— Мне домой надо. Моя… любимая, наверное, сильно волнуется, — вчера он ничего не рассказывал о своей жизни в Золотой, и Вейка не знала ни о Руальде, ни об Элее… Им еще столько всего нужно было рассказать друг другу! — Но я вернусь вечером. Обязательно! Как долго вы пробудете здесь?
— Да дней десять, не меньше, — она огорченно вздохнула. — Так не хочется тебя отпускать, Шутик. Глупо, конечно, а все кажется, что снова исчезнешь… Что за напасти ходят за тобой? Отчего на руке линия двоится?
Шут улыбнулся через силу.
— Я расскажу. Все расскажу тебе вечером.
Он не стал задерживаться — еще раз крепко обнял Вейку, улыбнулся спящей Тике и покинул фургон.
7
Разумеется, Элея обиделась.
Мол, пропал на всю ночь — ни слова не сказал. Гонец из Чертога прибыл еще вечером: где господин Патрик? А никто и не знает! Ни Кайза, ни слуги… Ищи ветра в поле. Думай, что хочешь!
Шуту было стыдно, но разве мог он жалеть о такой чудесной встрече? И Элея, конечно, понимала — это не просто какая-нибудь там беспечность, но все равно сердилась. Впрочем, недолго: вскоре женское любопытство взяло верх, и принцесса непререкаемым тоном велела рассказать толком, кого же он встретил. И только после этого ехать во дворец, где Руальд чего-то срочно пожелал от графа Ветра.
Они сидели в саду, который стал уже совсем зеленым, и воздух был напоен ароматами цветущих яблонь. Слуги накрыли завтрак прямо под деревьями. Элея слушала про Вейку, не сводя с Шута повлажневших глаз, а когда он закончил рассказывать, тихо промолвила:
— Неужели такое бывает? Совсем, как в сказке… Патрик, мы немедленно должны забрать твою сестру! Бедная девочка… Слепая! Может быть, тебе удастся и зрение ей вернуть? Или… она могла бы жить с нами…
Шут рассмеялся. Прежде Элея никогда не разговаривала так забавно — о тридцати трех вещах сразу.
— Тише, милая! — он отодвинул чашку с кашей и встал. Обнял принцессу за плечи. — Конечно, я поговорю с Вейкой. Предложу ей все лучшее, что только могу дать. Вот только… мне почему-то кажется, она не захочет остаться. Когда много лет бродяжишь, это входит в кровь.
— Патрик! Разве ты не понимаешь? — Элея немного отодвинулась, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. — Твоя сестра выбрала дорогу просто потому, что в том месте, где она жила, ее не ждало ничего хорошего! Какая судьба может быть у слепой? Кому захочется взять в жены увечную? Тем более без роду!
Шут нахмурился. Снова сел на свое место.
— Зачем ты говоришь так, Элея? У Вейки есть род и она вполне в состоянии о себе позаботиться.
— Это т ы понимаешь. А жила она где? В деревне какой-нибудь. Небось, насмешки терпела там от каждого болвана! — Элея покачала головой. — Она ведь женщина, Патрик… Женщине гораздо сложней в этом мире. Даже если она совсем здорова. И я уверена, твоя сестра не откажется сменить пыльный фургон на уютную комнату в светлом доме… где никто ее не обидит. Тем более… если ты сумеешь излечить ее глаза… Только представь себе, какие чудеса этого мира откроются ей! Она будет уже не нищая девочка, а сестра графа! Богатая женщина. А захочет и дальше заниматься своим ремеслом — ты ведь всегда поможешь.
Шут почесал макушку.
— Может, ты и права, — сказал он. — Я спрошу. Обязательно. А сейчас… — он посмотрел на Элею лукаво, — мне очень-очень надо побыть наедине с одной женщиной… самой красивой в мире… — и накрыл ее тонкие пальчики своей ладонью, заглянул в любимые глаза. — Почему-то мне кажется, наш ребенок не будет против… и даже Руальд подождет.
Беспечно да… но Шут не мог устоять — со своим едва заметным животом Элея казалась ему еще прекрасней и желанней, чем обычно.
Пред светлы очи короля он попал только после обеда.
Не успел Шут миновать дворцовые ворота, как был встречен суровыми гвардейцами Дени, которые получили распоряжение немедленно препроводить господина Патрика к Его Величеству.
— Что случилось?! — спросил Шут, едва увидев короля. Руальд расхаживал из угла в угол по всей гостиной и выглядел так, словно готов был выхватить меч из ножен и сечь неповинные головы.
— Мой брат и этот лекарь пропали! — воскликнул он гневно.
— Как пропали? Сбежали?
— Я не знаю! Архан должен был встретиться вечером с одним из моих людей и доложить о ситуации. А от него — ни слуху, ни духу. Уже утро, и все нет вестей!
'Да, — подумал Шут, — это скверно, но…
— Но почему вы не попросили Кайзу найти его?
Руальд в гневе стукнул кулаком по дверному косяку, который неудачно оказался рядом. На стене по соседству задрожали картины.
— Твой шаман заявил, что не сможет! Что это должен делать ты!
Не сможет? Кайза? Разве может такое быть, чтобы степной колдун не мог чего-то, что доступно Шуту? Это звучало очень странно.
— Где ты пропадал, Пат?! — продолжал буйствовать Руальд. — Неужели непонятно — сейчас у нас военное положение! Полная готовность! В любой момент!
Шут промолчал, ибо этот вопрос все равно не подразумевал ответной реплики. Королю просто хотелось повозмущаться.
— Давай я сейчас поищу, — предложил он вместо этого. — Только попроси, пожалуйста, никого не пускать… или, может, лучше я пойду в твой кабинет? Мне бы не хотелось предстать перед твоими слугами в слишком уж странном виде…
Руальд кивнул и направился к кабинету. Но уже у самой двери остановился.
— Если хочешь, я и сам уйду, — предложил король, слегка успокоившись.
— Нет… — Шут робко улыбнулся. — Не надо… Ты мне не помешаешь. Только не удивляйся…
Когда Руальд запер дверь, он сел прямо на пол, потому что был вовсе не уверен в безопасности этой затеи и не хотел свалиться из кресла, напугав тем самым короля. Сам Шут, как это ни странно, почти не испытывал страха, хотя и не знал совершенно, что ждет его при попытке у в и д е т ь лекаря.
Он закрыл глаза и попытался представить себе Архана. Так было проще всего почувствовать другого человека, нащупать ниточку его жизни в безграничном пространстве т о г о мира.
Сначала Шуту показалось, это будет легко… Но вскоре он понял, что Архан не зря говорил о своих выдающихся способностях скрываться. Найти лекаря можно было бы только позвав его… так же, как прежде Шут звал Кайзу или Ваэлью.
'Архан!
Ну же… откликнись…
Только теперь Шут понял, почему шаман не сумел бы докричаться до старика. Защита лекаря была настолько сильна, что преодолеть ее мог только человек, знающий лекаря гораздо ближе, чем любой другой маг. Шут не знал… нет… но он почувствовал вдруг невидимые узы, которые остались между ним и Арханом после того исцеления на Белых Островах.
