Как я мог сказать ей правду? Она мать и должна заботиться о ребенке. Что будет, если Элли узнает, что по дому бродит ведьма, которая жаждет детской крови? А потом я понял, что должен все рассказать ради малышки. Элли нужно узнать горькую правду – только тогда она сможет спасти себя и дочь.
– Есть кое-что, Элли… Я не знаю, как сказать тебе об этом…
Элли улыбнулась:
– Лучше начни сначала…
– За мной что-то охотится, – сказал я, глядя Элли прямо в глаза. – Зло, которое хочет моей смерти. Поэтому я и разбил зеркало. Алиса разговаривала с ним, и…
Глаза Элли вдруг потемнели от гнева:
– Если скажешь об этом Джеку, то точно узнаешь, какая у него тяжелая рука! То есть ты привел за собой зло, зная, что в доме ребенок? Да как ты мог? Как ты мог так поступить?
– Я не знал, что так получится, – возразил я. – Я понял это лишь сегодня, поэтому говорю тебе только сейчас: ты должна покинуть дом и уйти отсюда вместе с ребенком – это ради вашей безопасности. Уходи, пока не поздно.
– Что? Прямо сейчас? Среди ночи?
Я кивнул. Элли помотала головой и твердо сказала:
– Джек бы не ушел. Никто бы не смог выжить его из собственного дома посреди ночи. Нет, я останусь здесь и буду молиться. Так меня учила мама. Она говорила, что если молиться искренне и от всего сердца, то никакое зло не причинит тебе вреда. И я верю ей. Ты ведь можешь ошибаться, Том, – добавила она. – Ты еще мал и лишь недавно начал учиться новому ремеслу. Все не так страшно, как тебе кажется, к тому же твоя мама скоро вернется. Не сегодня, так завтра. Она уж точно что-нибудь придумает. А пока держись подальше от комнаты Алисы. Эта девочка какая-то странная.
Я только хотел продолжить уговоры, но на лице Элли вдруг промелькнула тревога. Она пошатнулась и оперлась рукой о стену, чтобы удержаться на ногах.
– Смотри, это все из-за тебя. Мне становится плохо при одной мысли о том, какой ужас тут творится.
Она села на кровать и опустила голову на руки, а я в отчаянии смотрел на нее, не зная, что делать и что сказать. Через пару минут Элли снова встала:
– Надо поговорить с твоей мамой, как только она вернется, и не забывай – держись подальше от Алисы. Обещаешь?
Я пообещал, и Элли, улыбнувшись, пошла в свою комнату.
Когда она ушла, меня вдруг осенило…
Элли уже второй раз чуть не упала и сказала, что у нее кружится голова. Один раз – это, возможно, случайность, просто усталость. Но дважды! Она была неуклюжей. Элли стала неуклюжей, а это первый признак одержимости!
Я начал мерить шагами комнату. Да нет, этого не может быть! Конечно, это ошибка. Только не Элли. Скорее всего, она просто устала – ребенок не спит круглые сутки. Элли – сильная и здоровая женщина, она родилась и всю жизнь прожила на ферме. А эти разговоры о молитвах? Хотя она ведь могла специально сказать это, чтобы не вызвать подозрений.
Но ведь Алиса говорила, что завладеть телом Элли очень трудно и что жертвой может стать Джек. Но он-то как раз и не показывает никаких признаков слабости. Хотя… он становится все более раздражительным. Если бы Элли вовремя не вмешалась, он от меня и мокрого места бы не оставил!
В то же время, если Алиса заодно с Мамашей Малкин, ей ни в коем случае нельзя доверять. Она могла специально направить меня по ложному следу. А вдруг она солгала мне даже по поводу книги Ведьмака? Я же не читаю по-латыни и не могу ее проверить.
И я понял, что моим врагом мог быть любой из них. Опасность может прийти с любой стороны и в любую секунду, а я ни сном ни духом!
К счастью, мама должна вернуться к рассвету – она точно знает, что делать. Но до рассвета еще так далеко. Спать нельзя – придется быть настороже всю ночь. Если Джек или Элли одержимы, то сделать я ничего не смогу, но в их комнату лучше не ходить. Все, на что я сейчас способен, – это присматривать за Алисой.
Я сел на ступеньки лестницы между своей комнатой и спальней Джека и Элли – отсюда я хорошо видел комнату Алисы. Если она выйдет, то, по крайней мере, я об этом узнаю.
Я решил, что если мама не вернется на рассвете, то я уйду. Кроме нее, мне мог помочь только один человек…
Ночь оказалась очень долгой. Поначалу я вскакивал при малейшем шорохе – скрипе половиц, ступенек, но постепенно успокоился: дом был старый, и к этим звукам постепенно привыкаешь. С приближением рассвета я вновь почувствовал возрастающую тревогу.
Я услышал странный скрежет в стенах, будто чьи-то когти царапали камень. Это происходило все время в разных местах: иногда слева у лестницы, потом внизу, возле комнаты Алисы. Звук был едва различимый, поэтому я не мог толком понять, на самом ли деле я его слышу или мне просто чудится. Меня охватил озноб – такой, который возникает, только если рядом опасность.
Вдруг начали лаять собаки, а за ними подали голос и другие животные: волосатые свиньи фыркали так громко, что можно было подумать, что мясник уже пришел. Ко всему прочему заплакала и малышка.
Теперь мне было так холодно, что все тело била крупная дрожь – надо было что-то делать.
Тогда, на берегу реки, мои руки сами знали, что делать. На этот раз мне помогли ноги, которые действовали быстрее моих мыслей. Я встал и бросился бежать: сердце бешено стучало в груди. В смертельном ужасе я почти кубарем скатился с лестницы, подняв невообразимый шум. Я должен был бежать от ведьмы как можно дальше – все остальное не важно. От былой храбрости не осталось и следа.
Я выбежал из дома и устремился строго на север, прямиком к холму Палача. Паника начала понемногу утихать, только когда впереди показалось северное пастбище. Мне нужна была помощь, и как можно скорее. Я собирался вернуться в Чипенден – теперь только Ведьмак мог мне помочь.
Проходя мимо изгороди, я заметил, что животные внезапно притихли – я обернулся и окинул взглядом ферму, но вдалеке смог разглядеть разве что грязную извилистую дорогу, уходящую куда-то вдаль и ведущую в неведомую темноту, которая выделялась посреди серых полей мрачным черным пятном.
Затем я увидел огни на дороге – это была телега, ехавшая в сторону фермы. Может быть, это мама? Надежда забилась во мне с новой силой, но когда телега подъехала к воротам, я услышал громкий хриплый кашель, а затем смачный плевок – это был всего лишь мясник Рыло. Он должен был заколоть пять самых больших свиней и снять с них шкуру. Это занимало довольно много времени, поэтому Рылу пришлось выехать пораньше.
Он никогда не делал мне ничего плохого, но как только мясник уезжал восвояси, я чувствовал небывалое облегчение. Мама тоже его недолюбливала: ей очень не нравилось, что он начинал кашлять и плеваться в нашем дворе.
Внешне он был очень крупный, ростом даже выше Джека, с мускулистыми плечами. Такие мышцы были необходимы в его работе: некоторые свиньи весят больше человека и приходят в бешенство при виде ножа, понимая, что их ждет впереди. К тому же была у мясника еще одна неприятная привычка: он всегда носил короткие рубашки и не застегивал две нижние пуговицы, так что его жирное бледное и волосатое брюхо свисало на коричневый фартук, который защищал его штаны от крови. Ему вряд ли было больше тридцати, но волосы у него уже поредели.
Я жутко расстроился оттого, что это была не мама. Я стал наблюдать за тем, как Рыло подвесил фонарь на телеге и начал выгружать свои инструменты. Он устроился в передней части сарая, как раз напротив свинарника.
Я решил, что и так потратил достаточно времени, поэтому стал перелезать через изгородь, чтобы направиться в лес. Вдруг краем глаза я заметил впереди какое-то движение. Тень быстро приближалась ко мне с севера пастбища.
Это была Алиса – мне совсем не хотелось, чтобы она шла со мной, но времени на споры не было. Взобравшись на изгородь, я стал ждать ее – она быстро бежала вверх по склону.
Она остановилась шагах в десяти от меня, уперевшись руками в колени, пытаясь отдышаться. Я оглядел ее с ног до головы: она снова была в черном платье и остроносых туфлях. Наверное, я разбудил ее, когда сбегал по лестнице, она быстро оделась и побежала за мной.
– Я не хочу с тобой говорить! – не глядя на нее, сказал я несвойственным для меня дрожащим и высоким голосом – наверное, я переволновался. – Ты только зря тратишь время, преследуя меня! Ты упустила свой шанс, так что лучше тебе сейчас держаться подальше от Чипендена.
– Но тебе стоит кое-что знать! И сейчас ты сам поймешь, хорошо это или плохо: Мамаша Малкин уже здесь!
– Я знаю, – ответил я. – Я видел ее.
– Но я говорю не только о зеркале! Она вернулась! И сейчас находится где-то в доме! – сказала Алиса, указывая куда-то назад.
– Я же сказал уже, что знаю! – рявкнул я в ответ. – Лунный свет показал мне ее серебристый след, и тогда я поднялся к тебе, чтобы рассказать, что видел, а ты уже говорила с ней, и, возможно, не в первый раз!
Я вспомнил первую ночь, когда пришел в комнату Алисы и отдал ей книгу. Когда я вошел, перед зеркалом свеча дымилась.
