— Отныне вы едины пред людьми и вечностью. Берегите свое счастье.
В подтверждение этих слов он поймал лучик солнечного света, и тот, отразившись, высветил на стене лист с нашими именами. Один на двоих.
Поздравлять нас начали здесь же, в храме. Первой была Элианель с откровенно мокрыми глазами, за ней Дэйтон, крепко, по-мужски обнявший друга и единственный из мужчин, позволивший себе поцеловать меня в щеку. Маленький Илан не в счет, ему можно.
— Теперь нас ждет самое утомительное. Будь моя воля, на эту часть церемонии я бы запустил фантомы, — шепнул мне Дэн.
Мы продвигались какими-то рывками и через каждые десять метров принимали поздравления от очередной группы лиц. В какой-то момент мне показалось, что в храм сбежалось все королевство и нас никогда не выпустят отсюда, но оказалось не совсем так. Привилегию поздравлять короля и его супругу в храме имело строго ограниченное число людей, и каждый знал очередность. Поздравительный регламент определял, кто, когда и в каком месте имеет право поздравления.
На крыльцо мы вышли только спустя полсвечи. Насколько хватало взгляда, площадь и близлежащие улицы были забиты народом. Залп невидимых нам орудий слился с ликующим ревом толпы, и через минуту на головы присутствующих посыпался золотой дождь. Мы прошествовали по расстеленному белоснежному ковру к карете и вместе — вот счастье-то! — двинулись в обратный путь к дворцу. У парадного подъезда мне вручили ключи от ворот, потом ключ от входных дверей и по мере продвижения по залам и помещениям преподносили ключи и ключики всех форм и размеров. Согласно традиции супруга, входящая в дом мужа, должна познакомиться с хозяйством в день свадьбы. По этой же причине следующую пару часов мне предстояло принимать верительные грамоты земель, находящихся в личном владении короля. На этом этапе я временно отключилась от происходящего, поэтому церемонии дарения подарков и приема поздравлений от высшего дворянства, военных и крупных гильдий благополучно слились в одну пеструю картину. В перерывах появлялся господин Тиан, колдовал над нами, потом снова шла череда лиц, и так до вечера.
Залы впервые были освещены новыми электрическими люстрами. Гремела музыка, сотни танцующих пар представляли собой из галереи грандиозное зрелище. Но стоило оказаться в их числе, и величие танца сменилось главной заботой — не нарушить его строй и гармонию. Дэн выступал в качестве тонизирующего средства. Приглашая на танец, он выдал мне поцелуй запястья, причем проделал это так, будто собирался немедленно соблазнить меня: медленно и дразняще отодвинул краешек рукава указательным пальцем, не отрывая откровенного взгляда от моих глаз, нащупал пульсирующую ниточку и припал к ней губами. Каждый раз, когда мы сходились в танце, он подходил чуть ближе остальных, успевал прикоснуться плечом или рукой и шепнуть комплимент. После такого мне не потребовалось прилагать усилий, чтобы сиять улыбкой на весь зал.
Из всей вереницы событий самым ярким, врезавшимся в память, стал наш первый танец. Неожиданно для всех, включая меня, это был вальс, до сих пор не до конца признанный при дворе и потому произведший фурор. Еще запомнился ганец с саблями в исполнении двадцати мужчин и женщин, причем женщины, держа в каждой руке по сабле, скрещивали оружие наравне с мужчинами. Все это под ритмичную музыку и звон клинков. Завораживающе и очень красиво.
Песни мы слушали уже за праздничным столом. Пиршество выдалось масштабным: столы заполняли три огромных зала во дворце, а кроме того, на городских площадях угощали всех желающих. Перемены блюд следовали одна за другой, к каждой наливали свой напиток. С голоду я неосмотрительно налегла на легкие закуски и салаты и осознала свою ошибку, только когда пошла череда горячих блюд. Мы с Дэном сидели вдвоем в широком кресле, и кушанья нам подавали на общих тарелках. А окружающие ревностно следили, не отказывается ли кто из молодоженов от очередного шедевра кулинарии, да еще комментировали, кто отхватил кусок побольше. Кажется, с этим связаны брачные приметы.
— Дэн, я больше не могу! — взмолилась я при виде молочного поросенка, четвертого по счету мясного блюда.
Откуда ни возьмись из-за спины вынырнул Дэйтон, весело подмигивая:
— Для гарантированного зачатия мальчика ужин должен быть плотным и максимально жирным.
Золотой знак постельничего, гордо висящий на груди герцога, согласно колыхнулся, подтверждая правоту хозяина.
— Да иди ты… — беззлобно отмахнулся Дэн. — Помню я ваш свадебный пир и сколько вы на нем мяса успели съесть, прежде чем удалились. На первой перемене не утерпели.
— А вы еще не желаете? — хитро прищурился непрошеный советчик.
— Он издевается, — вздохнул мой супруг. — А десерт кто раздавать будет? Ты?
— Могу и я. С радостью полюбуюсь на лица отдельных гостей, которые искренне уверены, что их заслуги непременно отметят королевским пирогом.
Пресловутый свадебный пирог был огромен. И раздача его кусков королем на свадьбе традиционно приравнивалась к высшим наградам. Причем величина куска тоже играла немаловажную роль. Учитывая, что резать должна я, мне еще неделю назад начали поступать странные намеки от самых неожиданных людей. На самом деле все было высчитано и размечено заранее, мне оставалось не ошибиться, а пуще того слушать супруга и вовремя менять траекторию реза. Два раза он сказал уменьшить, а один раз увеличить порцию. Первым делом отметили Дэйтона — внушительного размера куском.
— И попробуй не оправдать наше высокое доверие, оставив хоть крошку, — мстительно сопроводил свой дар Дэн. Припомнил поросенка таки.
Пока серебряное блюдо не опустело, я успела подумать, что о брачной ночи придется забыть, — ни ног, ни рук, ни головы уже не чувствую. Отдайте мне мужа, мы пойдем спать! До утра беспробудно. Завтра ведь еще коронация.
Размечталась.
Сопровождение молодых в опочивальню было обставлено не менее пышно, чем все предыдущие церемонии. Торжественная пьяная процессия, напутствуя нас скабрезными советами, проследовала до самой кровати. Дэйтон как постельничий и трое его помощников убедились, что кровать на месте, зачем-то внимательно осмотрев узоры из лепестков на поверхности покрывала и дождавшись кивка мага. Когда Дэн начал снимать с меня фату, сопровождение еще и не думало выметаться, рассредоточившись по всей спальне и притиснув нас к брачному ложу, внимательно наблюдая за каждым движением. Я занервничала: они со своими обрядами совсем охренели? Может, еще коллективно свечку держать будут? Опасения оказались напрасны. После торжественного стирания свадебных узоров с лица невесты постельничий подал знак всем следовать на выход. Как я поняла, следили за жестами жениха и чего-то ждали. Судя по общему недовольству, не дождались. Может, у них принято публично набрасываться на полуживую от усталости невесту? Или встречаются бедолаги, которые вторую половину впервые видят без грима в брачную ночь? В любом случае спасибо Дэйтону, что увел этих шакалов. Выходя последним, он виновато улыбнулся другу:
