Кинжал, называемый 'дерториером' вернули, и теперь он висел на моем поясе. Факт, много не значащий для меня, но не для других.
В истории Скардара никогда у правителей не было корон, и их заменял кинжал с кривым лезвием, похожим на клык, и с рукоятью, выполненной в виде драконьей головы. И то, что он теперь был у меня, говорило о многом.
Хотя бы о том, что я получил его не из рук людей, сделавших меня Дерториером, а сам добыл его.
Пока мы добирались в ратушу, то успели заметить, что горожане спешат покинуть Мениаль, спасаясь бегством. Разумное решение — если договориться не удастся, здесь будет ад, со мной или уже без меня.
Колонный зал ратуши Мениаля после сводов Дертопьира не впечатлял.
Да и вообще Мениаль после того же Абидоса показался мне заштатным городишкой. Хотя чему тут удивляться, на королевство с большим весом в окружающем мире Табриско явно не тянул. Можно даже не сомневаться, если бы не давление Изнерда, вряд ли бы Бергиду пришло в голову вступить в войну.
Но Изнерд уже далеко, а я вот он, рядом. И пушки моих кораблей смотрят на его столицу.
Я прибыл с несколькими офицерами, и среди них присутствовал фер Груенуа. Мера вынужденная: ведь я обещал представить Фреда императрице. Так кому, как не ему рассказывать Яне о моих подвигах. Если рассказывать самому, то это уже будет похоже на хвастовство. Глядишь, и зачтется мне при объяснениях, где я так долго пропадал.
Бергиад встретил нас в окружении своих сановников, и тут возникла проблема — как мне к нему обращаться? Мой венценосный брат? Так нет у меня венца, а кинжал, висящий на поясе, с клинком длиной в пару ладоней больше подходит для битв. К счастью, говорить приветствия не пришлось, это успешно сделали другие. Толмачом у меня был дир Пьетроссо, хотя и без него я понимал каждые два слова из трех. Но так принято.
Мои требования свелись к одному — золоту. Не за бесплатно конечно — взамен Скардар обещает не трогать ни Мениаль, ни другие города на побережье, вообще ничего не трогать.
Коль уж любите азартные игры, называемые внешней политикой, ваше королевское величество, то будьте любезны оплатить проигрыш. А вы проиграли, извольте в этом не сомневаться. Это не Дерторпьир находится сейчас под стволами вражеских корабельных пушек, а именно ваш дворец. И не нужно меня убеждать, что ваша сухопутная армия что-то собой представляет, это чушь. Никогда она не была у Табриско особенно крепка и велика, иначе я и вел бы себя совсем по-другому. Так что проще нам будет все же договориться. С Империей такой разговор был бы глупустью и это ещё мягко сказано. А Табриско и существует-то только из-за союзничества Изнерда, как раньше существовал благодаря Скардару. В те времена, когда они были союзниками.
Иначе давно вы уже стали бы чьей-либо провинцией.
На этом встреча высоких договаривающихся сторон была закончена благодаря моей личной инициативе. А о чем говорить-то ещё? Требования мои озвучены, сумма контрибуции тоже. Отказываетесь признавать себя побежденным? Да ради бога, один пушечный выстрел по нашим кораблям…
И вот еще что, часть скардарских матросов решила прогуляться по городу, а я не смог им отказать, ведь они все как один герои. Вы уж повелите своим, чтобы их не трогали, они такие баловники.
Иначе прибегут на корабли и скажут, что их обижают. А если я в это время спать буду, так совсем беда получится, не успею запретить матросам сходить с кораблей.
Гарнизон-то в Мениале хиленький, и пока это вы ещё успеете войска к столице перекинуть… Не ждали вы нас. Так что и до беды недалеко.
Я не щадил самолюбия Бергиада, и не выбирал выражений. Иджин, переводя мои слова, не старался их смягчить. Потому что ситуация понятна для всех, и пришел я сюда не просителем.
Главное, было в том, чтобы ясно дать ему понять, что в случае отказа война неизбежна. А заступиться за Табриско теперь уже некому.
Возвращение в Скардар было триумфальным.
'Вот теперь наступило самое время и для празднований с народными гуляниями, — думал я, глядя на приближающийся причал, полный встречающих нас жителей столицы. — Основная задача выполнена, мы вернулись с победой, и с захваченными кораблями. Да и золото, уплаченное Табриско за свое спокойствие, лишним не будет'.
Но особенно мне радовал душу небольшой сундучок, почти доверху заполненный тем, чем я надеялся искупить свою вину перед Янианной. По крайней мере, одна мысль, как я это сделаю, доставляла мне удовольствие.
Флот входил в гавань Абидоса под восторженные крики встречающих нас горожан. С фортов палили холостыми зарядами пушки, с берега доносились звуки музыки, а я расхаживал по мостику от борта к борту, раздумывая, как же мне как можно поскорее покинуть берега Скардара.
Празднование длилось почти неделю и мне даже пришлось выступить перед собравшимся на площади у Дертопьира народом.
Плохо помню, о чем я говорил, только одно отложилось: расслышать свои слова из-за восторженного рева было невозможно. Это и к лучшему, потому что вышел к народу я прямо из-за стола. Правда и собравшиеся послушать меня вряд ли были трезвее.
Затем пришла пора заниматься делами. И после нескольких дней работы я уже с надеждой прислушивался: не звучат ли шаги человека, спешащего с новостью о том, что на горизонте видны паруса изнердийского флота. Но нет, такого не происходило, и приходилось заниматься тем, что желалось в последнюю очередь: заслушивать доклады, копошиться в ворохах бумаг, высказывать свое мнение по поводу того или иного.
Одним из первых дел, чем пришлось заняться, была замена части людей, входящих в совет при прежнем правителе Скардара.
Если раньше такое действие было довольно бессмысленно, то после возвращения с победой в нем назрела острая необходимость, в совете были нужны свои люди.
Кроме того, Тетчин дир Гроиссо, отрабатывая новую должность, положил передо мной на стол лист со списком людей, причастных к предательству Минура. Утешало одно, список оказался значительно короче, чем я опасался.
— Первые четверо замешены точно, готов поклясться честью, — заявил Тетчин, придерживая ножны шпаги. — В следующих двух я не уверен. Остальные о намерениях господина Минура даже не слышали.
И дир Гроиссо положил ладонь на эфес шпаги.
'Что, не наигрался ещё новой игрушкой? — Подумалось мне. — Впрочем, я и сам полночи уснуть не мог, получив такую же.
Прошло две недели, прежде чем в один прекрасный день, прямо посреди заседания, я, хлопнув ладонью по столу, заявил:
— Господа, мне необходимо срочно отбыть в Империю. Самое время подумать о будущем.
Дальше я начал рассуждать о том, что Скардару не помешал бы могучий союзник в лице Империи, и, если последняя пришлет одну из своих эскадр к её берегам, это ли не будет для многих серьезным предостережением?
