– Мой отец хорошо заплатит за это, – громко произнесла она скрипучим голосом. – Отдайте мне мальчишку, и Амелия обретет покой. Это мой отец не отпускает ее душу. Но если мальчишка будет моим, то Амелия и Абрахам станут свободными и уйдут к свету. Отдайте мальчишку, и все будет сделано как я обещаю. Пусть он прямо сейчас пойдет один на болото!
– Иди откуда пришла, поганая карга! – крикнул ей Ведьмак. – Никого мы тебе не отдадим! Ты ничего от нас не получишь. Ничего, кроме смерти.
Аркрайт молчал, но я понимал, что слова Морвены глубоко вонзились в его душу и сердце. Больше всего Аркрайт хотел покоя для своих умерших родителей. Но, несмотря на суровое отношение ко мне Аркрайта, я верил в него, верил в то, что он служит свету, что не поддастся соблазну и уговорам дочери Врага.
Образ Морвены мерцал, размываясь, она вытащила костяную скрепку из левого глаза, и он открылся во всю ширь. К счастью, глаз не действовал через образ, поскольку был не кровавым, а серебристым. И тут она запела – ритм, интонация, перепады ее голоса наполняли все вокруг жуткими флюидами. О чем она пела? Что вкладывала в свою песню? Я ничего не понимал – как будто это были слова древнего языка первых жителей Графства. Мои руки и ноги стали тяжелеть, я чувствовал одновременно жар и холод. Попытка встать на ноги оказалась тщетной. Слишком поздно до меня дошло, что именно делала дочь Врага. Это были слова древнего заклятья, оно отнимало силы и лишало воли.
Краешком глаза я заметил, что Ведьмак каким-то чудом сумел встать на ноги. Он откинул полы плаща, сунул руки в карманы штанов, а затем швырнул что-то прямо в изображение ведьмы: что-то белое правой рукой и что-то темное – левой, видимо соль и железные опилки. Это была очень эффективная смесь против сил тьмы. Но как она сработает против образа ведьмы?
Пение мгновенно прекратилось, и образ исчез как пламя погасшей свечи. Я почувствовал облегчение и с трудом поднялся на ноги. Ведьмак устало тряхнул головой.
– Еще бы чуть-чуть – и нам конец, – проговорил Аркрайт.
– Это точно! – сказал Ведьмак. – Я еще никогда не встречал такой сильной ведьмы. Наверняка эта сила от дьявольской крови в ее венах. Графству стало бы намного легче, если бы нам удалось с ней покончить. Похоже, спать нам не придется. Если такой сеанс повторится, боюсь, она даже на расстоянии сумеет убить нас прямо во сне.
Все согласились. Я снова подкинул дров в огонь и открыл дверцу, чтобы жар шел прямо в комнату. Мы зажгли еще две свечи – света должно было хватить до утра. На всякий случай я достал из своего мешка соль и железные опилки и положил все это в карманы, чтобы у меня было дополнительное оружие в борьбе с тьмой.
Наконец все успокоились. Никто не произнес ни слова. Я искоса взглянул на Алису – она неотрывно смотрела на следы дьявола полными от ужаса глазами. Ведьмак и Аркрайт выглядели мрачными и решительными – но что творилось у них внутри? В конце концов, как противостоять такой силе, как дьявол? Возможно, Аркрайт размышлял над словами ведьмы о том, что Враг мог освободить душу его матери и позволить ей уйти в свет. На что мог надеяться Аркрайт в противном случае? Ни на что! Если верить словам ведьмы, то тогда неупокоенные души его родителей будут заперты на мельнице навсегда, до скончания веков.
Сначала меня насторожила тишина. Полная тишина. Не было слышно абсолютно ничего. Никаких звуков вообще. Потом я почувствовал, что не могу двигаться. Я по-прежнему сидел на полу, привалившись к стене. Я попытался повернуть голову и посмотреть на Алису, но тело не подчинялось моим желаниям. Я хотел предупредить других, но не смог даже пошевелить губами.
Я видел свечу рядом с Ведьмаком. Еще несколько мгновений назад ее пламя трепетало, а теперь оно абсолютно неподвижно. У меня было ощущение, что пламя свечи вырезано из металла – оно не освещало, а как бы отражало свет. Слева находилась печь с открытой дверцей. Я видел пламя в печи, но оно тоже было застывшим. Потом я понял, что не дышу. Испугавшись, я попытался сделать вдох, но у меня ничего не получилось. Но я не чувствовал никакой боли и не задыхался, внутри у меня как будто все замерло и сердце перестало биться. Может, я умер?
И тут я вспомнил, что уже чувствовал нечто подобное, когда мы плыли на барже в Кастер, а дьявол представлялся мистером Гилбертом. Тогда дьявол манипулировал временем – оно шло слишком быстро. Но теперь было другое – теперь Враг просто остановил время.
Вдруг я услышал какой-то звук в темном углу кухни, за ним последовало шипенье. Звук и шипенье повторились еще дважды. Я почувствовал запах гари, как будто горело дерево. И тут я заметил, что, хотя все вокруг было неподвижным, кто-то двигался. А кто мог двигаться в таких условиях? Только дьявол.
Я не видел его, но его следы направлялись ко мне. Каждый раз, когда его невидимая нога касалась пола, она прожигала в доске отпечаток раздвоенного копыта, который сначала вспыхивал алым, а потом угасал и становился серым. Я с ужасом подумал о том, что вот сейчас он предстанет передо мной. Грималкин рассказывала мне, что в Хеллоуин он явился перед ведьмами в своем первозданном виде, чтобы внушить им страх и подчинить своей воле. А Ведьмак говорил, что его внешность так ужасна, что некоторые люди при одном взгляде на него падали замертво. Я не знал, правда ли это или страшилки для детей, и с ужасом замер в ожидании.
Что-то начало появляться передо мной – не серое и не серебристое, но совершенно реальное и вполне материальное. К счастью, это был не чудовищный реальный образ дьявола, а прежний облик мистера Гилберта – он стоял, одетый точно так же, как и в первую нашу встречу, и улыбался своей дружеской и доверительной улыбкой.
– Ну, Том, – произнес он, – как я тебе уже говорил в прошлый раз, слово «враг» отличается от слова «друг» всего двумя буквами. Кем ты хочешь меня видеть? Тебе придется сделать этот выбор в ближайшие несколько минут. Ты должен знать: от него будет зависеть твоя собственная жизнь и жизнь тех, кто сейчас находится рядом с тобой.
– Можешь повернуть голову, если хочешь, – сказал дьявол с улыбкой. – Тебе будет лучше видно, что происходит. Я хочу, чтобы ты увидел все. Делай выбор – друг я тебе или враг.
Внезапно я почувствовал, как сердце мое громко застучало в груди, и я сделал большой вдох. Прежде всего я инстинктивно взглянул на Алису. Она сидела абсолютно неподвижно, но ее глаза по-прежнему были наполнены страхом. Видела ли она дьявола? Даже если и видела, то все равно и она, и Ведьмак, и Аркрайт застыли во времени. Только дьявол и я могли двигаться, правда я был настолько слаб, что не мог даже подняться на ноги. Я открыл рот и понял, что могу говорить.
– Вы воплощение всех темных сил. Вы никогда не будете мне другом.
– Не все так просто, Том. Мы гораздо ближе, чем ты думаешь. Гораздо ближе. Хочешь, верь, хочешь, нет, но мы отлично знаем друг друга. Давай рассмотрим вопрос, который рано или поздно задает себе каждый человек. Некоторые отвечают на него быстро, почти не задумываясь. Другие задумываются и отвечают серьезно и глубоко. Вопрос, Том, очень простой. Ты веришь в Бога?
Я верил в свет. Что касается Бога, тут у меня не было полной уверенности. Мой отец верил, и Ведьмак, глубоко в душе, вероятно, тоже верил, хотя и никогда не говорил о таких вещах. Разумеется, он не верил в церковное божество – могущественного старика с седой бородой.
– Я не могу сказать наверняка, – честно ответил я.
– Почему ты не уверен, Том? Разве это не очевидно? Неужели Бог допустил бы, чтобы в мире было столько зла? Допустил болезни, нищету, голод, убийства и войны? А ведь именно они определяют участь людей! Разве Бог позволил бы все это? Конечно нет. А значит, Бога просто нет, его не существует. Все эти церкви, все эти молитвы преданных, но заблуждающихся людей бессмысленны. Ради чего они? Ради того, чего не существует? Молитвы никуда не уходят, их никто не слышит! Но если бы мы правили вместе, мы могли бы изменить мир к лучшему. Людям стало бы легче жить в нем. Так что скажешь, Том? Ты мне поможешь? Ты хочешь встать рядом со мной? Вместе мы бы могли многое сделать…
– Нет, – ответил я. – Мы враги и никогда не будем действовать вместе.
Неожиданно я вновь задрожал от страха. Я вспомнил, что дьявол стреножен, что его сила ограниченна, об этом Ведьмак прочел в книгах моей мамы. Дьявол хотел, чтобы я стал на его сторону, тогда его власть над миром будет длиться вечно. Если же он убьет меня сам, то сможет править миром лишь столетие. Но что он сделает сейчас, услышав мой отказ? Убьет меня?
– Иногда, Том, мне приходится принимать трудные, болезненные решения, – произнес Враг, подходя ко мне еще ближе. – Раз ты отказываешься перейти на мою сторону, у меня не остается выбора. Тебе придется умереть, чтобы я смог сам изменять мир к лучшему на благо всех людей. Моя дочь ждет тебя на болоте. Там ты должен сразиться с ней – и победить или умереть.
