– Бо? – невнятно вопросило обилие черных локонов. – Принес сок?
– Принес.
Из-под черных локонов возникло бледное треугольное лицо, фиалковые глаза и узкие, слегка кривившиеся губы.
– О-о-ох… – губы скривились еще сильнее. – О-о-ох… Умру от жажды…
– Прошу.
Женщина села, выбравшись из-под одеяла. У нее были ладные плечи и красивая шея, на шее – черная бархотка со звездообразным, искрящимся бриллиантами украшением. Кроме бархотки, на женщине не было ничего.
– Благодарю. – Она взяла кубок, жадно выпила, потом подняла руку и дотронулась до виска. Одеяло сдвинулось еще больше. Геральт отвел глаза. Тактично, но без особого желания.
– Кто ты, собственно говоря, такой? – спросила черноволосая женщина, щуря глаза и прикрываясь одеялом. – Что тут делаешь? Где этот баран Берран?
– На который вопрос следует отвечать в первую очередь?
Он тут же пожалел об иронии. Женщина подняла руку, из пальцев выстрелила золотая лента. Геральт рефлекторно отреагировал, сложив ладони Знаком Гелиотропа, выхватил чары уже перед самым лицом, но разряд оказался настолько сильным, что его отбросило назад, на стену. Он сполз на пол.
– Не надо! – крикнул он, видя, что женщина поднимает руку снова. – Госпожа Йеннифэр! Я пришел с миром, без злых намерений!
От лестницы послышался топот, в дверях возникли фигуры слуг.
– Госпожа Йеннифэр!
– Уйдите, – спокойно бросила волшебница. – Вы больше не нужны. Я плачу вам за то, чтобы вы охраняли дом. Но если этот тип все же сумел войти, я займусь им сама. Передайте это господину Беррану. А для меня подготовьте баню.
Ведьмак с трудом выпрямился. Йеннифэр, прищурившись, молча глядела на него.
– Ты отбил мое заклинание, – сказала она наконец. – Ты не волшебник, это видно. Но отреагировал невероятно быстро. Говори, кто ты, незнакомец. И советую, говори быстро.
Йеннифэр перевесилась с кровати, ухватив вырезанного на столбике фавна за неплохо для этой цели приспособленную анатомическую деталь. Не спуская глаз с Геральта, подняла с пола халат с меховым воротником. Плотно обернувшись, встала. Не спеша налила себе еще сока, выпила одним духом, откашлялась, подошла. Геральт незаметно массировал крестец, который минуту назад довольно болезненно соприкоснулся со стеной.
– Геральт из Ривии.
– Геральт из Ривии, – повторила чародейка, глядя на него из-под черных ресниц. – Как ты сюда попал? И зачем? Надеюсь, ничего плохого Беррану не сделал?
– Не сделал. Госпожа Йеннифэр, мне нужна твоя помощь.
– Ведьмак, – проворчала она, подходя ближе и плотнее закутываясь в халат. – Мало того, что ты вообще первый ведьмак, какого я вижу в натуре, так к тому же еще и знаменитый Белый Волк. Наслышана, а как же.
– Представляю себе.
– Не знаю, что ты себе представляешь, – зевнула она и придвинулась совсем близко. – Ты позволишь? – Она коснулась рукой его щеки, заглянула в глаза. Он стиснул зубы. – Зрачки автоматически приспосабливаются к освещению или ты сужаешь их по желанию?
– Йеннифэр, – спокойно сказал Геральт, – я ехал в Ринду целый день, не останавливаясь. Я ждал всю ночь, пока раскроют ворота. Я дал по черепу привратнику, который не хотел меня впускать. Невежливо и нахально нарушил твой сон и покой. И все потому, что моему другу нужна помощь, которую в силах оказать только ты. Окажи ее, прошу, а потом, если пожелаешь, мы поболтаем о мутациях и аберрациях.
Она отступила на шаг, некрасиво скривила губы.
– О какого рода помощи идет речь?
– О восстановлении магически пораженных органов. Горла, гортани и голосовых связок. Поражение такое, словно его вызвал пурпурный туман. Либо что-то похожее.
– Похожее, – повторила она. – Короче говоря, не пурпурный магический туман поразил твоего друга. Так что это было? Ну, говори, когда меня будят на рассвете, у меня нет сил и желания зондировать твой мозг.
– Хм… Лучше будет, если я все начну сначала…
– О нет, – прервала она. – Если все так уж сложно, то немного повремени. Во рту противно, волосы взлохмачены, глаза слипаются, да и другие утренние заботы сильно ограничивают мои способности воспринимать сказанное. Спустись в баню и подожди. Я сейчас там буду, и ты мне все расскажешь.
– Йеннифэр, я не хотел бы показаться нахалом, но время уходит. Мой друг…
– Геральт, – прервала она, – ради тебя я вылезла из постели, хоть и не собиралась делать этого до обеда. Я готова отказаться от завтрака. Знаешь почему? Потому что ты принес мне яблочный сок. Ты спешил, ты страдал из-за мучений друга, ты ворвался сюда силой, колотя людей по черепам, и, несмотря на это, уделил внимание жаждущей женщине. Тем самым ты расположил меня к себе, и, возможно, я тебе помогу. Но от воды и мыла не откажусь. Иди в баню. Прошу.
– Хорошо.
– Геральт?
– Да? – Он задержался на пороге.
– Воспользуйся оказией и искупайся тоже. По запаху я могу определить не только породу и возраст, но и масть твоего коня.
Она вошла в тот момент, когда Геральт, сидя нагишом на маленькой табуретке, ополаскивался из ушата. Он кашлянул и скромно отвернулся.
– Не стесняйся, – сказала она, кидая охапку одежды на вешалку. – Я не теряю сознания при виде голого мужчины. Трисс Меригольд, моя подружка, говаривает, что если ты видела одного, значит, видела всех.
Он встал, обернувшись полотенцем вокруг бедер.
– Прелестный рубец, – улыбнулась Йеннифэр, увидев его грудь. – Что это было? Попал под пилу на лесопилке?
Он не ответил. Чародейка продолжала его разглядывать, кокетливо наклонив голову.
– Первый ведьмак, которого мне удалось рассмотреть вблизи, к тому же совершенно раздетого. Ого-го! – Она наклонилась, прислушалась. – Как странно бьется твое сердце! Очень медленный ритм. Ты можешь регулировать выделение адреналина? Ах, прости, профессиональное любопытство. Похоже, тебя раздражают разговоры о свойствах твоего организма. И ты привык эти свойства называть словами, которых я очень не люблю, и при этом впадаешь в патетический сарказм, которого я не люблю еще больше.
Он не отвечал.
– Ну, довольно. Моя ванна остывает. – Йеннифэр сделала такое движение, словно хотела скинуть халат, но замялась. – Я буду купаться, ты будешь рассказывать. Сэкономим время. Но… Не хочу тебя смущать, к тому же мы почти незнакомы. Поэтому, следуя правилам приличия…
– Я отвернусь, – неуверенно предложил он.
– Нет. Я должна видеть глаза собеседника. У меня есть идея получше.
Он услышал, как она произнесла заклинание, почувствовал, как задрожал медальон, и увидел черный халат, мягко падающий на пол. А потом услышал плеск воды.
– Теперь я не вижу твоих глаз, Йеннифэр, – сказал он, – жаль.
Невидимая волшебница, фыркнув, заплескалась в бадье.
– Рассказывай.
Геральт прекратил борьбу с брюками, сел на табурет. Застегивая пряжки ботинок, излагал приключение у реки, сокращая до минимума описание борьбы с сомом. Йеннифэр не походила на человека, интересующегося рыболовством. Когда он дошел до того места, где существо-облако выбралось из кувшина, большая губка, намыливавшая невидимость, замерла.
– Так, так, – услышал он. – Любопытно. Джинн, запертый в бутылке.
– Какой там джинн, – возразил он. – Какая-то разновидность пурпурной мглы. Какой-то новый, неизвестный ее вид…
– Новый и неизвестный вид заслуживает того, чтобы его как-то назвать, – произнесла невидимая Йеннифэр. – Джинн – название ничуть не хуже других. Продолжай, пожалуйста.
Мыло в бадье пенилось в ходе его повествования, вода плескалась через край. В один из моментов что-то привлекло его внимание, он пригляделся и заметил контуры и формы, проявленные мылом, покрывающим невидимость. Контуры и формы так увлекли его, что он онемел.
– Рассказывай! – подстегнул его голос, исходящий из ничего поверх контуров и форм. – Что дальше?
– Это все, – сказал он. – Я прогнал этого, как ты говоришь, джинна…
– Каким образом? – Черпак поднялся и вылил воду. Мыло исчезло, формы тоже. Геральт вздохнул.
– Заклинанием.
– Каким? – Черпак снова вылил воду. Ведьмак принялся следить за действиями черпака, ибо вода, хоть и ненадолго, тоже кое-что проявляла. Он повторил заклинание, ради безопасности заменяя гласную «э» вдохом. Думал понравиться чародейке знанием этого принципа и сильно удивился, услышав из бадьи дикий хохот.
– Что тут смешного?
– Твое заклинание… – Полотенце сплыло с вешалки и принялось вытирать остатки контуров. – Трисс лопнет от смеха, когда я ей расскажу! Кто тебя научил, ведьмак? Этому… заклинанию?
– Одна жрица из храма Гулдры. Это тайный храмовый язык…
– Кому тайный – тому тайный. – Полотенце хлестнуло о край бадьи, вода плеснула на пол, следы босых ступней обозначили шаги волшебницы. – Никакое это не заклинание, Геральт. И не советую повторять его в других храмах.
