— Я не показатель, мой Сигнум обходят за милю, а столкнувшись, предпочитают сделать вид, что просто проходили мимо. Но вашу мысль я понял. Итак, это была всего лишь попытка сделать за магистрат часть их работы? Очистить город от преступников?
— Я не благотворитель, — нервно поморщился Гайер. — И скажу вам откровенно — меня мало тревожили чужие проблемы; я хотел, чтобы мои клиенты продолжали платить мне, а не оставались на улицах убитыми и не являлись ко мне со слезами просить отсрочки, потому что некто обнес их жилище и нашел тайник с серебром или убил кормильца. Вы не видели этот город прежде, майстер инквизитор: это был сущий ад. С наступлением сумерек запереться в домах и не совать носа наружу — было единственной возможностью сохранить себя в целости, а иметь под рукой оружие даже во сне — единственным шансом защитить свой дом. Магистратские стражи — это люди, нанятые городом, зачастую сами же горожане, и сами посудите, каковы их умения и отвага.
— Разумно, — согласился Курт, приглашающе поведя рукой: — Продолжайте. Меня интересует, кто были те люди, как вы сошлись с ними и каким образом вели дела.
— Я не знаю, — вздохнул владелец крепости и чуть повысил голос, уловив тень в глазах собеседника: — Это правда, майстер инквизитор. Я не знаю.
— Но ведь не мысленными посылами вы общались с ними? Каким-то образом оплачивали их услуги, встречались с их представителем? Как-то же вы вышли на них, как-то у вас появилась мысль привлечь наемников?
— Иоганн Юниус, — нехотя проговорил Гайер. — Он свел меня с ними… Быть может, присядете?
— Благодарю, — отозвался Курт, оставшись стоять напротив него, и кивнул: — Так стало быть, судью убрали за участие в темных делишках более серьезного уровня, нежели какое-то имущественное преступление и единичное убийство. Вы знали об этом и молчали. Так?
— А кому я должен был об этом говорить? — устало отозвался Гайер. — Магистрату, который вынес приговор? Официуму, который проводил расследование? Епископу, который вообще наплевал на все, что происходит в Бамберге? Да и не было у меня доказательств…
— Рассказывайте с самого начала, — велел Курт, никак на его вопрос не ответив. — С чего все началось и чем закончилось.
— Чем закончилось — сами изволите видеть, — пожал плечами делец. — А началось все с того, что Юниус явился ко мне с предложением, от которого было сложно отказаться. Он познакомился с человеком, который представился ему наемником.
— Так и представился? Без имени?
— Фукс, — криво усмехнулся Гайер. — Сомневаюсь, что это его имя[68]. Человек заметно в летах, лицо в оспинах и рубцах, руки со сбитыми костяшками и мозолями… Словом, было видно, что не монах и не водонос.
— Вы встречались с ним?
— Да, мы провели три встречи в доме судьи. На первой обсудили проблему и столковались о цене, на второй я передал часть денег, на третьей — оставшуюся долю. Это все, что мне известно, майстер инквизитор; я не знаю, где и как покойный связался с ними (не спрашивал), откуда они явились и куда ушли.
— И этот Фукс не оставил никаких зацепок на будущее, если вдруг вам снова понадобились бы их услуги?
— Нет… Хотя я просил, — признался Гайер со вздохом. — Согласитесь, майстер инквизитор, дело они сделали на славу; магистрату и за десяток лет не достичь бы таких результатов. Я предлагал парочке людей Фукса остаться у меня на службе (и сулил немалые деньги, поверьте), но они отказались. Точнее, с его людьми я не говорил, отказался сам Фукс. Сказал, что это дело не для них.
— Так и сказал? Дословно?
— «Мы так дела не делаем» — вот как он сказал, — уточнил хозяин крепости сожалеюще, и Курт, выждав несколько секунд, поторопил:
— И что же? На том все и закончилось? Чего вы снова недоговариваете?
— Они появляются время от времени, — тихо и неохотно отозвался Гайер, отведя взгляд. — Всегда без предупреждения, без какой-либо системы, когда им вздумается. И требуют денег.
— За что? Ведь они сделали дело и отказались работать на вас в будущем.
— Ни за что, — с бессильной злостью отозвался делец. — Просто за то, чтобы я жил и занимался делом. Мне попросту прямо сказали, чтобы я не забывал, как легко они разобрались с местным отребьем, и прикинул, сколько времени и сил им потребуется, чтобы пустить по ветру все мои капиталы и недвижимость. Знаю, о чем вы спросите, майстер инквизитор: почему я не обратился за защитой в магистрат…
— Не спрошу, — пожал плечами Курт. — Вполне понятно, что вы не желали раскрывать тайну вашего знакомства с угрожающими вам людьми… И каковы их аппетиты?
— Берут немного, — признал Гайер со вздохом. — Не столько, чтобы это сильно ударило по моему кошельку… Но сами понимаете, майстер Гессе…
— Еще бы, — не скрывая насмешки, согласился он. — Обидно, когда наемники ставят заказчика в позу. Юниуса они тоже взяли на крючок?
— Не знаю… Но в последнее время он казался удрученным и испуганным. Я спросил его, в чем дело, Юниус долго упирался, но все же рассказал, в конце концов: о нашей сделке узнали в магистрате, и ему хорошенько накрутили хвост. О наемниках не говорил.
— Канцлер, — уверенно предположил Курт. — О ваших делишках узнал канцлер, который потом весьма удачно погиб незадолго до ареста судьи.
— Да, — согласился Гайер, — однако убийство здесь заподозрить невозможно: он споткнулся, упал и утонул на глазах у множества свидетелей. У Господа Бога порой занятное чувство юмора… Канцлер был тем, кто прикрывал Юниуса от гнева ратманов, ведь он, в конце концов, поступил в обход закона; и, быть может, сам заключил какую-то сделку с теми наемниками… Это лишь мое предположение, — обмолвился хозяин крепости, спохватившись. — Доказательств у меня нет, простая логика. Пока канцлер был жив — Юниуса никто не трогал, а как только он погиб — завертелось дело с той лавкой, и…
— Какую сделку он мог заключить? Что могло потребоваться канцлеру или рату от наемников? И с чего бы рату гневаться на человека, вот так, разом, решившего половину их проблем? Кого, в конце концов, волнует законность, когда речь идет об отребье?
— Этого я не знаю, майстер инквизитор, — развел руками Гайер. — Юниус не рассказывал мне, а я не интересовался: свое я получил, прочее было не моим делом и не моими проблемами.
— Вы же делец, — заметил Курт настойчиво. — Знаете этот город. Неужто у вас нет никаких предположений? Кроме того, я вижу, что вы снова о чем-то умалчиваете. О чем?
Хозяин умолк, снова отведя взгляд в сторону, разглядывая противоположную стену с таким интересом, словно она была украшена невероятной красоты и сложности лепниной; долгие несколько мгновений прошли в тишине, и, наконец, Гайер с усилием выговорил:
