– Колокол в деревне! – воскликнула она. Телега проехала мимо припаркованных грузовиков и, развернувшись, встала у громадного входа главного здания. – Колокол смолк!
Оселок натянул вожжи и навострил уши, глядя в темнеющее небо. И в самом деле, колокола из Уиверли больше не было слышно.
– До деревни целая миля, – неуверенно предположил он. – Может, мы слишком далеко. И ветер…
– Нет, – возразила Сабриэль. Вечерний воздух холодил ей лицо. Но ветра не было. – Отсюда колокол всегда слышно. Керригор добрался до деревни. Надо как можно быстрее затащить саркофаг внутрь!
Она спрыгнула с телеги и подбежала к Хорайсу: тот стоял на крыльце перед приоткрытой дверью и беседовал с кем-то по ту сторону порога. Протолкавшись через группу ожидающих солдат, Сабриэль узнала голос. Это была сама директриса, миссис Амбрейд.
– Как вы смеете сюда вторгаться! – напыщенно возмущалась она. – Да будет вам известно, генерал-лейтенант Фарнсли – мой личный, очень близкий друг… Сабриэль!
При виде Сабриэль в экзотических одеждах и в столь странных обстоятельствах миссис Амбрейд на мгновение опешила. Пока директриса беспомощно открывала рот, как золотая рыбка, Хорайс подал знак своим людям. Не успела миссис Амбрейд запротестовать, как солдаты уже широко распахнули дверь и толпа вооруженных людей ворвалась внутрь, обтекая застывшую в замешательстве фигуру, как река омывает остров.
– Миссис Амбрейд! – закричала Сабриэль. – Мне нужно срочно переговорить с миссис Гринвуд и девочками из старших классов, прослушавших курс магии. А вы уведите поскорее остальных учениц и весь персонал на верхние этажи Северной башни.
Но миссис Амбрейд по-прежнему стояла на месте, хватая ртом воздух, пока над нею внезапно не навис Хорайс и не рявкнул:
– Женщина, пошевеливайся!
Не успел он еще рта закрыть, как директрису словно ветром сдуло. Сабриэль оглянулась через плечо – убедиться, что Оселок организует перенос саркофага, – и последовала внутрь за миссис Амбрейд.
Вестибюль уже заполонили солдаты: они по цепочке передавали ящики из припаркованных снаружи грузовиков и составляли их друг на друга вдоль стен. Ящики цвета хаки, маркированные как «патроны.303» или «зажигательные гранаты B2E2», громоздились под фотографиями победивших хоккейных команд и мемориальными табличками, на которых золотыми буквами повествовалось об академических успехах и прочих заслугах. А еще солдаты распахнули двери в парадный зал и развернули там бурную деятельность: принялись опускать ставни и переворачивать скамьи со спинками, пытаясь забаррикадировать ими окна.
В дальнем конце вестибюля сбились в кучку встревоженные преподаватели: к ним как раз поспешала миссис Амбрейд. Позади, на главной лестнице, стройной колонной выстроились школьные старосты. А еще дальше, выше по ступеням, откуда едва удавалось разглядеть происходящее, теснились пяти– и шестиклассницы. Сабриэль не сомневалась: остальные классы уже заполонили коридоры – всем не терпится узнать, отчего такой переполох.
Едва миссис Амбрейд добежала до преподавателей, как везде разом погас свет. На мгновение повисла гробовая потрясенная тишина, а затем шум усилился вдвое. Девчонки визжали, солдаты громко передавали приказы, тут и там люди с грохотом и стуком наталкивались друг на друга и тяжелые предметы.
Сабриэль, не трогаясь с места, сотворила знаки света. Знаки с легкостью текли к кончикам ее пальцев, точно прохладная вода из душа, зависали на мгновение, и Сабриэль бросала их к потолку пылающими капельками, а там уж они вырастали до размера обеденных тарелок и струили вниз ровный желтый свет. Кто-то рядом с миссис Амбрейд творил такие же огни – Сабриэль сразу распознала работу магистры Гринвуд. Девушка улыбнулась этой мысли – чуть уловимо, одним уголком губ. Она знала: свет погас, потому что Керригор миновал электрическую подстанцию, а находится она на полпути между школой и деревней.
Миссис Амбрейд предсказуемо не сообщила учителям ничего полезного: просто жаловалась на грубость да ссылалась на какого-то генерала. Сабриэль разглядела магистру за высокой, хоть и согбенной фигурой старшей преподавательницы естествознания и помахала ей рукой.
– И как же я была шокирована при виде одной из наших… – возмущалась миссис Амбрейд.
Сабриэль шагнула к директрисе и бережно наложила знаки молчания и неподвижности у основания ее шеи.
– Простите, что перебиваю, – сказала Сабриэль, встав рядом с временно оцепеневшей директрисой. – Но у нас чрезвычайная ситуация. Как видите, всем временно распоряжаются военные. Я помогаю полковнику Хорайсу, он тут главный. Итак, нужно, чтобы ученицы обоих старших классов, бравшие уроки магии, спустились в парадный зал – вместе с вами, магистра Гринвуд, будьте так добры. Все остальные – ученицы, преподаватели, садовники, все до единого – должны подняться на верхние этажи Северной башни и забаррикадироваться там. До рассвета завтрашнего дня.
– Почему? – встряла миссис Пирч, учительница математики. – Что, вообще, происходит?
– Нечто явилось из Древнего королевства, – коротко ответила Сабриэль. При этих ее словах все изменились в лице. – Нас вот-вот атакуют мертвые.
– То есть мои ученицы подвергнутся опасности? – спросила магистра Гринвуд, проталкиваясь вперед между двумя перепуганными преподавательницами английского языка. Она вгляделась в лицо Сабриэль, словно узнала ее только теперь, и добавила: – Абхорсен.
– Опасность так или иначе грозит всем, – сурово промолвила Сабриэль. – Но без помощи здешних магов Хартии у нас нет ни шанса…
– Что ж, – решительно объявила миссис Гринвуд, – тогда за дело! Я схожу за Сьюлин и Эллимир: кажется, они – единственные маги среди старост, они сумеют организовать остальных. Миссис Пирч, вам лучше взять на себя руководство… э-э… эвакуацией в Северную башню. Я так понимаю, миссис Амбрейд на некоторое время… э-э… задумалась. Миссис Суонн, будьте так добры, позовите горничных и повариху и позаботьтесь о питьевой воде и свечах. Мистер Арклер, не могли бы вы принести мечи из спортивного зала?
Убедившись, что все под контролем, Сабриэль вздохнула и быстро вышла наружу, мимо солдат, расставляющих вдоль коридора масляные лампы. Несмотря на них, снаружи все еще было светлее, чем внутри, последние лучи уходящего дня окрашивали небо в оранжево-красные тона.
Оселок и разведчики уже сняли саркофаг с телеги и обмотали его веревками. Теперь он словно бы тускло сиял своим собственным мерзким внутренним светом, мерцающие знаки Свободной магии плавали на поверхности, точно накипь или сгустки крови. Кроме разведчиков, тянувших за веревки, все старались держаться как можно дальше от него. Солдаты были повсюду: разматывали колючую проволоку, наполняли в розариях мешки песком, подготавливали огневые позиции на втором этаже, проверяли сигнальные ракеты. Но во всей этой суматохе вокруг тускло поблескивающего гроба Рогира оставалось пустое пространство – словно круг очертили.
Сабриэль пошла к Оселку, хотя ноги ее отказывались идти и все тело возмущалось при мысли о том, чтобы приблизиться к кровавому свечению саркофага. Теперь, когда солнце почти зашло, волны тошноты, исходящие от него, словно усилились. В сумерках он казался больше и крепче: средоточие могучей враждебной магии.
– И – взяли! – кричал Оселок, налегая на веревки заодно с солдатами. – И – навались!
Саркофаг медленно заскользил по старой каменной брусчатке, дюйм за дюймом продвигаясь к крыльцу, в то время как прочие солдаты поспешно сколачивали деревянный пандус и прилаживали его к ступеням.
Сабриэль решила, что с этим делом Оселок справится и сам, и прошла немного по подъездной дороге, откуда просматривались кованые ворота. Она стояла там, глядя вдаль, нервно перебирая в пальцах рукояти колокольцев. Теперь их осталось только шесть – и все, вероятно, бесполезны против чудовищной мощи Керригора. А в придачу к ним – чужой, незнакомый меч, такой непривычный в руке, пусть и выкован Созидателем Стены.
Созидатель Стены. Сабриэль вдруг вспомнила про Моггета. Как знать, кем он был, этот странный Моггет, – в нем словно уживались вместе раздражительный спутник Абхорсенов и ослепительно-яркий элементаль Свободной магии, поклявшийся убить их. А теперь его нет, его унес навсегда скорбный зов Астараэля…
«Я ушла отсюда, почти ничего не зная о Древнем королевстве, а вернулась, зная немногим больше, – размышляла про себя Сабриэль. Я – самый невежественный Абхорсен за много веков, и, пожалуй, мало кому из них выпадали испытания столь тяжкие…»
В мысли ее ворвался треск выстрелов, и тут же в небо со свистом взмыла ракета, ее желтый след дугой протянулся вниз, к дороге. Снова выстрелы. Дробный залп – и тишина. Ракета взорвалась белым светящимся парашютом, он завис на мгновение и стал медленно опускаться к земле. В его резком магниевом блеске Сабриэль увидела, как по дороге ползет туман, густой и влажный, и уходит он далеко во тьму, сколько хватает глаз.
