Дорога ветров - Джонс Диана Уинн

— С ним ужасно трудно иметь дело, — сказал он Митту.

— Настоящий зверь, — согласился Митт. — Но, конечно, завтра он может стать лучше.

Они распределили вахты на ночь, причем Йинену пришлось сновать между Миттом и Хильди, потому что Хильди с Миттом не разговаривала. Митт взял себе предрассветную вахту. Ему хотелось быть у руля на тот случай, если они приблизятся к земле.

Но к утру земля так и не появилась. Ветер посвежел, и день обещал быть ясным. Митт привалился к борту, поставив ногу на скамью, и напевал под нос, чувствуя себя более бодрым и спокойным, чем когда-либо за последние несколько лет. Он гадал, что будет делать, когда попадет на Север. Наверное, снова станет рыбачить или наймется работать на ферму. Но он не сомневался в том, что сможет справиться и с сотней других дел, которых просто пока не придумал.

Он чувствовал себя настолько весело и уверенно, что по-настоящему обиделся, когда Хильди вышла из каюты и протиснулась мимо него, не сказав ни слова.

— Что я такого сделал, не считая того, что немного тебя подразнил? — поинтересовался Митт.

— А почему я должна это терпеть? — вопросила Хильди. — Не тебе меня критиковать.

— А, пойди и сделай хороший глоток арриса! — с отвращением бросил Митт.

Хильди смотрела на него, разрываясь между желанием рассмеяться и вцепиться ему в горло, когда «Дорога ветров» задрожала от ругани. Хильди никогда ничего подобного не слышала. Даже Митту редко случалось слышать такую длинную цепочку бранных слов. Ал высунул голову из каюты и воззрился на Митта налитыми кровью глазами.

— Что, на этой богами забытой лохани нет бритвы?

— Может, и есть, — ответила Хильди. — Матросы часто оставляют здесь свои вещи. Я посмотрю.

— Нет, я не вам говорил, дамочка. Я говорил ему, — сказал Ал. — Пусть он смотрит.

— Я на руле, — ответил Митт. — И я не знаю, где смотреть.

Ал бросил на него еще один сердитый взгляд.

— Тогда пусть лучше она посмотрит, — сказал он и снова ушел в каюту.

Хильди последовала за ним и отыскала бритву. Митт держал румпель и хмурился, слыша:

«Ее не помешало бы заточить», — а потом как бритва, которую точила Хильди, шаркает по ремню для правки.

— А больше у вас мыла нет? Спасибо вам, дамочка, очень признателен, только для бритья нужно еще немного горячей воды.

Это означало, что Хильди пришлось разжигать плиту, набирать воду, ставить ее на огонь, а потом работать мехами для плиты. Митт смотрел, как она трудится, с напряженным и сердитым лицом, пока Ал спокойно сидит на койке, и жалел, что они не оставили ту лодку гнить в море.

Когда Йинен встал, он жалел о том же, но сказал только:

— Земли пока нет? А Митт ответил:

— Нет. Похоже, шторм унес нас далеко в море.

Но он видел, что Йинен понимает его чувства.

Наконец Ал вышел из кабины, потирая гладкий подбородок. Вид у него был очень довольный. Он забрался на крышу надстройки и потянулся. Он был коренастый и крепко сбитый. Его лицо, которое они теперь могли рассмотреть как следует, оказалось широким и неприметным, если не считать злых складок у рта и самодовольного выражения. Его одежда хоть и смялась и выцвела от морской воды, но была в гораздо лучшем состоянии, чем показалось Митту вначале, и он был таким упитанным, что Митт решил: на «Семикратном» Ал мог быть помощником капитана или боцманом.

— Чего уставился? — прорычал Ал. Хильди смотрела на него с возмущением.

Йинен был озадачен: ему казалось, что он уже где-то видел Ала. Ал захохотал и обвел взглядом «Дорогу ветров».

— Везучий корабль, а? — сказал он, кивком указывая на Старину Аммета и Либби Бражку. А потом он кивнул Митту. — Давай румпель и устрой нам поесть.

— Я сделаю, — предложил Йинен, открывая рундук, где лежал еще нетронутый второй мешок с пирогами.

— Не вы, хозяин, — возразил Ал. — Пусть он.

— У Митта еще вахта не кончилась, — ответил Йинен.

— Да, но это его место, — сказал Ал. — Вам не положено стряпать.

— Стряпать никто не будет, — заявил Митт. — И за кого ты меня принимаешь?

Ал пожал широкими плечами:

— За слугу. Телохранитель, судя по ружью у тебя за поясом.

Митт с досадой опустил взгляд, жалея, что не застегнул куртку поверх ружьеца Хобина.

— Я не слуга, — заявил он.

— Да что ты говоришь! — громко захохотал Ал. — Надо думать, ты явился на борт и увез хозяина и дамочку под дулом ружья!

Митт не мог смотреть на своих спутников. Хильди вырвала мешок из рук Йинена и бросила на крышу надстройки.

— Заботьтесь о себе сами, — сказала она. — На борту этой яхты все так делают.

— Премного благодарен, дамочка, — отозвался Ал. — После вас. После хозяина.

Он не брал пирога, пока Хильди с Йиненом не взяли себе еду. После этого он взял пирог, заметив, что Митт может поесть, когда отстоит вахту. Йинен немедленно передал Митту свой пирог, а себе взял другой. Но Ал был явно не из тех, кто понимает намеки. Ткнув куском устричного пирога в Йинена, он с набитым ртом спросил:

— И нельзя ли узнать, куда направляется эта яхта, хозяин?

Они жевали в неловком молчании, сообразив, что не подумали сочинить какую-нибудь историю, которую можно было бы ему рассказать.

— В Королевскую гавань, — ответил наконец Йинен высокомерным тоном, надеясь, что это заставит Ала заткнуться.

Ал уважительно кивнул.

— Простите за вопрос. Простите за вопрос, хозяин. Не в моих правилах обижать людей благородных. Друзья на Севере, да? Немногие холандцы могут этим похвастаться. Я хочу сказать — прошу прощения, конечно, но вижу, что яхта из Холанда — это ясно по фигуркам на носу и корме. И она ведь не рассчитана на то, чтобы выходить в открытое море, так? Скорее — прогулочная яхта.

Хильди гордо выпрямилась, как это делали ее тетки, когда бывали недовольны:

— Но ваша и такой не была, так ведь? Ал закрыл глаза и начал бормотать:

— Ох, это было жутко. Мерзкая лоханка. Никогда в жизни меня так не укачивало!

Это их удивило: ведь матросу не положено страдать от морской болезни! Но остальные слова Ала настолько их встревожили, что они постарались смотреть сочувственно. Ал ухмыльнулся.

— Я лег на дно и решил, что пусть все будет, как будет. Все равно я не знал, что делать. Это было после того, как я потерял ружье. Проклятая волна его унесла. Ружья жаль. Оно было не хуже, чем то, что у тебя.

Митт вдруг обнаружил, что глаза Ала уже широко открыты и устремлены на ружье Хобина у него за поясом.

— Не дашь посмотреть?

— Извини, — ответил Митт, — но оно мне Дорого. Я никому не разрешаю его трогать..

— Ну, что ж, — согласился Ал, к немалому облегчению Митта.

Митт доел пирог, передал румпель Хильди и ушел в каюту. Ал уже успел сильно ему надоесть, и он от всей души желал, чтобы до Королевской гавани оказалось недалеко. Там им обязательно надо будет избавиться от Ала. Митт не доверял Алу. Ему не нравилось демонстративное почтение, которое он выказывал Хильди и Йинену, его явное намерение не шевелить и пальцем и больше всего — его самоуверенность и любопытство.

У себя над головой Митт слышал, как Ал спросил, нет ли у них какой-нибудь другой еды, кроме пирогов. И недовольно добавил, что пироги — слишком тяжелая пища. «Ага, и пусть у тебя снова начнется морская болезнь!» — подумал Митт и отправился в гальюн к расписанному розами ведру.

Когда он оттуда вышел, голос Ала уже звучал от румпеля:

— Не в обиду будь сказано, дамочка. Не мне возражать против провизии. Я просто подумал, что вы могли бы заставить этого ленивого парня хоть иногда половить рыбу. Такие, как он, легко забываются, если позволить им лениться.

— Можете сами ловить рыбу, если хотите, — ответил Йинен. — Мы ведь не хотим, чтобы и вы ленились.

— Верно, хозяин! — добродушно согласился Ал. — Я пойду и велю ему взяться за дело, так?

Наступило растерянное молчание. Ал наклонился и вошел в каюту. Митт уперся спиной в оставшуюся половину двери шкафа, готовясь прошмыгнуть мимо Ала на палубу. Ал скоро убедится в том, что Митт никому не прислуживает.