Часть вторая
ПЕСНЬ РЭЧЕЛ
Совершив Переход, они оказались в небольшой, тускло освещенной комнате, где-то высоко над землей. За раскрытыми окнами была ночь. В комнате имелись два кресла, скамьи вдоль стен и камин, в котором не горел огонь. На каменном полу лежал ковер с каким-то чрезвычайно сложным рисунком. На одной из стен, почти полностью закрывая ее, висел огромный гобелен, но в комнате, несмотря на неровное пламя горевших на стенах факелов, было темновато, и разобрать рисунок, вытканный на гобелене, оказалось практически невозможно.
– Ну что, Серебряный Плащ, вернулся? – послышался от двери чей-то довольно противный, пронзительный голос, в котором не чувствовалось ни капли радости. Кевин быстро посмотрел в ту сторону и увидел бородатого мужчину, лениво опиравшегося на копье. Лорен даже головы не повернул в сторону бородача и с нескрываемой тревогой громко окликнул гнома:
– Ты как, Мэтт?
Тот явно чувствовал себя неважно: он молча, с явным трудом кивнул и сразу же рухнул в одно из тяжелых кресел. На лбу у него выступили крупные капли пота. Кевин посмотрел на остальных, но все вроде бы перенесли Переход прекрасно, хоть и выглядели несколько ошалелыми. Вот только…
ВОТ ТОЛЬКО СРЕДИ НИХ НЕ БЫЛО ДЭЙВА МАРТЫНЮКА.
– Господи! – охнул Кевин. – Лорен, а где же…
И умолк, остановленный его умоляющим взглядом.
Пол Шафер, стоявший рядом с Кевином, тоже успел перехватить взгляд мага, тут же подошел к девушкам, что-то тихо им сказал, затем обернулся к Лорену и один раз утвердительно кивнул.
И только после этого маг наконец посмотрел в сторону бородатого стражника, стоявшего в прежней ленивой позе.
– Нынче ведь канун праздника? – спросил его Лорен.
– Ну да, канун, – ответил бородач. – А разве наш великий маг и сам этого не знает?
Кевин заметил, что глаза Лорена в свете факелов сердито блеснули.
– Ступай, – велел стражнику маг, – передай королю, что я вернулся.
– Ночь на дворе. Король давно спит.
– Не твое дело. Эти новости он узнать захочет. Ступай же!
Физиономия у стражника была на редкость наглая, и двигался он нарочито медленно. Впрочем, стоило ему повернуться лицом к двери, как в воздухе что-то просвистело, и брошенный чьей-то рукой нож вонзился, дрожа, в дверной косяк буквально в нескольких дюймах от головы бородача.
– Я тебя, Варт, знаю преотлично, – сказал кто-то глубоким басом, и стражник резко обернулся, бледный как полотно; это было хорошо заметно даже при тусклом свете факелов. – Учти: я тебя давно заприметил. А сейчас ты быстренько сделаешь то, что тебе было велено, и впредь будешь почтительно разговаривать с теми, кто выше тебя, иначе в следующий раз нож мой вонзится прямо тебе в глаз! – Мэтт Сорен, внезапно поднявшийся с кресла, так и излучал опасность.
Повисла напряженная тишина. Затем стражник пробормотал униженно:
– Ты уж прости меня, господин мой. Час больно поздний… устал я… Добро пожаловать домой! Что ж, поспешу выполнить твое поручение, господин маг. – Бородач отсалютовал им копьем, снова повернулся к двери – на сей раз, надо сказать, весьма проворно – и вышел из комнаты. Мэтт тоже подошел к двери, вытащил из притолоки свой кинжал и остался стоять там – на страже.
– Да скажите же наконец, где Дэйв! – воскликнул Кевин.
Лорен, явно совершенно обессилевший, буквально упал в то кресло, где только что сидел Мэтт Сорен.
– Я не уверен, что… – Он не договорил. – Простите меня, но я действительно не знаю, где он!
– Но вы же должны знать! – воскликнула Дженнифер.
– Он вырвался как раз в тот момент, когда я замыкал Круг. Я был во власти… я не мог прервать воздействие магических чар и проследить его путь. Я не уверен даже, совершил ли он Переход с нами вместе.
– А я уверена, – просто и твердо сказала Ким Форд. – Мы совершили Переход все вместе, и Дэйв все время был рядом со мной. Я его удержала.
Лорен резво вскочил на ноги.
– Удержала? Отличная работа, девочка! А раз Переход он совершил, то непременно находится где-то здесь, во Фьонаваре! Стало быть, вскоре он будет найден. И наши друзья немедленно начнут поиск.
– Ваши друзья? – переспросил Кевин. – Надеюсь, не тот урод, что стоял в дверях? Он же еле движется!
Лорен покачал головой.
– О нет, не он! Это всего лишь жалкий подручный Горлиса… и по этому поводу я должен сказать вам… попросить вас еще об одном… – Он явно колебался. – Видите ли, во дворце сейчас множество различных партий, соперничающих друг с другом, ибо наш Айлиль уже стар… Ну а Горлис – по многим причинам! – хотел бы навсегда от меня избавиться, и, поскольку ему это до сих пор так и не удалось, он с огромным удовольствием воспользуется любым предлогом, чтобы опорочить меня в глазах короля…
– Значит, Дэйв просто куда-то пропал по дороге?.. – пробормотал Кевин, словно не слыша слов мага.
– Именно так. И, по-моему, только Метран знает, что я собирался переправить сюда пять человек; впрочем, я никогда не обещал ему привести пятерых сразу… Дэйв будет найден, это я вам обещаю! Но я бы хотел попросить вас пока что держать в тайне и его исчезновение, и его присутствие во Фьонаваре…
Дженнифер Лоуэлл тем временем отошла к окну. Какая жаркая ночь, думала она. И какой ужасно сухой воздух! Внизу, чуть левее, были видны огни какого-то селения, раскинувшегося у стен замка, который, видимо, и назывался Парас Дервал. За селением расстилались поля, а на самом горизонте виднелась темная стена леса. Не ощущалось ни малейшего дыхания ветерка. Дженнифер с любопытством глянула на небо и очень обрадовалась, обнаружив там знакомые созвездия. Впрочем, ее тонкая рука, опиравшаяся о подоконник, не дрожала, а взгляд зеленых глаз был по-прежнему внимателен и остер, хотя она и была потрясена исчезновением Дэйва. Немалое впечатление произвел на нее и кинжал, который Мэтт метнул в того стражника.
В ее жизни, выстроенной на основе осторожно принятых решений, до сих пор единственным абсолютно импульсивным поступком было стремительное начало ее романа с Кевином Лэйном, та самая ночь два года назад. Теперь же она самым невероятным образом оказалась в таком месте, где, похоже, ощущение хоть какой-то безопасности и уверенности ей способно было обеспечить лишь то, что над головой виднеется знакомое летнее созвездие Треугольника. Дженнифер только головой покачала да улыбнулась как бы про себя, по-прежнему ничуть не утратив свойственной ей самоиронии. И услышала, как Пол Шафер, отвечая магу, говорит очень тихо (все они здесь почему-то говорили очень тихо):
– Создается ощущение, что раз уж вы притащили нас сюда, то мы как бы уже считаемся членами вашей группировки. Во всяком случае, окружающие будут воспринимать нас именно так. Что ж, я буду держать рот на замке.
Кевин согласно кивнул, Ким тоже. Дженнифер тоже подала голос от окна:
– Ну и я ничего не скажу, только… Пожалуйста, поскорее найдите Дэйва! Потому что… иначе уж очень становится страшно!
– А вот и честная компания! – прорычал Мэтт от двери.
– Айлиль? Уже? Не может быть! – вырвалось у Лорена.
Мэтт прислушался:
– Нет… и впрямь не он… Ага! По-моему, это… – и его темное бородатое лицо исказилось в некоем подобии улыбки. – Сам послушай.
А через секунду Кевин тоже услышал чье-то нестройное пение и шум шагов. Кто-то шел к ним по коридору, и, похоже, люди эти здорово набрались. Пьяный голос, больше похожий на рев, выводил:
Ревор той ночью глухой, бесконечной,
Подвиг свершил, что запомнят навечно…
Из нитей прочнейших Ткач наш соткал
Тех, кто в Данилоте тогда скакал!
– Ну ты, толстый фигляр! – Это уже был кто-то другой, явно более трезвый. – Заткнись-ка лучше, а то его еще наследства лишат за то, что он тебя привел. – Кто-то третий язвительно засмеялся, и пение стихло. Некоторое время в коридоре слышались лишь неровные шаги пьяной компании, потом тот же голос, что пел песню, печально и назидательно провозгласил:
– Песня – это дар человеку от бессмертных Богов!
– Только не в твоем исполнении, – заметил тот же критик, и Ким обратила внимание, что Лорен с трудом подавил улыбку. Кевин громко прыснул.
– Деревенщина! – огрызнулся певец. – Из тебя же невежество так и прет! А вот те, кто слышал меня в пиршественном зале Сереша, никогда этого не забудут. Ах как я пел в ту ночь! Я заставил своих слушателей плакать! Я…
– Между прочим, мы с тобой вместе там были. Эх ты, дурачина! Неужели не помнишь? Я же с тобой рядом сидел. У меня до сих пор мой любимый зеленый дублет весь в пятнах от помидоров, которыми твои слушатели, озверев, стали в тебя кидаться. И не отчищается!
– Жалкие трусы! Да и что ждать от жителей какого-то Сереша? Зато когда в зале началась заварушка, я уж им показал! Даже будучи тяжело раненным, я высмеивал нашего…
– Раненым? – В голосе его собеседника послышалось какое-то свирепое веселье. – Ну знаешь, Тигид… Когда тебе залепят помидором в глаз, это вряд ли можно…
