— Прекрати… — блаженство тяжестью разлилось по венам. Ее дыхание, касающееся уха, обжигало мысли волной соблазна.
Перед внутренним взором на мгновение мелькнул яркий каштановый водопад, серебряные глаза с какой-то озорной мудростью, смотрящие в самую суть. Пробудившие в нем человека…
Лаер мысленно удерживая образ Уны, искоса смотрел, как брат медленно приходит в себя.
Неван стал лишь половиной Лаера. Его магией. Его душой.
Лаис приподнял голову, сориентировался мгновенно ставя изящный магический блок и скрывая любые колебания от всевидящей Фесы…
Любовь?.. — она уловила то, что сбрасывало ее сети с мыслей Лаера. — И какое будущ-щее? Любовь кончаетс-ся. Два года, или два дес-сятелетия… да хоть пять дес-сятков, она кончаетс-ся. Что ос-станется? Ни уваж-жения, ни хотя бы ж-жалости. Ос-стается, гнетущ-щая пус-с-стота и чувс-ство обиды. Ты умнее ее, с-сильнее, прис-способленее. Ты соз-здан для этого мира, ты с-создан править им.
Ощутив странную отчужденность Лаера, она незаметно очутилась прямо перед ним. Обвила его руками, положив подбородок на плечо и едва не касаясь губами шеи.
Что мож-жет она? Ничего. Что она дас-ст тебе, помимо нежнос-сти, коей вс-скоре ты пресс-сытиш-шьс-ся? Ничего. Ты ей вз-замен мир под ноги. Раз-зве это с-справедливо? Раз-зве это равноценный обмен? Почему ты можеш-шь дать ей вс-се, а она ничего? Зачем это делать? Почему ты обязан рвать с-себе жилы, а в ответ пус-стота?
— Хватит. — Голос Лаера окреп, отражая трезвость мыслей, скрытых под образами, которыми окутывал Лаер свое торжество от приближения брата.
О-о-о… проявляешь волю и характер. Противиш-шься мне… Но признай, что это трудно. Трудно с-слышать правду. Я предлагаю тебе с-спасение. Не любовь, не с-сотрудничество… С-спасение.
Лаис очень знакомым жестом, которым Лаер прежде высвобождал Невана, восстановил свой меч. Из руки. Аккуратно приближаясь к богине, обвившей руками разомлевшего в сладком шепоте Лаера.
Никто из ныне живущих не примет тебя полнос-стью… Твою темную с-сторону… По которой я с-схожу с-сума… Доверьс-ся мне. Ведь мы так похож-жи…
Лаис занес меч, на лезвии ярко вспыхнула вязь с его ореола.
Лаер отвел взгляд, посмотрев прямо в глаза с клубящимся Хаосом.
— Вот в этом проблема. Я знаю себя. И поэтому… — Лаер усмехнувшись, прочел последнюю часть заклинания.
Она взвилась яростным столбом пламени. Ее крик был ужасающ. Но как только поток взмыл к небесам в попытке удрать от пут заклятия, ее располосовало лезвие с нанесенной вязью. И рана не смогла затянуться. Мгновенно утративший силы яростный поток не смог сбросить оковы заклятия перерубающего нити источников. Ослабевая. Загоняя внутрь алтаря. Бушующая сила все исторгающаяся к небесам и перерезаемая заговоренным лезвием сдала все лидирующие позиции. Жидкий магический огонь с криками ярости, ненависти и отчаяния втягивался в зияющую дыру ловушки.
Лаер с хрипом уцепившись за лезвие клинка прошившее поток насквозь и пробившее ему грудину, рывком выдернул конец меча, упал на выжженную землю, прижимая ладони к кровоточащей груди и чувствуя мелкие осколки кости на пальцах.
— Пробил меня, урод! — зло выдохнул Лаер, снизу вверх глядя на ухмыляющегося брата.
— Не плачь, мелкий. — Ухмыльнулся Лаис, подавая Хранителю руку. — Чтобы тебя как следует ранить, нужно задействовать с десяток катапульт. Да и то не факт… Где мы?
— Не видишь? За вратами Хаоса. — Лаер с тревогой смотрел на раскалившийся до красна алтарь.
Неужели все так просто? Неужели чтобы заточить, ее нужно было лишь разорвать связь?
— О, так та милая госпожа, облизывающая тебе уши — Феса? То-то я смотрю, на всякую гадость ее тянет. Так уж природой заложено, видно.
— Она и есть природа. — Лаер сжимал рану, но чувствовал, что легкие все равно усыхают. Мерзкое ощущение. — Она создала первого мага. Угадай, кого?
— Алдор? Так и знал, что он не так безгрешен. А тебе что, предлагала вторым мужем стать? Да, не везет бабе с мужиками…
— Я ее честно предупреждал… — Лаер коротко хохотнул, ощущая, как вспыхивает вязь ореола, запоздало латая рану.
— Опять на публику работаешь? — хмыкнул Лаис, прикладывая ладонь козырьком к глазам, и вглядываясь во тьму гор, с редкими бусинами огня факелов.
— На твою репутацию. Теперь ты вроде как Избавитель. — Отозвался Лаер, искоса бросая усталый взгляд на бледного Лаиса. — Лаис, я…
Окончить он так и не смог. Судорожный вдох, прикусив губу и отстраненный взгляд в сторону.
— И ты прости, — глухо отозвался Лаис, сумевший понять то, что вслух не произнес брат.
Хранитель, подошедший к остывающему алтарю, поднял из пепелища подле него оставшуюся часть Невана. Душа Лаера мгновенно растворилась в его руках бледно-зеленым облаком и впиталась в ореол, даруя ощущение тяжелого блаженства. Его магия не изменилась под воздействием первородной. Но что-то все же было в ней непривычно, неправильно.
Лаер бросил настороженный взгляд на брата, хотел что-то сказать, но рухнул на выжженную землю, сжимая голову руками.
Связь была восстановлена.
Связь между разумом Лаера и сознанием заточенного Хаоса. Который мгновением позже уцепившись за тонкую нить, вырвался из алтаря белоснежным, неоформленным столбом полыхающей силы. Феса связала себя с его магией, с душой Лаера, прежде чем он отрекся от нее. И когда Лаер вобрал свою душу, он возродил право Фесы на присутствие в этом мире.
Белый поток магии Хаоса сорвался с алтаря и ревущей непроглядной стеной оградил Лаера и Лаиса от внешнего мира. Яростный животный вопль, исторгшийся из потока оглушил обоих братьев.
Лаис рывком поднял брата с колен, прижался к нему спиной и высвободил родовую магию.
Лаер, подавивший боль и панику, коснулся руки Лаиса, высвобождая свою и сливая ее в единый изумрудный шипящий столб, ударивший в своеобразный купол первородной магии и разбивший его.
Яростный вопль боли и злости изошедший со всех сторон округлой стены породил дрожь в земле и вибрацию во вдыхаемом запыленном воздухе. Лаис растворил меч в объединенной с Лаером родовой магии принявшей форму двуглавой змеи. Многочисленные металлические вязи оплетшие морду змеи Лаиса, делали ее атаки весьма болезненными для потока, и отрезали возможность Лаеру следить за своей змеей, потому что охранная вязь Лаиса была так же опасна и для Хранителя.
Лаер проговаривал заклятие заточения и отречения, но всякий раз останавливался. Граненые лучи белоснежного пламени, выстреливающие из окружающей стены пытались пробить плотное бледно-зеленое поле собственной магии братьев, надежно охранявшее их. Родовая магия отметала любые посягательства со стороны Фесы на своих хозяев.
