда верил, что главное не размер, а эффективность.
Арделл только хмыкнула, не снижая градус напряженности на лице.
— Было еще кое-что. В паре источников упоминается — когда они кидались на магов, то первым делом пытались прокусить или горло… или Печать.
По ладони со Знаком Дара прошёлся непроизвольный холодок. Вспомнилась перебинтованная кисть девушки Мариэль. Той, которая так и не поехала на первый свой бал.
— Та-а-а-ак, — сказал я как можно жизнерадостнее. — Чудные зверушки, чудные, у меня даже есть дюжина знакомых, которые хотели бы себе таких питомцев. Но ты ведь говорила, их истребили?
— Да. В девятом веке от Прихода Вод тхиоры стали настоящим бедствием, расплодились в огромных количествах, начали опустошать окрестности Ирмелея и всё чаще нападать на людей. В девятьсот двадцать седьмом году на них открыли охоту. Король Ирмелея своим решением объявил награду за шкурку каждого тхиора. Двойную — за истребление гнезда. Аристократия подключилась с лозунгами наподобие «Истребим кровожадных тварей», конечно. Силки, капканы… яды.
Она мрачнела как-то уж слишком стремительно, хотя и до того не разбрызгивала лучи радости вокруг себя.
— Им даже удалось привлечь к этому варгов.
— А эти ваши правила, насчёт не убивать…
— Отступников. Изгнанников из общин, — Арделл совсем потемнела и добавила неохотно: — Как я понимаю, они не убивали… напрямую. Они… выманивали тхиоров. Десятками. Или погружали их в сон, или превращали в беспомощных марионеток, пока не подходили настоящие охотники. С арбалетами, магией или вилами — не суть.
Ага, суть-то совсем в другом — то ли в ненормальной начальственной мрачности, то ли в недосказанном. Потому что отвернувшаяся к окну Гриз что-то такое все-таки пропустила. Например — каким это образом варги-отступники не завернули себе мозги, когда охотники начинали приканчивать зверушек. И как они вообще подманивали тхиоров сразу десятками — разве варгу не нужно смотреть в глаза животным, или что-то такое?
