– Возможно, мы найдем ответы, когда возьмем Фадрекс.
Вин знала, что Эленд считает сведения, содержавшиеся в хранилищах, самой важной причиной для их поиска. Как и оставленные там запасы. А вот возможность отыскать атиум его почти не привлекала. Вин же была уверена, что атиум необыкновенно важен. Просто знала, и все. Ее былое отчаяние таяло, пока она смотрела на карту. Им следует отправиться в Фадрекс. Именно там их ждут ответы на все вопросы.
– Взять Фадрекс будет нелегко, – заметил Эленд. – Враги Сетта успели как следует окопаться. Слышал, там всем заправляет бывший поручитель из братства.
– Атиум того стоит.
– Если он там, – пробормотал Эленд.
Вин одарила мужа хмурым взглядом. Он вскинул руку:
– Я лишь пытаюсь делать то, о чем ты просила, Вин, – быть реалистом. Однако я согласен, что Фадрекс сто́ит усилий. Даже если там нет атиума, нам необходимо содержимое хранилища. Мы должны узнать, что еще спрятал Вседержитель.
Вин не спорила. Последнюю частицу атиума она сожгла полтора года назад и с тех пор так и не сумела привыкнуть – чувствовала себя без него беззащитной. Электрум немного смягчал этот страх, но не мог полностью его устранить.
В другом конце пещеры послышались голоса – Эленд глянул в ту сторону:
– Я должен с ними поговорить. Нужно как можно быстрее все тут уладить.
– Ты уже сказал, что нам придется переселить их в Лютадель?
Эленд покачал головой:
– Боюсь, им это не понравится. Они хотят самостоятельности.
– Это необходимо сделать, Эленд. Город находится слишком далеко от границы наших земель. Кроме того, солнце здесь наверняка показывается из-за тумана лишь на несколько часов в день. Их поля уже обречены.
Продолжая вглядываться в темноту, Эленд кивнул:
– Я прихожу, захватываю власть в городе, забираю сокровище, а потом заставляю людей покинуть свои дома. И отсюда мы отправимся в Фадрекс, чтобы там все повторить.
– Эленд…
Он махнул рукой:
– Знаю, Вин. Надо.
Повернувшись, император оставил фонарь и пошел к выходу из пещеры. Его спина сразу стала прямее, а лицо жестче.
Вин снова посмотрела на пластину, перечитала слова Вседержителя. На другой, очень похожей, Сэйзед обнаружил послание Кваана – давно умершего террисийца, который изменил мир, объявив, что нашел Героя Веков. Кваан оставил свою историю, признал свои ошибки и предупредил, что некая сила способна менять историю человечества и все, во что люди верят. Он опасался, что именно эта сила исказила террисийскую религию, чтобы Герой явился в северные края и освободил ее из Источника Вознесения.
Вин так и сделала: назвала себя Героем и освободила врага, будучи до самого конца убежденной, что жертвовать своими интересами ей приходится ради блага всего мира.
Она провела рукой по большой пластине.
«Мы должны не просто сражаться! Если ты знал так много, – обращаясь к Вседержителю, со злостью подумала Вин, – почему не рассказал нам больше? Несколько карт в разбросанных тут и там пещерах с припасами, парочка фраз про металлы, от которых нам почти никакой пользы… Что толку от пещеры с провиантом, если нам надо прокормить целую империю!»
Вин замерла. Ее пальцы – олово обостряло не только зрение в темноте, но и осязание – ощутили борозды на поверхности металлической пластины. Она опустилась на колени и обнаружила короткую надпись, высеченную в самой нижней части гораздо более мелкими буквами, чем написанное выше: «Будьте осторожны с тем, что говорите вслух. Оно слышит ваши слова. Оно читает то, что вы пишете. Полагаться можно только на собственные мысли».
Вин вздрогнула.
«Полагаться можно только на собственные мысли…»
Что же узнал Вседержитель в момент просветления? Что за тайны он хранил, всегда надеясь лишь на собственный разум, ни разу не доверив их бумаге, опасаясь раскрыть их, в ожидании того момента, когда сила в конце концов вернется? Что ему придется снова забрать ее себе? Возможно, он планировал использовать ее, чтобы уничтожить тварь, которую Вин выпустила на свободу?
«Ты погубила всех…»
Последние слова Вседержителя, сказанные за миг до того, как Вин пронзила копьем его сердце. Он знал. Уже тогда – до того, как туман начал приходить днем, до того, как она начала слышать странный грохочущий звук, который и привел ее к Источнику Вознесения. Уже тогда это беспокоило Вин.
«Будьте осторожны с тем, что говорите вслух… Полагаться можно только на собственные мысли…»
Необходимо это обдумать. Необходимо собрать воедино все, что известно, найти способ победить – или перехитрить – существо, которое она освободила.
«И я не могу ни с кем об этом говорить, потому что тогда оно поймет, что именно я собираюсь сделать».
* * *Вскоре Рашек сумел уравновесить изменения, произведенные им в мире, что оказалось большой удачей, поскольку сила довольно быстро выгорела. Доставшаяся ему мощь воспринималась как нечто колоссальное, но на самом деле это была лишь малая доля чего-то куда более значительного.
В итоге Рашек стал называть себя, согласно созданной им же религии, Осколком Вечности. Возможно, он понимал больше, чем мне хотелось бы признать.
Так или иначе, именно его мы должны благодарить за мир без цветов, в котором растения скорее коричневые, а не зеленые и в котором люди могут выживать, даже если с неба регулярно падает пепел.
«Я слишком слаб», – подумал Марш.
Разрушитель контролировал постоянно, но если его внимание было сосредоточено на чем-то другом, Марш словно просыпался от кошмарного сновидения и мог позволить себе поразмышлять. Как раз это и произошло сейчас: он брел через лагерь колоссов, и внезапно сознание прояснилось.
«С этим невозможно бороться…»
Имелись все основания полагать, что Разрушитель не способен читать мысли. И все-таки Марш не мог с ним бороться, сопротивляться. Стоило лишь попытаться, как Разрушитель тотчас же брал сознание под полный контроль. Чтобы в этом окончательно убедиться, потребовалось не меньше десяти попыток. Иногда у Марша получалось шевельнуть пальцем или, быть может, споткнуться, но на большее рассчитывать не приходилось.
Это угнетало. Однако Марш всегда считал себя прагматиком, поэтому счел необходимым смириться с истиной. Он никогда не сможет вернуть контроль над собственным телом, достаточный для того, чтобы себя убить.
Инквизитор шел через лагерь под дождем из пепла. Неужели он не прекратится теперь никогда? Маршу почти захотелось, чтобы Разрушитель больше не отпускал его разум. Когда это происходило, виделись только боль и разрушение. Но если контроль переходил к Разрушителю, падающий пепел становился чем-то прекрасным, красное солнце превращалось в знамя победы, а умирающий мир – в сладостную обитель.
«Безумие, – приближаясь к центру лагеря, думал Марш. – Мне нужно сойти с ума. Тогда можно будет про все это забыть».
Шурша одеяниями, другие инквизиторы также двигались к центру лагеря. Молча. Зачем утруждать себя беседой, если ими управлял Разрушитель? Кроме обычных штырей в глазницах, Марш замечал у своих собратьев и красноречивые признаки присутствия новых: они выпирали из грудной клетки или из спины. Многие из них разместил сам Марш, убивая террисийцев, которых захватили на севере или выследили где-то еще.
У него также появились новые штыри: одни проходили между ребрами, другие пронзали грудную клетку. Они казались прекрасными. Марш не понимал почему, но штыри его восхищали. Они познали смерть, и это уже само по себе казалось чудесным. Почему-то он знал, что инквизиторы были несовершенны: чтобы сделать своих слуг более зависимыми и чтобы они не представляли опасности, Вседержитель не наделил их некоторыми способностями. Но теперь наконец справедливость восторжествовала.
«До чего же прекрасен мир», – подумал Марш, подставляя лицо под пепельный дождь и чувствуя ласкающие прикосновения легких хлопьев.
* * *Я говорю, «мы». Наш отряд. Все те, кто пытался обнаружить и победить Разрушителя. Возможно, мои мысли сейчас путаются, но мне нравится оглядываться назад и осознавать, что наши действия оказались частями единой совместной атаки, хотя и занимались мы разными делами и строили разные планы.
Мы были единым целым. Это не предотвратило конец света, но, как известно, все к лучшему.
Ему дали кости.
Тен-Сун перетек на них, растворил мышцы и заново создал органы, сухожилия и кожу. Выстроил тело на костях, используя навыки поглощения и переваривания людей, приобретенные на протяжении веков. Только трупов, разумеется: он не убил ни одного человека. Подобное запрещал Договор.
После года в тюремной яме Тен-Сун почти забыл, как использовать тело. Каково это – трогать окружающий мир твердыми пальцами, а не колыхаться от стены к стене? Ощущать вкусы и запахи только языком и ноздрями, а не всей кожей, видеть…
