– Он… Вчера рано утром, да и прежде он работал рядом со мной. Я хотел сменить место, но Брайен настоял, что это негативно скажется на моральном состоянии других и что я должен найти в себе силы игнорировать его. Но он болтал без умолку. Говорил отвратительные вещи о Дебби. Все время говорил о ней. Иногда рассказывал о других женщинах, не отсюда, и не все из них были с реки Худ. Он смеялся, хихикал… как будто это было забавным – рассказывать мне об этом, и я орал, чтобы он заткнулся, потому что он рассказывал, как проделывал мерзкие вещи.
Джунипер не положила голову на стол, не закричала, не затряслась от ярости. Но позыв к этому был сильный.
– С кем-нибудь еще случалось нечто подобное?
Она поморщилась как от боли, и с ней весь Оэнах. Все поднятые руки принадлежали группе оуэн, и маленькая ручка тянулась вверх из сектора малышей.
Красное лицо Брайена побелело, и он обнял Ребекку. Рука их тринадцатилетней дочери тоже тянулась вверх. Джунипер считала.
– Неспособность должным образом справиться с проблемой, которая сделала ваших детей беззащитными перед лицом насильника. И он воспользовался вашей беззаботностью. Девять оуэн и трое маленьких детей стали жертвой домогательств, физических или вербальных. Оэнах Дуна Карсона, прежде чем я продолжу: ваш Оллам не оправдал ваше доверие. Хотите ли вы избрать новый Оллам?
Весь Оэнах забурлил, люди поворачивались к соседям, громко обсуждая происходящее. Синтия и Рэй тесно прижались к своей матери. Все трое плакали. Ребекка и Брайен, открыв объятия, ждали Сару, которая в слезах бежала к ним.
– Вы сказали Дебби не гнать волну и не провоцировать его…
Эйлир, с крепко зажатой ручкой и мрачным лицом, повернулась к матери.
Какой же это ящик Пандоры, мамочка моя, – кивнула ей Джунипер. – Я все думаю, что мы поняли и Большую Перемену, и все малые перемены. А проблемы возникают снова и снова.
Поднялся какой-то мужчина, обвел взглядом весь Оэнах и смял свою кепку в руках. Кивки и ободряющие жесты придали ему смелости, и он шагнул вперед.
– Меня зовут Джош Хитроу. До Перемены я считал себя вроде как язычником. Признать Богиню мне было несложно, но я, по правде говоря, не хотел становиться полноценным священником. Но, как бы то ни было, Оэнах просил меня высказаться от имени их всех. И суть в чем: не думаю, что любой из нас лучше справился бы с проблемой. Это же отстой – выгнать кого-то, обрекая на голодную смерть… или на то, что его поймают Пожиратели… а так бы оно и вышло. Но… вещи меняются. Нам придется работать над этим и будет нелегко понять, как все произошло.
Когда случилось реальное событие, Брайен отреагировал, и быстро. Я думаю, мы все понимаем, что это один из преподанных жизнью уроков, и нам нужно сделать все, чтобы подобное никогда не повторилось. Но, похоже, никто не хочет, чтобы Карсонов пнули с их должности. Они хорошие люди, добросовестные, к тому же это была их земля, переходила из поколения в поколение. И, кгм, может быть нивам пришлось бы не по нраву, если бы мы что-то изменили с Карсонами.
Он снова обвел всех взглядом и резко сел. Джунипер, пока он говорил, внимательно всматривалась в лица сидящих.
– Значит, с этим согласны все?
– Да!
– Очень хорошо. Брайен, тебе и Ребекке надо будет пройти в Зал. Думаю, и я тоже приду туда. Поизучаем разные ситуации, поработаем над стратегией их разрешения. Шерон, Синтия и Рэй проведут несколько часов с Джуди, рассматривая свою будущую ответственность. Закончив с этим вопросом, я выношу приговор.
– Эй! Стоп! Меня еще не признали виновным… я еще не осужден!
Глаза Пирса вылезли из орбит, когда иллюзии внезапно сменились ужасом.
– Разве ты не слышал, что я уже сказала тебе: я приехала не для того, чтобы решать вопрос о твоей вине или невиновности. Я здесь для того, чтобы вынести тебе приговор.
Билли Боб завелся, выкрикивая ругательства и отрицая свою вину, и Сэм сунул кляп на его прежнее место. Резкий удар по ногам, и он рухнул на колени, сопя и втягивая воздух носом, а стражник держал его за прядь волос.
Джунипер встала и снова подняла свой жезл:
– Слушайте слово Оллама Бритем Клана Маккензи!
Воцарилась тишина, которую нарушало только тяжелое дыхание мужчины с кляпом во рту и далекое ржание лошади.
– Дун Карсон примет двух обученных жриц и одного жреца в свой Дун, дабы они помогли тем, чьи сердца были ранены действиями этого человека. Они не станут членами Дуна, но будут работать, как и все остальные.
У Дебби будет шесть месяцев на то, чтобы решить, хочет ли она остаться в Дуне Карсона, или присоединиться к другому Дуну, или же вести группу к северу, чтобы заявить свои права на земли у Лебанона, самой сделавшись главой Оллама. Если она решит покинуть Дун Карсона, Дун Карсона выделит ей наследство, эквивалентное ее усердной работе, как было отмечено Брайеном Карсоном в этой ведомости. Дун Джунипер окажет ей поддержку за ее отказ на право владения землей в Силвертоне, которое она уступила Клану. Дун Карсона добавит к этому виру – дополнительную пятую часть – за то, что она была жертвой сексуальных домогательств в течение четырех месяцев, и принесет ей формальные извинения.
Джунипер встала и взяла у Чака копье. Она направила его в сторону скорчившегося тела Билли Боба, и свет заиграл на острие, вспыхивая на выгравированных буквах Огхэма.
– Этот человек – бешеный пес. Он нападает на юных, уничтожая как репутацию своих жертв, так и их честь и чистоту. Обычное изгнание не защитит нас от него. Он сможет вернуться в любой момент, чтобы прятаться и нападать на нас и наших людей украдкой, зная все наши защитные меры. Или же он найдет других и будет охотиться на них. Мы должны устранить его из этого мира, потому что мы ответственны за него. Мы нашли его в нашем гнезде, на нашей земле, отравляющим наших людей. Прошлой ночью я с советниками обсудила возможные изменения в законе. Мы определили ритуал, и, следуя ритуалу, мы свершим казнь. Пусть Стражи Северных Врат судят его; пусть он заплатит за содеянное и познает себя в Стране Лета.
Смерть – страшная вещь, и все мы за прошедший год сталкивались или со смертью, или с опасностью смерти. В первые часы Перемены я убила человека, спасая другого. Но мы не можем допустить, чтобы это нас ожесточило, как и не можем просто об этом забыть. И потому Дун Карсона приведет приговор в исполнение. Не будем прятать от себя то, что это было наше решение, и перекладывать тяжесть ответственности на плечи других.
Билли задергался и попытался выпрямиться сильным рывком. Его крик был заглушен кляпом, но он метался, пока волосы, за которые держал его Сэм, не стали выдираться прядями.
Сэм с задумчивым видом пнул его в живот.
– На твоем месте я бы унялся. Иначе будет еще больнее.
Чак поднял над головой глиняный горшок.
– В этой урне пятьдесят три камешка. Шесть зеленых, четыре красных, один черный и сорок два синих. Каждый взрослый вытащит один камешек. Шестеро, вытащившие зеленые, будут копать могилу: шесть футов в глубину, шесть в длину и три фута в ширину.
Он указал рукой на не занятый никем северо-восточный угол перекрестка, где в землю были воткнуты три лопаты.
– Четыре красных камешка для тех четверых, кто будет сопровождать его к месту казни и удерживать там. Черный камешек – для палача. Все, кто старше шестнадцати, должны наблюдать за казнью. Дети от четырнадцати до шестнадцати могут присутствовать с разрешения родителей. Более юные вернутся в Дун, где не будут видеть или слышать происходящее.
Тело Билли Боба отчаянно задергалось. Резкая вонь внезапно разлилась вокруг, когда он непроизвольно обделался и потерял сознание. Джуди жестом подозвала свидетелей из других Дунов. Они раздели обмякшего Билли Боба, подтерли его тряпками и надели на него старый купальный халат из полиэстра, морщась от отвращения.
Сэм Эйлуорд хмыкнул.
– Я бы заставил его самого рыть яму, – сказал он мягким голосом.
Глиняный горшок пошел по кругу всего Оэнаха. Некоторые сразу хватали камешки, некоторые колебались, кое-кто поднял свои над головой, другие смотрели на них, прежде чем разжать пальцы. Один или два человека облегченно всхлипнули, увидев, что вытащили синие камешки. Постепенно шесть человек прошли к лопатам, начали размечать могилу и копать, наваливая землю на брезент. Четверо человек – трое мужчин и женщина – подошли и встали над лежащим телом. Внезапный торжествующий крик раздался в павильоне, и женщина, которая не была знакома Джунипер, подошла к Билли Бобу и раскрыла сжатую ладонь. На его рубашку упал черный камешек.
– В десятку, – сказал Брайен. – Она пыталась заставить нас сделать что-то с этим типом. И угрожала сделать это сама.
Джунипер поморщилась.
– Что ж, если только она не хладнокровный убийца, то получит именно тот урок, который я рассчитывала преподать всему Дуну и половине Клана Маккензи о расплате и наказании.
