Элендили обитали в основном на западе Нуменора; но Ар-Гимильзор приказал всех, кого из них обнаружат, насильно переселить на восток, где за ними надлежало бдительно приглядывать. Основное поселение Верных вскоре оказалось у гавани Роменна; отсюда они продолжали плавать к северу Средиземья и общаться с обитавшими там Эльдар, подданными Гил-галада. Королям Нуменора было об этом известно, но чинить препятствий они не стали, поскольку им было только на руку, если Элендили покинут их земли и решат не возвращаться обратно.
Ибо они были твердо намерены положить конец дружбе между людьми и эльфами Эрессеа, которых прозвали шпионами Валар; они опасались, что об образе их жизни и дальнейших планах станет известно Повелителям Запада. Впрочем, на это они надеялись напрасно, поскольку Манве прекрасно знал обо всем происходящим, и короли Нуменора давно уж навлекли на себя гнев Валар. Манве отказал им в дальнейшей поддержке и защите, а корабли Эрессеа никогда более не появлялись на фоне заката, и гавань Андуние пришла в запустение.
Лорды Андуние считались наиболее благородными и влиятельными после членов королевской династии; они также принадлежали к дому Эльроса, будучи потомками Сильмариен, дочери Тар-Элендиля, четвертого короля Нуменора. Лорды эти были неизменно преданы королям, и держащие Скипетр, в свою очередь, всегда прислушивались к их словам. Вместе с тем они с самого начала дружески относились к Эльдар и почитали Валар; поэтому, когда над Нуменором простерла свои крылья Тень, они старались по мере сил облегчить участь Верных. Однако долгое время им приходилось скрывать свою позицию по этому поводу, и склонять сердца королей к правильным решениям лишь мудрыми советами.
Была в Нуменоре леди поразительной красоты, звали которую Инзильбат; матерью ее была Линдорие, сестра Эарендура, повелителя Андуние в дни правления Ар-Сакальтара, отца Ар-Гимильзора. Гимильзор взял ее в жены против воли, ибо в сердце своем леди была из Верных, как учила ее мать; однако короли к тому времени возгордились сверх всякой меры и не терпели, когда шли поперек их желаниям. Таким образом, между Ар-Гимильзором и его королевой не было никакой любви, как и между их сыновьями. Старший, Инзиладун, пошел в мать и статью, и характером; но младший, Гимилькад, пошел по стопам отца, со временем превзойдя того и самодовольством, и упрямством. Кабы то позволяли законы, Ар-Гимильзор охотнее передал бы скипетр именно ему, а не старшему.
Тем не менее, скипетр достался Инзиладуну, и он взял себе имя на эльфийском, как в старину — Тар-Палантир. Ибо был он человеком дальновидным настолько, что даже противники считали его настоящим провидцем. Во время его правления Верные получили передышку; король возобновил походы к Святилищу Эру на вершине Менельтармы, о котором Ар-Гимильзор предпочел начисто позабыть. Белое Дерево он приказал окружить должной заботой и однажды предрек, что когда Дерево погибнет, прервется и династия нынешних королей.
Однако раскаяние Тар-Палантира уже не могло примирить Валар с пренебрежением, выказывавшимся его предками и в котором значительная часть нуменорцев до сих пор каяться не спешила. Гимилькад, обладавший среди них влиянием и бывший неразборчивым в средствах, возглавил тех нуменорцев, что называли себя людьми короля, и бросил вызов власти своего брата так открыто, как только осмелился — то есть, преимущественно тайком.
Так были омрачены дни правления Тар-Палантира; он проводил много времени на западе страны, нередко взбираясь на древнюю башню короля Минастира, что стояла на холме Оромет близ Андуние. Оттуда он в тоске смотрел на запад, быть может, надеясь увидеть парус над морскими волнами. Но с Запада к Нуменору никогда больше не приближался ни один корабль, а Авалонне был скрыт от взглядов облаками и туманом.
Гимилькад умер за два года до своего двухсотлетия (что для представителя рода Эльроса даже на закате его дней считалось ранней смертью), однако это не принесло покоя королю. Ибо сын Гимилькада Фаразон оказался человеком еще более беспокойным и жадным до власти и богатства, нежели его отец. Он часто покидал Нуменор, сражаясь во главе армий нуменорцев на берегах Средиземья в попытках расширить их владычество над тамошними людьми; за это он снискал славу бравого предводителя как на море, так и на суше. Так и вышло, что по возвращении в Нуменор он узнал о смерти своего отца и обрел сочувствие и поддержку людей; немалую роль в этом сыграло и то, что он привез с собой много награбленного в Средиземье добра, которое до поры до времени раздавал налево и направо.
Тар-Палантир к тому времени совсем зачах от тоски и вскоре умер. Сыновей у него не было, только дочь, названная по-эльфийски Мириэль; именно к ней по законам нуменорцев должен был перейти скипетр. Однако Фаразон насильно взял ее в жены, совершив тем самым двойное зло, ибо по законам нуменорцев браки разрешались лишь при родстве не ближе троюродного. А когда они поженились, он отобрал у Мириэль скипетр и провозгласил себя королем, став называться Ар-Фаразоном (что на эльфийском звучало, как Тар-Калион); имя своей королевы он тоже сменил — на Ар-Зимрафель.
Ар-Фаразон Золотой стал самым могущественным и амбициозным изо всех королей, державших Скипетр Морских Повелителей со времен основания Нуменора; а правили им уже двадцать три короля и королевы, ныне покоившихся у подножья Менельтармы на своих золотых ложах.
И сидя на своем резном троне в граде Арменелос, во всем блеске и великолепии, он мрачно размышлял о войне, ибо в Средиземье он узнал о могуществе власти Саурона и его ненависти к Западной Стране. А теперь возвращавшиеся с Востока владельцы и капитаны судов докладывали ему о том, что с тех пор, как Ар-Фаразон вернулся в Нуменор, Саурон стал потихоньку захватывать города на побережье Средиземья. Он провозгласил себя повелителем людей и объявил о своем намерении загнать нуменорцев обратно в море, а если потребуется, то уничтожить и сам Нуменор.
Не описать словами гнев Ар-Фаразона, услышавшего такие вести; и он надолго погрузился в тяжелые думы, обуреваемый стремлением к неограниченной власти и единоличному правлению всем и вся. Наконец, он решил пренебречь предостережениями Валар и чьими-либо еще советами, и добыть титул повелителя людей для самого себя, а Саурона вынудить стать своим вассалом и слугой; ибо в своей гордыне он рассудил, что никакой из королей никогда не сможет сравниться могуществом с наследником Эарендиля. Вот он и отдал приказ ковать мечи и строить военные корабли, в чем сам принимал непосредственное участие. И когда все было готово, он лично поднял паруса на флагмане своей армии и направил флот на Восток.
