Кора осела на землю, прижав руку к губам. Не мигая, она смотрела на тело сестры. Сестры, которую только что убила.
У меня не было даже мгновения, чтобы оплакать Вайолет, и я бросился на помощь Мэри Джейн и Джемайме. Битва еще не кончилась.
Сэмюэль уже не стоял напротив ведьм – он забрался на край моста. Прежде чем я успел взмыть вверх по лесам, он нырнул в Темзу – грациозно, как чайка, бросающаяся за рыбой. Короткий всплеск, и Сэмюэль оказался на середине реки.
Я моргнул, не веря своим глазам. Чары Мэри Джейн и Джемаймы работали – Сэмюэль бежал. Но я не чувствовал себя победителем, хоть враг и уклонился от драки. Пусть даже мы и выиграли сражение, Сэмюэль готов к войне. Увидев, что на нашей стороне численное превосходство, он не стал испытывать судьбу. Ну, по крайней мере, мы спасли Дамона. Я поспешил к брату, раны которого осматривала Джемайма.
– Братишка, – кивнул Дамон. Вокруг запястий горели алые, сочащиеся кровью следы от веревок, все тело покрывали ожоги, царапины, порезы и грязь, губы потрескались, один глаз заплыл. Он выглядел хуже, чем когда его били и морили голодом в цирке Галлахера в Новом Орлеане. Ему нужна была кровь. Много крови.
Наши глаза встретились, и у меня забилось сердце. Я спас ему жизнь. Почему мне нечего сказать?
– Тебе надо поесть, – грубо сказал я. Мне было не по себе от вида его слабости. Если бы мы пришли на час позже, мы нашли бы его уже мертвым. Я не хотел об этом думать. – Ниже у причала полно людей.
Дамон не двигался. Я посмотрел в сторону, на Кору, склонившуюся над телом сестры. Она медленно сложила руки покойницы на груди, а потом повернулась ко мне. По лицу текли слезы:
– Она мертва. Я ее убила.
– Ее убил Сэмюэль. А ты убила чудовище.
На самом деле все было не так просто. Кому как не мне знать, что душа никуда не девается, когда человек становится вампиром. Это была Вайолет, но, скорее всего, ее дух был полностью задавлен убийствами, которые она совершила. Она бы никогда не смогла стать прежней.
– Нет, Стефан. – Кора грустно покачала головой. – Я убила ее. И теперь нет надежды на то, что когда-нибудь она станет вампиром вроде тебя. Таким, который заботится о других. И это моя вина. Я себя не прощу.
– Не надо, – проскрипел Дамон. Кора повернулась к нему. – Попрощайся с Вайолет, а потом отпусти ее. Она бы не хотела, чтобы ты все время думала о ней. Лучшее, что ты можешь сделать, – отпустить.
Дамон поднял безжизненное тело и отнес к кромке воды. На берегу спиной к нам стояли колдуны, держа круг чар.
Кора прижалась губами ко лбу Вайолет:
– Прощай, – прошептала она.
Дамон сбросил тело в реку. Оно всплыло на поверхность, а потом погрузилось в темную воду.
Кора разрыдалась. Я притянул ее к себе, погладил по голове.
Первая смерть меняет тебя.
Что-то такое Дамон говорил мне, когда я оплакивал свою невесту Розалин. К этому моменту он уже видел множество смертей на поле битвы. Вдруг я понял, что это верно и для Коры. Втянутая в нашу войну как сторонний наблюдатель, она уже успела увидеть убийства двух друзей, пытки и смерть брата Сэмюэля. Но Вайолет – это другое. Вайолет была ее сестрой, и Кора убила ее сама.
Она продолжала рыдать на моем плече.
– Дамону нужна твоя помощь, – наконец отстранил ее я.
– Я знаю, – она отвернулась от могилы Вайолет и пошла к моему брату. Кора была сильной; жаль, что мы узнали об этом именно так.
Женщина, которую сбросили в ревущий поток, предварительно пронзив колом, была чудовищем, убившим бы собственную сестру при малейшей возможности. Голодный, злой и жестокий зверь в обличье красивой девушки.
Двадцать лет назад мой отец придумал историю о нас с Дамоном. В ней мы были блистательными павшими героями. Он требовал, чтобы Джонатан Гилберт записал в городской хронике, что мы погибли в перестрелке с солдатами Конфедерации. Он хотел, чтобы его сыновья выросли хорошими и достойными людьми, а не защитниками чудовищ – именно так отец назвал нас, увидев наши отчаянные попытки спасти Катерину, женщину, которую мы любили.
Я понимал его чувства. Именно сейчас – сильнее, чем когда-либо. Я хотел, чтобы Вайолет, само воплощение зла, умерла. Но я понимал, что должен думать о настоящей Вайолет. Да, она была кровавым чудовищем – и юной идеалистичной девочкой, сбежавшей за море вместе с сестрой в поисках славы, богатства и любви.
Я снова вспомнил Катерину. Сердце запутанного ребуса. После нее я больше не ищу хорошего в плохом. В конце концов во мне самом есть тяга к кровавым убийствам. Я надеялся только, что смогу использовать ее, чтобы уничтожить Сэмюэля и жить дальше по законам чести.
* * *
Проснувшись утром, я обнаружил высоко над головой сводчатый полуобвалившийся потолок. Я снова был в трущобе, где жили колдуны. Сэмюэль сбежал, но хотя бы Дамон был на свободе. В нескольких футах от меня Билли, Вивиан и Джемайма сидели вокруг очага.
– Они должны уйти, – бормотал кто-то. Они явно не заметили, что я уже проснулся. Кажется, говорил Гус, который после падения в воду все еще кутался в одеяло и дрожал.
– Им некуда идти, – твердо сказала Мэри Джейн.
– Гуса и Вивиан чуть не убили. Мы столько времени искали друг друга. Я не желаю быть свидетелем того, как развалится наша семья. – Джемайма не позаботилась понизить голос. Нас не хотели здесь видеть, зато хотели, чтобы мы об этом знали.
Я попытался сесть и вдруг увидел у огня Кору, зажатую между Джемаймой и Мэри Джейн.
– Стефан спас Мэри Джейн жизнь. Он заслуживает помощи, – подала голос Кора.
– Мы уже вернули этот долг. Мы помогли освободить его брата и чуть не заработали воспаление легких. В конце концов, Стефан – вампир. Посмотри, к чему тебя привели попытки ему помочь, – зло сказала Джемайма Коре. – Ты рискнула встать на его сторону, и тебе пришлось сражаться с собственной сестрой.
– Это не его вина. И я бы не убила Вайолет, если бы это была она. Но моя сестра умерла несколько недель назад. Вчера я убила демона, – возразила Кора.
– В любом случае, ты справилась, – примирительно заметила Джемайма.
Я поднялся на ноги:
– Мы не собираемся оставаться. Спасибо за помощь. – Честно говоря, я готов был уйти обратно в тоннель. Там, может, не слишком уютно, но всяко безопаснее, чем в компании ведьм.
Как раз в этот момент Дамон захрипел где-то в углу. По его лицу тек пот, и Кора бросилась к нему:
– У него жар, он нуждается в лечении. Я дам ему еще крови. – Кора отвела мокрые волосы с его лба. Несмотря на мое предложение на мосту, брат так и не поел нормально. Даже когда Кора порезала руку и поднесла ему к губам, он сделал всего несколько глотков. С самого момента спасения он вел себя тихо. А тихий Дамон всегда заставлял меня чувствовать себя неуютно.
Я не остановил ее, когда она задрала рукав и сорвала с запястья полосу муслина, прикрывающую вчерашнюю рану. Она царапнула присохшую корочку, и показалась капелька крови. Я отвернулся. Интересно, специально ли она прятала от меня незажившую рану? Сердце сжалось.
– Дамон, – она слегка потрясла его за плечи, – просыпайся.
– Сердце, – прошептал он, – ему нужно сердце.
Я склонился ближе, пытаясь разобрать слова. Что он хочет сказать? Кому нужно сердце?
– Ш-ш-ш, просыпайся, – Кора поднесла запястье к его губам.
Дамон начал пить, но его глаза оставались закрытыми. Кора вздрогнула, когда клыки коснулись ее кожи, и я готов был поклясться, что ведьмы наблюдают за нами, как будто мы разыгрываем для них макабрическую пьесу. Они ерзали на месте, Джемайма злобно фыркнула – ей не нравилось, что под ее крышей пьют кровь. Дамон прервался, гримаса исказила его лицо. Он скривил верхнюю губу, как будто готовясь к нападению.
– Кора! – прошипел я.
– Хватит, – Кора решительно отвела руку.
Дамон сел, отбросил одеяло и захлопал глазами:
– Где я?
– Там, где точно безопаснее, чем на Тауэрском мосту.
Дамон поднял на меня взгляд и чуть заметно кивнул. Его голубые глаза помутнели, как будто видели невероятные ужасы. В памяти вдруг всплыла последняя теория газетчиков о Джеке Потрошителе: некоторые врачи считают, что в зрачке убитого остается изображение убийцы. Врачи госпиталя Лондонского университета предположили, что полиция, чтобы поймать убийцу, должна сфотографировать лица жертв, изучить негативы и идентифицировать туманную фигуру, отраженную в их глазах. У них ничего не получилось, но сейчас, глядя на отчаяние в глазах Дамона, я понял, откуда вообще пошла эта теория.
– С тобой все хорошо? – участливо спросила Мэри Джейн.
– Скоро буду в порядке, – голос Дамона был сухим и скрипучим, как будто брат целую вечность не разговаривал. Он заметил алые капли крови на коже Коры и непроизвольно обнажил клыки.
Не глядя на него, она тщательно забинтовала запястье; повязка сразу промокла от крови. Я отвел взгляд, но жуткая, непрошеная мысль все-таки пришла мне в голову: а почему, собственно, я не пью человеческой крови?
