Внутри септы огромный кристалл ловил утренний свет, струившийся в обращенное на юг окно, и радугой разливал его над алтарем. Заметив Сэма, Пип невольно открыл рот, и Жаба ткнул Гренна в ребра, но никто не посмел сказать даже слова. Септон Селладар, размахивая кадильницей, наполнял воздух благоуханием, напоминавшим Джону о крошечной септе леди Старк в Винтерфелле. На этот раз септон, похоже, был трезв.
В полном составе вошли высшие офицеры: мэйстер Эймон, опирающийся на Клидаса, сир Аллисер, мрачно блеснувший холодным взором, лорд-командующий Мормонт во всем великолепии черного шерстяного дублета с посеребренными застежками из медвежьих когтей. За ними следовали старшины трех орденов: краснолицый Боуэн Марш, лорд-стюард, первый строитель Отелл Ярвик и сир Джареми Риккер, командовавший разведчиками в отсутствие Бенджена Старка.
Мормонт стал перед алтарем, радуга сверкала на его широкой лысине.
– Вы пришли к нам преступниками, – начал он. – Браконьерами, насильниками, должниками, убийцами и ворами. Вы пришли к нам детьми. Каждый из вас пришел к нам в одиночестве и цепях, не имея ни друга, ни чести. Вы пришли к нам бедными и богатыми. Некоторые из вас носят гордые имена, у других имена бастардов или нет имени вообще. Теперь это безразлично. Все ушло в прошлое. Здесь, на Стене, мы одна семья.
Вечером, когда солнце опустится и мы обратимся лицом к собирающейся ночи, вы примете свой обет. И тогда навсегда станете братьями, присягнувшими на верность Ночному Дозору. Преступления ваши будут смыты, долги прощены. Поэтому вы должны отречься от прежних привязанностей, забыть про былую вражду, прошлые обиды и симпатии. И все для вас начинается заново.
Дозорный живет ради своей страны… не ради короля, не ради лорда, не ради чести своего дома, не ради золота, не ради славы, не ради женской любви. Он служит государству и всем людям в нем. Дозорный не берет жены и не родит сыновей. Наша жена – долг, наша любовница – честь, а вы – единственные сыновья, которые будут у нас.
Вы заучили слова обета. Подумайте же, прежде чем произнести их. Потому что тот, кто надел черное, не может снять его. Наказание за дезертирство – смерть. – Старый Медведь помедлил мгновение и добавил: – Есть ли среди вас такие, которые хотят оставить наше общество? Если так, уходите немедленно, и никто не подумает о вас худо.
Никто не шевельнулся.
– Отлично! – проговорил Мормонт. – Вы можете принять ваши обеты вечером, перед септоном Селладаром и главой вашего ордена. Есть ли среди вас поклонники старых богов?
Джон встал:
– Я, милорд.
– Полагаю, ты принесешь свой обет перед сердце-деревом, как сделал твой дядя?
– Да, милорд, – ответил Джон. Боги септы не имели к нему отношения. Кровь первых людей текла в жилах Старков.
Он услыхал позади себя шепот Гренна:
– Но здесь же нет богорощи, или не так? Я никогда не видел ее…
– Ты не заметишь даже стада зубров, пока их копыта не втопчут тебя в снег, – шепнул Пип.
– Да ну, что ты, – возразил Гренн. – Зубров-то я бы увидел издалека.
Мормонт сам рассеял сомнения Гренна:
– Черный замок не нуждается в богороще. За Стеной стоит Про́клятый лес, как стоял он в Рассветные века, задолго до того, как андалы принесли Семерых из-за Узкого моря. Ты найдешь рощу чардрев в половине лиги от этого места, а в ней, быть может, и своих богов.
– Милорд. – Голос заставил Джона с удивлением оглянуться. Сэмвелл Тарли поднялся на ноги. Толстяк вытирал свои потные ладони о тунику. – А можно… можно я тоже пойду? Чтобы произнести свои слова перед этим сердце-деревом.
– Разве дом Тарли хранит верность старым богам? – спросил Мормонт.
– Нет, милорд, – ответил Сэм тонким взволнованным голосом. Старшие офицеры пугали его – Джон знал об этом, – и Старый Медведь больше всех. – Я получил имя в свете Семерых в септе на Роговом Холме, как и мой отец, и как его отец, и как все Тарли за последнюю тысячу лет.
– Зачем же тогда ты хочешь отречься от богов своего отца и своего дома? – удивился сир Джареми Риккер.
– Теперь мой дом – Ночной Дозор, – сказал Сэм. – Семеро не ответили на мои молитвы. Быть может, это сделают старые боги.
– Как хочешь, парень, – ответил Мормонт. Сэм опустился на свое место, Джон тоже. – Мы назначили каждого из вас в орден, как того требует наша нужда и как позволяют ваши сила и умение.
Боуэн Марш шагнул вперед и вручил ему листок. Лорд-командующий развернул его и начал читать.
– Халдер, к строителям, – начал он. Халдер коротко и одобрительно кивнул. – Гренн в разведчики. Албетт к строителям. Пипар в разведчики. – Пип поглядел на Джона и шевельнул ухом. – Сэмвелл в стюарды. – Сэм вздохнул с облегчением и промокнул лоб шелковым платком. – Маттар, в разведчики. Дареон, в стюарды. Тоддер, в разведчики. Джон в стюарды.
«В стюарды?» Мгновение Джон не мог поверить тому, что услышал. Должно быть, Мормонт ошибся. Он уже начал подниматься и приоткрыл свой рот, чтобы сказать, что произошла ошибка… но тут он увидел сира Аллисера, изучавшего его лицо глазами, блестящими, как два кусочка обсидиана, и все понял.
Старый Медведь свернул бумагу.
– Главы орденов наставят вас в ваших обязанностях. Да сохранят вас боги, братья. – Лорд-командующий почтил их полупоклоном и удалился. Сир Аллисер направился к ним с тонкой улыбкой на лице. Джон никогда не видел еще мастера над оружием столь счастливым.
– Разведчики, ко мне, – сказал сир Джареми Риккер, когда они ушли. Поглядев на Джона, Пип медленно поднялся. Уши его побагровели. Гренн широко ухмыльнулся, он как будто не понимал, что все сложилось не так. Матт и Жаба встали с ними рядом и последовали за сиром Джареми из септы.
– Строители, – объявил Отелл Ярвик, человек с квадратной челюстью. Халдер и Албетт последовали за ним.
Джон оглянулся, не веря, что это происходит на самом деле. Слепые глаза мэйстера Эймона были обращены к свету, которого он не мог видеть. Септон поправлял кристаллы на алтаре. Лишь Сэм и Дареон оставались на скамье; толстяк, певец… и он сам.
Лорд-стюард Боуэн Марш потер свои пухлые руки.
– Сэмвелл, ты будешь помогать мэйстеру Эймону в птичнике и библиотеке. Четт отправится на псарню заниматься собаками. Ты займешь его келью, чтобы не разлучаться с мэйстером ни ночью, ни днем. Я рассчитываю, что ты как следует позаботишься о нем. Мэйстер очень стар и весьма дорог нам.
Дареон, мне говорили, что ты много раз пел за столами знатных лордов и ел их мясо и мед. Мы посылаем тебя в Восточный Дозор. Возможно, твой опыт в этих делах поможет Коттеру Пайку, когда придут купеческие галеи. Дозор явно переплачивает за солонину и соленую рыбу, а качество оливкового масла, которое мы получаем оттуда, сделалось невозможным. Представься Боркасу, когда прибудешь. Он займет тебя между прибытием кораблей.
Марш обернулся с улыбкой к Джону:
– Лорд-командующий Мормонт потребовал, чтобы ты прислуживал ему лично, Джон. Ты будешь спать в келье под его палатами, в башне лорда-командующего.
– И какими же будут мои обязанности? – резко спросил Джон. – Буду ли я прислуживать лорду-командующему за трапезой, помогать ему застегивать одежду, приносить горячую воду для ванны?
– Безусловно. – Марш нахмурился, услышав тон Джона. – И ты будешь бегать с его приказами, поддерживать огонь в его палатах, ежедневно менять простыни и одеяла и делать все нужное, что потребует от тебя лорд-командующий.
– Вы принимаете меня за слугу?
– Нет, – возразил мэйстер Эймон, с помощью Клидаса поднявшийся на ноги за его спиной. – Мы принимаем тебя за Ночного Дозорного, но, быть может, ошибаемся в этом.
Джон сделал все возможное, чтобы сдержаться. Неужели он будет сбивать масло и чинить дублеты весь остаток своих дней, подобно какой-то служанке?
– Могу я идти? – сухо спросил он.
– Как угодно, – отвечал Боуэн Марш.
Дареон и Сэм вышли вместе с ним. Молча они спустились во двор. Снаружи Джон посмотрел на блестевшую Стену, на тающий лед, сползающий по ее поверхности сотнями тонких пальцев, и его разобрала такая ярость, что он готов был разнести эту Стену в одно мгновение и с нею весь мир.
