Ознакомительная версия.
– Вы не случайно вышли покурить, да? – спросила Полли, осторожно подбирая слова. – Вы знали, что мы идем, и постарались встретиться с нами первым.
– Конечно. Не мог же я предоставить дело кучке… как это… рупертов.
– Где мой брат, мистер Ваймс? – холодно спросила Полли.
– Ты, кажется, уверена, что я знаю… – Ваймс отвел глаза.
– Уверена.
– Почему?
– Потому что больше никто не знает!
Ваймс выбросил окурок.
– Ангва не ошиблась в тебе, – сказал он. – Да, я действительно… э… устроил его отдельно, на всякий случай. С ним все в порядке, и Ангва проводит тебя немедленно, если хочешь. Твой брат, месть, шантаж и так далее… безопасности ради я предпочитаю твердо знать, у кого ключи.
Конец пути, подумала Полли. И тут же поняла: нет. У нее сложилось отчетливое впечатление, что собеседник читает ее мысли.
– И все – только ради этого? – спросил Ваймс.
– Нет, сэр, – ответила Полли. – Ради этого все только началось.
– И продолжается. Впереди нелегкий день. Сейчас я отнесу ваше письмо вот в ту комнату в конце коридора и покажу очень важным людям… – его голос зазвучал бесстрастно, – которые обсудят, как дальше быть с Борогравией. Вы получите передышку, еду и, возможно, еще какую-нибудь помощь.
– Откуда вы знаете? – спросила Полли. – Они пока ничего не обсудили!
– Да. Но, как я сказал… когда-то я служил сержантом. Ангва!
Дверь открылась, и вошла девушка-сержант. Ваймс был прав: вервольфа ни за что не разгадать, пока не узнаешь на своей шкуре…
– А я пойду побреюсь, прежде чем предстать перед очень важными людьми, – сказал Ваймс. – Почему-то бритью придают такое большое значение…
Полли ощущала некоторую неловкость, спускаясь по лестнице вслед за сержантом Ангвой. Как начать разговор? «Так, значит, ты вервольф?» – прозвучит глупо. Полли радовалась, что Яшма и Маладикта остались ждать в передней.
– Да, я вервольф, – сказала Ангва.
– Но я еще ни о чем не спросила! – выпалила Полли.
– Я привыкла. Не беспокойся, я умею распознавать, что именно мне не говорят.
– Ты шла за нами.
– Да.
– Значит, ты знала, что мы не мужчины.
– Конечно, – ответила Ангва. – Обоняние у меня гораздо лучше зрения… да и зрение не из худших. Люди… пахнут. Впрочем, я бы не стала говорить мистеру Ваймсу, если бы не услышала, как вы разговариваете между собой. Вас мог подслушать кто угодно, причем не обязательно вервольф. У каждого есть секреты, которые он не спешит раскрывать. Вервольфы в этом смысле немного похожи на вампиров. Нас терпят… пока мы осторожны.
– Я понимаю… – сказала Полли. С нами то же самое, подумала она.
Ангва остановилась у тяжелой, окованной железом двери.
– Он тут, – сказала она, вставляя ключ в замок. – А я пока поболтаю с остальными. Найдешь меня, когда освободишься.
Сердце Полли забилось быстрее, когда она шагнула в комнату и увидела брата. На жердочке у открытого окна сидел канюк. А на стене, у которой трудился Поль, высунув от усердия язык и даже не замечая, что дверь открылась, был другой канюк, летевший прямо на восход.
Сейчас Полли могла бы простить Анк-Морпорку что угодно. Кто-то раздобыл для Поля коробку цветных мелков.
Длинный день все длился. Полли обрела некоторое подобие власти. Как и все они. Им уступали дорогу, на них смотрели. Битва прекратилась, и причиной были именно они, хотя никто не знал в точности почему.
Возможно, им принадлежала некоторая власть, но приказы все-таки отдавала генерал Фракк.
Возможно, приказы отдавала генерал Фракк, но Полли не исключала, что предугадывал их старший сержант Джекрам.
Наверное, именно поэтому Маникль попросила Полли и Холтер пойти с ней. Их провели в комнату, где под охраной двух стражников стоял смущенный молодой человек по имени Джонни, светловолосый, голубоглазый, с золотой сережкой в ухе, в спущенных до колен штанах – на тот случай, если бы Маникль вздумалось проверить иной опознавательный знак.
Под глазом у парня красовался синяк.
– Этот? – спросила майор Клогстон, которая стояла у стенки и грызла яблоко. – Генерал просил передать, что вы получите приданое в пятьсот крон и поздравления от имени командования.
Джонни слегка приободрился, услышав про пятьсот крон. Маникль долго и внимательно смотрела на него.
– Нет, – наконец сказала она, отворачиваясь. – Это не он.
Джонни открыл рот, но Полли прикрикнула:
– Никто не позволял тебе заговаривать, рядовой!
И такое витало в этот день в воздухе, что Джонни послушно закрыл рот.
– Боюсь, он единственный кандидат, – сказала Клогстон. – Мы нашли множество солдат с сережками, светлыми волосами, голубыми глазами и именем Джонни, а также, как ни странно, изрядное количество фурункулов, но только у этого совпало все. Вы уверены?
– Совершенно, – сказала Маникль, в упор глядя на парня. – Моего Джонни, должно быть, убили.
Клогстон подошла к ней и понизила голос.
– В таком случае генерал неофициально обещает свидетельство о браке, кольцо и вдовью пенсию.
– Это правда возможно? – шепнула Полли.
– Для одной из вас? Сегодня? Вы удивитесь, сколь многое возможно, – ответила Клогстон. – Не думайте о генерале слишком плохо. Она хочет как лучше. Фракк – очень практичный человек.
– Нет, – сказала Маникль. – Я… это все очень хорошо… но… нет. Спасибо. Нет.
– Ты уверена? – спросила Полли.
– Совершенно, – ответила Маникль с непокорным видом. Поскольку она от природы не отличалась строптивостью, вид получился не вполне таким, как она рассчитывала, и скорее напоминал гримасу человека, страдающего геморроем, но все-таки она честно попыталась.
Клогстон отступила.
– Ну, если ты уверен, рядовой… Все честно. Уведите этого парня, сержант.
– Минутку, – попросила Маникль. Она подошла к ошарашенному Джонни, встала перед ним и потребовала:
– Прежде чем тебя уведут, гони мой шестипенсовик, сукин сын!
Полли протянула руку майору Клогстон. Та пожала ее и улыбнулась. Они одержали еще одну маленькую победу. Если лавина достаточно сильная, катятся даже квадратные камни.
Полли зашагала в большой зал, который превратили в женскую казарму – или, по крайней мере, в казарму для женщин, официально находящихся на службе. Мужчины, взрослые мужчины буквально сбивались с ног, разыскивая подушки и таская дрова для очага. Все это было очень странно. Полли казалось, что с ними обращаются как с чем-то очень опасным и хрупким – например, с огромной красивой бутылью, полной яда.
В углу главного двора Полли наткнулась на де Словва и мистера Шрика. Удрать было невозможно: газетчики явно кого-то искали.
Де Словв окинул Полли взглядом, в котором упрек сочетался с надеждой.
– Э… так вы женщины? – спросил он.
– Да, – ответила Полли.
Де Словв достал записную книжку.
– Потрясающая история, – сказал он. – Вы действительно прошли сюда с боем и пробрались в крепость, замаскировавшись женщинами?
– Ну… мы и есть женщины, – напомнила Полли. – По-моему, получилась не вполне обычная маскировка. Мы пробрались в крепость… не притворяясь.
– Генерал Фракк и капитан Блуз говорят, что гордятся вами, – продолжал де Словв.
– Так Блуза повысили?
– Да. Фракк говорит, что для женщин вы отлично справились.
– Да уж, – сказала Полли. – Неплохо. Для женщин.
– Генерал сказал… – де Словв заглянул в блокнот, – что вы – цвет женщин Борогравии. Не хотите ли прокомментировать?
Вид у него был невинный, так что, возможно, де Словв действительно не понимал, какая яростная перепалка идет в голове Полли. «Вы – цвет женщин Борогравии. Мы гордимся вами». Эти слова преграждали путь, препровождали в специально отведенное место, поглаживали по головке и дарили на прощание конфетку. С другой стороны, надо же с чего-то начинать…
– Очень любезно с его стороны, – сказала Полли. – Но мы просто хотим закончить свое дело и вернуться домой. Как и все солдаты… – Она ненадолго задумалась и добавила: – А еще – горячего сладкого чая.
К ее удивлению, де Словв это записал.
– Последний вопрос, мисс. Как по-вашему, изменился бы мир, если бы в армию принимали больше женщин? – спросил он, улыбаясь. Наверное, вопрос был шуточный.
– Лучше спросите у генерала Фракка, – посоветовала Полли.
И хотела бы я видеть в эту минуту ее лицо…
– Да, но у вас-то есть свое мнение, мисс?
– Капрал.
– Извините. Капрал. Итак?..
Карандаш завис над бумагой. Это была ось, вокруг которой вращался мир. Де Словв записывал то, что слышал, а потом новости распространялись повсюду. Карандаш, возможно, слабее меча, зато печатный станок тяжелее осадного орудия. Несколько слов способны изменить все…
– Ну… – сказала Полли. – Я…
У дальних ворот началась какая-то суматоха. Показались несколько всадников. Должно быть, их ожидали, потому что во двор поспешно сбегались злобенские офицеры.
Ознакомительная версия.
