– Значит… они все еще на нем? – спросила Ноэль.
«Правда».
– Я знаю только одну касту марстокийцев, которые носят все черное, – аспидов.
– Аспиды, – повторила Сафи, и ее магия кричала: «Правда!»
– Ведуны Яда, – сказала Ноэль. – Личная охрана императрицы.
– Вот черт, – Сафи провела горячей пыльной рукой по лицу. Пыль была везде – в горле, в глазах, даже в мозгу, – и ее становилось все больше и больше. – Почему их так много? Что они вообще здесь делают?
С юга донесся короткий, но оглушительный гром. Сафи повернула голову в ту сторону, к морю… и еще порция ругательств сорвалась с ее языка.
Быстро надвигались грозовые облака.
– Кажется, будет дождь. – Сафи перекрикивала гром. Она взлетела в седло, ударила пятками, и кобыла пошла медленной рысью. Дорога сворачивала от берега. Быть может, мертвый сосновый лес даст какую-то защиту от надвигающейся бури.
– С дождем-то мы справимся, – уверенно ответила Ноэль, тоже вскочив в седло и подстегнув своего скакуна, – а вот аспиды могут быть опасны. – Она посмотрела на Сафи, моргая от пыли, поднятой ветром. – Если, конечно, они направляются в Лейну.
– Направляются, – подтвердила Сафи, когда магия пробежала по ее спине.
– И… они устроят на нас засаду?
Теперь магия была такой сильной, что заставила Сафи задрожать.
– Именно.
Ноэль выглядела просто физически больной.
– А на какой причал…
Ее слова оборвались, когда на них обрушился новый порыв ветра. Девушки отвернулись, защищая глаза и рот. Ветер развевал одежду и волосы, мешал лошадям, грохотал в сухих ветвях впереди. Воле ветра не подчинялся лишь свет Сигнального камня – Сафи поняла, что камень нужно спрятать. Не стоит привлекать марстокийцев.
Отвязывая камень от седельной сумки, она услышала голос Ноэль:
– На какой причал тебе нужно добраться?
Хороший вопрос. Сафи понятия не имела, какой из причалов был седьмым. Остановившись на опушке голого леса, глядя на солнце и разбушевавшийся ветер, она поняла, что практически невозможно узнать, какие из столбиков когда-то держали настил седьмого причала. Пятый, шестой… восьмой, девятый…
К черту. Там была куча столбиков.
– Придется проверить все три, которые еще целы.
Она похлопала кобылу, которая уже потемнела от пота, но могла двигаться. Потом направила ее к мертвым соснам. Хотя шум ветра здесь был тише, Сафи все равно приходилось повышать голос, чтобы Ноэль ее услышала.
– Какие-нибудь идеи, Леди Гадюка?
– Вообще-то, – медленно сказала Ноэль, – есть парочка. Помнишь, что было в Солине? Когда мы поменялись одеждой?
– Ты имеешь в виду, когда нас чуть не убили ненавидящие номаци ублюдки в таверне?
– Именно! – Ноэль повернула лошадь ближе к Сафи, пытаясь сделать так, чтобы не нужно было все время перекрикивать шторм. Волосы здорово мешали, прилипая к лицу. – Мы дали им то, что они хотели увидеть, помнишь? Но девушка-номаци, которую, как они думали, они загнали в угол, оказалась тобой.
– Один из наших лучших трюков. – Сафи натянуто улыбнулась, в свою очередь отмахиваясь от своенравных волос.
– Почему бы этому плану не сработать и на этот раз? – спросила Ноэль. – Мы все же можем попытаться добраться до Лейны быстрее, чем это сделает корабль, но если не выйдет…
– Не похоже.
– Тогда мы бросим лошадей, спрячем Сигнальный камень и разделимся. Я буду приманкой и заведу их в город. Ты пойдешь к причалам. Когда обойдешь все три, возвращайся к камню. Зажги его, и я тебя найду.
– Категорически нет, – возмущенно ответила Сафи. – Худшая идея из всех, что тебя посещали. Зачем подвергать тебя опасности?
– Дело решенное, – перебила Ноэль. – Соглашение о перемирии ведь говорит, что им запрещается убивать на чужом берегу, верно?
– А еще там говорится, что нельзя здесь причаливать, но им, кажется, на это наплевать.
– Вообще-то там сказано, что причаливать нельзя иностранным судам, – возразила Ноэ, – а их корабль не иностранный.
– Вот именно, Ноэль! Они обошли этот пункт соглашения, так почему бы им не обойти остальные?
Это дало Ноэль передышку – хвала богам, – но вскоре Ноэль сжала ее плечо.
– Камень Нитей, – решительно сказала она, – от него ты узнаешь, если я буду в опасности. Если он загорится, можешь прийти мне на помощь.
– Нет.
– Да, – улыбка тронула губы Ноэль. Она достала свой камень и крепко сжала его. – Ты сама знаешь: это может сработать, и это единственная стоящая стратегия, которую я могу придумать. У тебя есть другой план?
– Конечно, нет.
– Тогда прекращай спорить и начинай раздеваться. – Ноэль остановилась, зацепила поводья за низкую ветку и принялась расстегивать блузку. – Шторм приближается, Саф. Как и марстокийцы, как и Ведун крови. Мы должны их всех обогнать. В этот раз я правая рука, а ты – левая.
А левая рука доверяет правой, всегда говорил Мустеф. Она не оглядывается до тех пор, пока не схватит кошелек.
Ноэль всегда была левой рукой – она всегда доверяла Сафи. Теперь пришла очередь Сафи сделать то же самое.
Через лес пронесся внезапный порыв ветра. Он обрушился на Сафи, завертелся вокруг нее… А потом оказался за ней. Сафи оглянулась, глаза слезились. Штормовые облака, черные, как ночь, кружились теперь над верхушками деревьев.
– Мне все это не нравится, – сказала Сафи, вынужденная теперь перейти на крик. – Нет, вообще-то я все это ненавижу. И бурю, и этот план. Зачем нам обеим это делать? Почему не я сама?
– Потому что «я сама» – это не наша сущность, – прокричала в ответ Ноэль. – Я всегда буду следовать за тобой, Сафи, а ты – за мной. Сестры навсегда.
Навсегда. Навсегда. Навсегда. От этих слов острая, обжигающая жажда поднялась груди Сафи. Она хотела рассказать Ноэль обо всем, что чувствует – о благодарности, любви, ужасе, вере, – но не сделала этого. Просто мрачно улыбнулась.
– Сестры навсегда.
Затем она сделала так, как приказала Ноэль, – принялась стягивать с себя одежду.
* * *
Эдуан почуял свою старую наставницу за милю. Ее запах – журчащей родниковой воды и скал, покрытых солью, – было невозможно перепутать ни с чьим другим. Эдуан знал его, как себя.
И невозможно избежать встречи, как и смерти, если только Эдуан не свернет – а он не собирался – или не убьет ее на месте.
Чего он тоже не собирался делать.
Отрезок дороги в милю, остававшийся до встречи с Ивреной, шел через зеленый лес, мимо желтых камней, сквозь предрассветное сияние и рычание шторма. Достигнув самого узкого участка пути, обрамленного нависающими камнями с одной стороны и скалами на берегу – с другой, он ослабил контроль над своей кровью. Вернул силу пульса и мускулов обратно телу и остановился.
Монахиня Иврена стояла перед ним неподвижно, как изваяние. Только горячий ветер шевелил ее волосы и каравенский плащ. За поясом был лишь один нож. Меча видно не было.
Кроме этого, в старой монахине ничего не изменилось с тех пор, как Эдуан покинул монастырь. Только, может быть, лицо загорело.
И она устала – выглядела так, будто не спала несколько дней. Даже недель. Но волосы серебрились, как всегда.
И выражение лица было тем же нежным и обеспокоенным, как помнилось Эдуану.
Это выводило его из себя. У нее никогда не было права так заботиться о нем, как она заботилась, – и уж конечно, не было его сейчас.
– Как же много времени прошло, – сказала она своим гортанным голосом. – Ты вырос.
Эдуан почувствовал, как его челюсти сжались.
– Отойдите, сестра Иврена.
– Ты знаешь, что я не могу этого сделать, Эдуан.
Он обнажил меч. Снизу доносился тихий звук разбивающихся о камень волн.
– Я вас уничтожу.
– Не без труда. – Иврена взмахнула запястьем, и в ее руке появился нож. Плавно перенеся вес на отставленную назад ногу, она встала в оборонительную позицию. – Не забывай, кто тебя учил.
– А вы не забывайте о моей магии, сестра Иврена. – Он отстегнул от бедра свой нож и скопировал позицию монахини, согнув колени для упора.
