По мере того как войны уничтожали одно королевство Тиро за другим, победители всякий раз находили Дзато, чтобы тот «благословил» новый порядок, объявив, что он соответствует моральным принципам Кона Фиджи. На каком-то уровне Дзато Рути понимал, что его используют как инструмент пропаганды, но ценил внимание сильных мира сего, и ему нравилось, когда с ним обращались так, словно его мнение имело значение.
Последние два королевства, оставшиеся в Риме, начали воевать, что было неизбежно, и это понимали все. Ни одна сторона не хотела уступить, и сражения шли по всей Риме, а простые люди страдали.
Затем король Шилуэ из Фачи, как он часто поступал прежде, решил вмешаться в дела Римы и послал свои войска в На-Тион, что усилило царящий в стране хаос.
Когда население На-Тиона пережило еще одно вторжение, разгневанные жители вышли на улицы. Студенты академии На-Тиона потребовали, чтобы Шилуэ вместе со своей армией отправился восвояси, а два короля Римы прекратили войну и народ наконец смог бы жить в мире.
Потерявшие из-за войны доходы фермеры, которым стало не до работы на земле, и ремесленники, лишившиеся заказчиков, присоединились к студентам. Толпы возмущенных людей заполнили улицы На-Тиона, пока Шилуэ вел переговоры с двумя королями Римы.
Студенты пронесли Дзато Рути на своих плечах и объявили своим лидером.
– Учитель! Учитель! Вы всегда хотели построить государство в соответствии с принципами Кона Фиджи. Теперь у нас появился такой шанс!
И прежде чем Дзато успел что-то понять, они начали скандировать свои требования возле дворца, и очень скоро он оказался на импровизированном помосте, откуда и обратился с речью к тысячам разгневанных людей.
Дзато повторил свои прежние постулаты относительно обязательств, которые берет на себя правитель: о значении сдержанности, уважения, справедливости и праве на пищу; о необходимости гармоничных отношений между всеми людьми в государстве; о несправедливости любого военного вмешательства извне.
Он не сказал ничего нового, да и оратором Дзато был самым обычным, но толпа взревела и принялась хлопать, и ему вдруг показалось, что он воспарил на ликующих голосах, возвысился благодаря силе их воли. Теперь его речь стала пламенной. Он призвал народ уничтожить дворец, чтобы возвестить о создании новой, гармоничной Римы.
И сам король, и послы трепетали во дворце, но Шилуэ тут же увидел выход из создавшегося положения: заставил королей Римы не только заключить мир, но и отказаться от трона в пользу Дзато Рути, чтобы тот стал королем новой, объединенной Римы.
– Народ высказал свою волю, – заявил Шилуэ, – но никто не назвал вашего имени.
Шилуэ очень рассчитывал, что Дзато, всего лишь ученый, не имевший опыта управления, станет марионеткой, которой он сможет легко управлять из Боамы, поэтому сразу дал понять, что его армия готова «поддержать выбор народа Римы».
Так Дзато Рути стал королем Римы.
Маршал Мазоти трижды предлагала королю Дзато сдаться, но всякий раз ее посланцам отказывали, хотя и передавали искренние письма.
«Любой ребенок Дара знает, что все королевства Тиро равны между собой и ни одно из них не может требовать власти над другим. Король Куни нарушил закон, установленный непогрешимым Аруано и одобренный мудрым Коном Фиджи. Вне всякого сомнения, гегемон накажет его за отсутствие моральных принципов, которые определяют отношения между королевствами.
Еще того хуже, король Куни не только сделал женщину солдатом, но и поставил руководить мужчинами. А это противоречит принципам гармоничных отношений между полами, которые так красноречиво сформулировал Кон Фиджи несколько столетий назад. Рима надеется, что король Куни в самом скором времени осознает свои ошибки и принесет извинения. Только так Дасу сможет восстановить свою честь».
Мазоти закатила глаза. От письма Дзато несло плесенью и пылью, как от старых книг, которые давно никто не читает. Если бы его написал кто-то другой, его можно было бы рассматривать как набор язвительных оскорблений, но Джин знала: Дзато искренне верил, что «моральные принципы определяют отношения между королевствами», не понимая, что более сильные королевства относятся к более слабым, как грабитель к жертве.
По мере продвижения по заросшей лесом территории Римы войско Мазоти не встречало никакого сопротивления. Лесникам и охотникам сказали, что солдаты Куни Гару не причиняют вреда мирным жителем, если те не выступают против них с оружием в руках, поэтому они молча стояли возле своих домов или уходили в леса по только им одним известным тропам. Армия Мазоти продолжала двигаться на юг, и иногда солдаты и лесные жители обменивались понимающими улыбками.
От войн получали выгоду аристократы, и нужно покончить с ними поскорее, чтобы поменьше тревожить простых людей. Этот принцип король Куни поддерживал.
Армия Дасу подошла к небольшой, футов пятьдесят, мелкой, но бурной реке. Мазоти видела, что на другом берегу расположились, примерно в миле от берега, защитники Римы.
– Почему они разбили лагерь так далеко? – спросил один из ее адъютантов. – Не сказать, что в их позиции есть какие-то тактические преимущества.
Мазоти видела далекие черные флаги Римы, развевающиеся на ветру, а в самом центре – огромное знамя с золотой каймой.
– С ними король Дзато. Это объясняет странное расположение их войска. Кон Фиджи писал в своих книгах, что нельзя атаковать противника, когда он форсирует реку, – это противоречит принципам морали. Обороняющаяся сторона должна предоставить ему время перебраться на другой берег и выстроить свою армию – только так сражение будет честным.
– Кон Фиджи писал книги о тактике ведения войны?
– Старый мошенник писал о многом, хотя и не во всем разбирался, но нам следует его поблагодарить: Дзато свято верит Фиджи, так что мы сможем безопасно перебраться на другой берег.
Пятьсот солдат Мазоти форсировали реку и заняли оборонительные позиции на другом берегу – на тот случай если войско Римы вдруг пойдет в атаку, – остальные солдаты взялись за руки, чтобы не унесло течением: в самом глубоком месте реки вода доходила до груди. Офицеры и солдаты опасались, что армия Римы пойдет в наступление, пока большая часть войска Дасу остается на другом берегу или в воде, то есть совершенно беззащитная, но солдаты короля Дзато, в полном соответствии со словами маршала Мазоти, оставались на прежнем месте, наблюдая, как они перебираются через реку.
– Невероятно! – воскликнул адъютант, пораженный, пока солдаты раскладывали на поросшем травой противоположном берегу снаряжение для просушки.
Солдаты Римы продолжали ждать.
Офицеры, окружавшие короля Дзато, были готовы рвать на себе волосы.
– Сир, надо атаковать немедленно, пока солдаты Мазоти не закончили переправу.
– Чепуха. Мы в три раза превосходим противника в численности. К тому же она женщина. Кон Фиджи писал, что армия, защищающая правое дело, обязательно победит того, кто нарушает моральные принципы. Разве можно атаковать противника до того, как он будет к этому готов, и оставаться правыми?
– Сир, мы должны атаковать, пока вражеские солдаты не успели надеть доспехи.
– Вы хотите опорочить имя нашей армии? Что сказал бы король Джидзу, правитель с чистым сердцем, в ответ на ваши козни? Нет, надо подождать ждать. Кроме того, посмотрите, как они выстраивают солдат! Кон Фиджи учил нас, что не следует ставить пехоту спиной к реке, иначе у нее не будет места для маневра. Мы дали им возможность нормально расположить свои силы, однако Мазоти выбрала позицию на самом берегу.
Я сомневаюсь, что она читала мудрые книги Кона Фиджи. Быть может, она вообще не умеет читать. Бедные солдаты Дасу! Какая трагическая судьба их ждет! Идти на смерть под предводительством девицы!
– Вы готовитесь повторить один из подвигов Мата Цзинду? – спросил адъютант Мазоти, глядя на ряды солдат за своей спиной, стоявших вплотную к реке.
