— Мы можем от него убежать, — наконец выпалил он. — Мы же у самого конца ущелья. Там мы сможем сражаться с ним — вместе!
Панамон покачал головой и грустно улыбнулся.
— Боюсь, что не в этот раз. У меня что-то с ногой. Из меня теперь плохой бегун. — Шеа открыл рот, но он снова покачал головой. — Не хочу ничего слышать, Шеа. А теперь беги — и не останавливайся.
Юноша взглянул на него, и по его лицу потекли слезы.
— Я не могу!
Лезвие Ножа сотряс внезапный толчок, снова бросив Панамона с Шеа на колени. С обваливающегося горного склона посыпались валуны, дрожь в глубинах земли продолжала нарастать. Мутен подбирался все ближе, не обращая внимания на происходящее вокруг. Панамон с трудом поднялся на ноги и потянул Шеа вперед.
— В любую минуту все ущелье может рухнуть, — тихо проговорил он. — Нет времени спорить. Я о себе могу позаботиться сам — как раньше, когда еще не встретил ни Кельцета, ни тебя. А теперь беги — выбирайся из этого ущелья!
Он положил руку на худое плечо юноши и мягко подтолкнул его вперед. Шеа отступил на несколько шагов и помедлил, почти угрожающе приподняв Меч Шаннары. На широком лице Панамона Крила мелькнуло удивление, а затем он сверкнул своей прежней сатанинской улыбкой, и глаза его вспыхнули.
— Мы еще увидимся, Шеа Омсфорд. Только подожди немного.
Он кратко махнул ему на прощанье своей культей и повернулся лицом к приближающемуся мутену. Мгновение Шеа смотрел на него. Возможно, его подводило ослабшее зрение — на миг ему показалось, что вор совершенно не хромает. Затем горное ущелье в очередной раз пронизала яростная дрожь, и юноша бросился искать укрытие в холмах. Поскальзываясь и оступаясь на рассыпающихся грудах камней и земли, уворачиваясь от каскадов скальных обломков, низвергающихся с вершины Лезвия Ножа, он бежал в одиночестве.
Глава 34
День почти уже угас. Сквозь медленно плывущие белые облака долгими неспешными потоками лился солнечный свет, мягкими касаниями лаская голые пустынные земли Севера. То тут, то там, животворный свет падал на крошечные клочки зелени — первые признаки новой жизни, которая когда-нибудь вновь расцветет на этой земле, столь долгие годы бывшей иссохшей и мертвой. Вдалеке над северным горизонтом отчетливо высились уцелевшие пики разрушенного Лезвия Ножа, ставшие заметно ниже; над ними все еще висела завеса пыли, поднявшейся из уничтоженной долины, скрывая развалины Королевства Черепа.
Казалось, Шеа появился из ниоткуда, крошечная фигурка, бесцельно бредущая через лабиринт оврагов и оползней, которые усеивали холмистую местность у подножия Лезвия Ножа. Полуслепой, совершенно обессилевший и израненный, он был почти неузнаваем. Он направлялся в сторону Алланона, не видя его, крепко сжимая обеими руками серебристую рукоять Меча. Одно мгновение друид, онемев от изумления, глядел на странное зрелище, которое представлял собой шатающийся человек с мечом и в лохмотьях. Затем, с резким возгласом облегчения он бросился вперед, подхватил худое израненное тело Шеа Омсфорда и крепко прижал его к себе.
Юноша спал долго, а когда наконец проснулся, была ночь. Он лежал под укрытием скального навеса, защищающего глубокий овраг с широким дном. Мирно потрескивал небольшой костер, помогая теплому плащу, в который он был закутан, согревать его. Ослабшее зрение постепенно восстанавливалось, перед глазами прояснялось; оказалось, что он глядит в усеянное яркими звездами ночное небо, подобно громадному пологу нависающее над склонами оврага. Он непроизвольно улыбнулся. На миг ему показалось, что он снова в Тенистом Доле. В следующую минуту в тусклом свете костра появилась темная фигура Алланона.
— Как чувствуешь себя, лучше? — добродушно спросил друид и присел рядом с ним. Что-то в Алланоне казалось странным. Он был более человечным, менее угрюмым и замкнутым, голос его звучал непривычно тепло.
Шеа кивнул. — Как вы нашли меня?
— Ты сам меня нашел. Или ты не помнишь?
— Нет, ничего не помню — ничего после того, как‡— Шеа замолк и помедлил. — Был кто-нибудь‡ вы никого больше не видели?
Минуту Алланон разглядывал его взволнованное лицо, словно обдумывая ответ, затем покачал головой.
— Ты был один.
В горле у Шеа возник комок, и он откинулся на теплые одеяла, с трудом сглотнув его. Значит, Панамона тоже больше нет. Он почему-то не ожидал, что все могло так кончиться.
— Ты в порядке? — донесся из темноты глубокий голос друида. — Не хочешь поесть? Думаю, тебе следовало бы съесть что-нибудь.
— Да, конечно. — Шеа медленно перебрался в сидячее положение, стараясь не запутаться в плаще. Алланон у огня наливал в маленькую миску суп. Он ощутил дразнящий аромат еды и глубоко вдохнул его. Затем он вдруг вспомнил про Меч Шаннары и поискал его в полутьме. Он почти сразу же заметил Меч, лежащий совсем рядом, тускло блестящий. Внезапно спохватившись, он начал нащупывать в карманах туники Эльфийские камни. Не смог найти. В панике он принялся перерывать всю свою одежду, отчаянно пытаясь найти маленький мешочек, но безрезультатно. Тот пропал. Сердце его упало, и он откинулся на одеяла. Может быть, Алланон‡
— Алланон, я не могу найти Эльфийские камни, — быстро сказал он. — Вы не?..
Друид подошел к нему и протянул миску дымящегося супа с маленькой деревянной ложкой. Лицо его казалось непроницаемо-черной тенью.
— Нет, Шеа. Должно быть, ты потерял их, когда бежал через Лезвие Ножа. — Он заметил выражение, возникшее на лице юноши, и протянул руку, ободряюще похлопав его по худому плечу. — Теперь о них нечего беспокоиться. Камни сослужили свою службу. Я хочу, чтобы ты поел, а потом еще выспался — тебе нужен отдых.
Шеа машинально принялся глотать суп, не в силах так легко смириться с потерей Эльфийских камней. Они были с ним с самого начала, оберегали его на каждом шагу. Несколько раз они спасали ему жизнь. Как мог он быть столь неосторожен? Минуту он напрягал память, тщетно пытаясь вспомнить, где именно потерял их, но безрезультатно. Это могло случиться в любой момент.
— Простите, что потерял Камни, — тихо извинился он, чувствуя, что должен что-то сказать.
Алланон пожал плечами и слабо улыбнулся. Он присел рядом с юношей; в этот миг он выглядел усталым и очень старым.
— Может быть, они еще найдутся, немного позже.
Шеа молча доел суп, и Алланон, не задавая вопросов, налил ему вторую миску. Горячая еда вызвала у усталого юноши чувство расслабленности, по его телу медленно начала растекаться приятная дремота. Он снова засыпал. Так легко было поддаться этим чувствам, но он не мог сделать этого. Слишком многое еще беспокоило его, слишком много вопросов оставалось без ответа. Сейчас он хотел получить их от единственного человека, который мог дать их ему. После всего, что выпало на его долю, по крайней мере эту привилегию он заслужил.
Он с трудом занял сидячее положение, заметив, что из мрака за маленьким костром на него пристально смотрит Алланон. Вдалеке тишину разорвал резкий крик ночной птицы. Шеа невольно помедлил. На Север возвращалась жизнь — спустя столько лет. Он поставил полупустую миску рядом с собой на землю и повернулся к Алланону.
— Могу я с вами немного поговорить?
Друид молча кивнул.
— Почему вы не рассказали мне правду о Мече? — мягко спросил юноша. — Почему?
Я рассказал тебе все, что тебе следовало знать. — Темное лицо Алланона оставалось бесстрастным. — Все остальное рассказал тебе сам Меч.
Шеа недоверчиво глядел на него.
— Ты должен был сам раскрыть тайну Меча Шаннары, — спокойно продолжал друид. — Я просто не мог бы тебе это объяснить — ты должен был сам все испытать. Ты должен был научиться мириться с правдой о самом себе, и только тогда Меч в твоих руках мог стать оружием против Повелителя Колдунов. В это я не мог вмешиваться.
— Но вы могли хотя бы сказать мне, в чем сила Меча, которой боялся Брона? — упорно спрашивал юноша.
— И чем бы тебе это помогло, Шеа?
