Этот мишка немало повидал на своем веку. Он потерял ухо, облез, перепачкался, весь штопан-перештопан, Франкенштейн рядом с ним отдыхает. Где он только не был, и все равно он с нами. Он с нами.
Бен взял у Сэма мишку и продемонстрировал Кэсси мишкин танец. Похлопал короткими лапками. Повертел туда-сюда ножками – одна короче другой. Малышка поревела еще минуты две, все не хотела успокаиваться, но потом весь негатив утек, как в песок, и она протянула ручки к игрушке.
«Дай, дай, дай».
– Ну надо же, – сказал Бен и посмотрел на меня.
Его улыбка была настолько искренней! В ней не было расчета, не было никакой суетности, было только одно единственное желание. И я не сдержалась, да я и не хотела больше сдерживаться.
Я улыбнулась.
Эван Уокер
Каждую ночь, от заката до рассвета, он караулил на веранде с видом на реку. Каждые полчаса он обходил дом, потом возвращался и сидел там же, пока все спали. Сам он спал мало, час или два днем. Просыпался всегда в панике, как вынырнувший утопающий.
Если ему и снились сны, то он их не помнил.
Один, в темноте, пока все спят, в это время он чувствовал себя спокойнее, чем в любое время суток. Он предполагал, что это передалось ему по наследству от отца и от деда, от фермеров, которые охраняли свою землю и оберегали свой скот. Кормильцы и защитники. Это должен был унаследовать Эван Уокер. Но вместо этого он стал охотником. Убийцей, который выслеживает жертву. Он – бесшумный охотник. Его жертва – человек. Сколько же он убил, прежде чем наткнулся на нее в тот осенний день? Ему даже не вспомнить. Его использовали, но он не думает, что это освобождает его от наказания. Он такая же жертва, как и те, кого он убивал, но ему нет оправдания. Он убивал, и всегда убивал издали. Всегда издали.
Прощение приходит не через наивность или неведение. Оно приходит через любовь.
На рассвете он ушел с веранды в свою комнату. Пора уходить. Он и так здесь задержался дольше, чем следовало. Уокер запихал в вещмешок запасную куртку – ту самую, для игры в боулинг из дома Грейс, которую так ненавидела Кэсси, и тут в дверях появился заспанный, небритый Бен.
– Уходишь.
– Ухожу.
– Марика говорила, что уйдешь, а я ей не поверил.
– Почему?
Бен пожал плечами:
– Она не всегда бывает права, но случается, что на половину половины процента неправа. – Он протер глаза и улыбнулся. – Еще она сказала, что ты не вернешься. Никогда. В этом она тоже права?
– Да.
– Хорошо. – Бен отвернулся и неспешно почесал плечо. – И куда ты подашься?
– Буду искать свет во мраке, – ответил Эван.
– Свет, – повторил за ним Бен. – В буквальном смысле или?..
– Я говорю о базах. Военные комплексы. Ближайшая примерно в сотне миль отсюда. С нее и начну.
– И что собираешься делать?
– То, что умею.
– Будешь взрывать все военные базы в Северной Америке?
– И в Южной тоже. Если хватит отпущенного времени.
– Амбициозная цель.
– Вряд ли я буду добиваться ее один.
Бен не сразу понял, что имел в виду Эван.
– Глушители?
– А куда им еще податься? Они знают, где засел противник. Им известны координаты всех лагерей, где есть внеземное вооружение. Как, например, в «Приюте». Они верят в то, что теперь, когда корабль-носитель уничтожен, необходимо ликвидировать все базы Пятой волны. Ладно, я верю, что они в это верят. Если бы во мне еще оставалась вера, я бы верил именно в это. Посмотрим, чем все закончится.
Эван закинул вещмешок на плечо и пошел к двери. Бен преградил ему путь. Он даже покраснел от злости.
– Ты сейчас говоришь о том, что собираешься убить тысячи невинных людей?
– А что ты предлагаешь, Бен?
– Не уходи. Помоги нам. Мы… – Он тяжко вздохнул, ему было трудно сказать это вслух: – Ты нужен нам.
– Зачем я вам нужен? Вы и без меня прекрасно можете выставлять посты на ночь, ухаживать за садом и шляться на охоту.
Бен не выдержал и взорвался:
– Проклятье, Уокер, ради чего все это было нужно? Скажи мне – ради чего? Ради того, чтобы закончилась война или чтобы мы продолжали мстить? Ты можешь взорвать полмира, но это ничего не изменит. Так ты ее не вернешь.
Эван сохранял спокойствие. Он уже не однажды слышал все эти аргументы. Он месяцами в одиночку принимал этот бой в своем сердце.
– На каждого убитого придется два спасенных. Такая математика. Есть другие варианты? Предлагаешь остаться и ждать, пока здесь не станет опасно, потом бежать в другое место, а потом в другое. Прятаться и убегать, используя мой дар оставаться в живых? Ради чего? Кэсси умерла не для того, чтобы я жил. Она умерла ради чего-то гораздо большего.
– Ладно, – сказал Бен. – А как тебе такая математика: я убиваю тебя и спасаю тысячи жизней?
– Ты в своем праве, – с улыбкой ответил Эван. – Проблема в том, что ты не убийца. И никогда не был убийцей.
Сэм
Эван Уокер идет по мосту через реку. На одном плече у него вещмешок, на другом – винтовка. Он постепенно становится все меньше и меньше.
– Куда он пошел? – спросила Меган.
Сэм в ответ только покачал головой.
Они смотрели вслед Уокеру, пока тот не скрылся из виду.
– Давай во что-нибудь поиграем, – предложила Меган.
– Мне надо достроить бункер.
– Ты там целую нору вырыл.
– Сам ты нора.
– А ты отдал Капитана.
Сэм тяжело вздохнул – опять началось.
– Его зовут не Капитан. И он не твой мишка. Он никогда не был твоим. Он всегда был моим.
– Ты даже не спросил. А мне все равно. Пусть он будет у Кэсси. От него воняет.
– Это от тебя воняет.
Сэм отошел от окна и пошел в кухню. Он проголодался. И пока он ел, он читал свою любимую книжку. «Там, где кончается тротуар». Эван Уокер сказал ему, что это была любимая книжка Кэсси.
«Заходи, если ты фантазер…»
Эван Уокер ушел. Зомби сказал, что навсегда. Сэм не хотел об этом думать. Он не хотел думать о том, что ушла Кэсси, ушли Дамбо и Кекс. Ушли все из его отделения. Ушли папа и мама, и все, кого он знал до того, как поселился в этом большом доме на берегу реки. Ему было очень хорошо, когда он не думал о них. Иногда ему снилась Кэсси. Во сне она всегда к нему придиралась. То он не умылся. То он грубит. То не может вспомнить, чему она его учила. В этих его снах у Кэсси всегда был прямой нос и волосы были длинные, а одежда – чистая. В его снах Кэсси была Кэсси из прошлого.
«Ты хорошо себя ведешь, Сэм? Ты не забываешь помолиться перед сном?»
Однажды ночью он разбудил Зомби – Сэм про себя все еще зовет Бена Зомби, – и Зомби отвел его в ванную, вымыл и сказал, что тоже по ней скучает. А потом они вышли на веранду, Бен показал на небо и произнес: «Посмотри. Видишь вон те звезды? Они похожи на перевернутую „W“? Знаешь, что это такое?»
Они сидели на веранде и смотрели на звезды, а Зомби рассказывал ему историю царицы Кассиопеи, которая навечно обречена сидеть в небе на своем троне.
– Но у нее же трон перевернут, – заметил Сэм, разглядывая созвездие. – Она не упадет?
Зомби даже закашлялся.
– Не упадет. Трон специально так перевернули, чтобы она могла приглядывать за своим царством.
– А где это царство?
Зомби прижал ладонь к груди Сэма и сказал:
– Оно здесь.
