Роберт М. Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг

– Я их не помню, – сказала она глухо.

– Кого?

– Мать, отца, братьев. Никого. Если бы я помнила, то могла бы их нарисовать.

– Ты не знаешь, чего желаешь, девочка. – Шепот черноволосой был словно скользящая в песке змея. – Если бы ты их нарисовала… они могли бы к тебе прийти. Нет. Хорошо, что ты их не помнишь.

Неалла склонила голову:

– Но тебя я тоже не хочу помнить. Ни сарая, ни того, что случилось. Забери ее, убей, убей мою память. Сейчас же.

Тишина, а потом – шепот. Мягкий, почти ласковый:

– Ты и вправду этого хочешь? Если я сделаю это – возврата не будет. Заберу у тебя все, что случилось в твоей жизни после того, как ты меня повстречала. Хочешь?

Кивок.

– Хорошо. – Йатеху не было нужды видеть ее лицо, чтобы знать – там вновь появилась та, вторая, Малышка Канна. – Договорились. Сперва рисунок, потом я заберу у тебя твою память. Поспеши.

Девушка поднялась, подошла, выпрямившись, к стене и начала рисовать. То другое существо, которое овладело Канайонесс, взглянуло ему в глаза и улыбнулось так, словно лицо ее было плохо подогнанной маской.

– Тебя мне тоже успокаивать? Пришло тебе это в голову, верно? Избавиться от воспоминаний убийства, чувства вины, памяти о собственной трусости? Хочешь?

Она не дождалась ответа.

– Ничего подобного, мой скорпион. Будешь помнить. Будешь сгорать в огне этих воспоминаний, плавиться, а я выкую из тебя меч. Совершенное оружие. Даже лучшее, чем она. – Канайонесс указала на узницу. – И скоро испытаю тебя. Отрубишь для меня руку, которая снова протянулась к этому миру. Я откую тебя и закалю в крови бога, маленький скорпион. Носящий Мечи. Пойдем. Рисунок почти готов.

Она шла лугом в сторону старого сарая. Никогда ее там не найдут. Еще несколько шагов и…

Темнота, вонь, влажность. Она стоит в мрачном помещении в тонкой рубахе: грязные стены, каменный пол, дыра на месте двери. Что-то не так с ее телом. Она поднимает руки к лицу, в полумраке те выглядят и как ее – и как чужие. На них шрамы, на левом большом пальце и еще на ребре ладони, но руки вообще какие-то большие, изменившиеся, чужие.

Покачиваясь, словно в кошмаре, она добирается до выломанной двери, выглядывает в коридор.

И начинает кричать.

В нашей реальности после начала использования древними людьми металлов, но до открытия плавки самородки подвергались так называемой холодной ковке, обработке без использования огня; наиболее древние украшения в человеческой истории созданы именно так. – Прим. пер.