Воровать, почти не опасаясь, можно было на Большом Базаре, но не здесь.
В одну из таких прогулок по Галерее Иньянна попалась на глаза Галайну, брату герцога.
8
Она, конечно, и не заметила, как это произошло. Была ночь позднего лета, и она надела самое легкое свое платье из материи, казавшейся легче паутинки. Они с Сидэйном зашли в магазинчик, где торговали резьбой по кости морских драконов, поглядеть на необычные, с ноготь величиной, шедевры капитанов-скандаров, вырезавших за время долгих путешествий тончайшие узоры на кости. Когда четыре человека в мантиях, по которым сразу угадывались аристократы, вошли внутрь, Сидэйн затаился в уголке, понимая, что и одежда, и манера ее носить, и стриженные волосы говорят, что он здесь не ровня никому. Но Иньянна, сознавая, что линии ее тела и холодный блеск зеленых глаз могут возместить отсутствие необходимых манер, дерзко осталась у прилавка. Один из вошедших взглянул на фигурку в ее руке и сказал:
– Купив ее, вы не прогадаете.
– А я и не собираюсь ничего покупать, – отозвалась Иньянна.
– Можно взглянуть?
Она опустила фигурку в его ладонь, и в тот же миг ее глаза встретились с его взглядом. Он улыбнулся, но сразу перевел внимание на резную фигурку, карту-глобус Маджипура, собранную из множества подогнанных друг к другу кусочков кости. Минуту спустя он бросил владельцу:
– Сколько?
– Дарю, – в тон ему отозвался высокий и суровый хайрог.
– В самом деле? Ну, а я – вам. – И незнакомец бросил игрушку на ладонь пораженной Иньянны. Улыбка его стала еще шире.
– Вы из Ни-Мойи? – спросил он.
– Я живу в Стилэйне, – ответила Иньянна.
– Вы часто обедаете в плавучем ресторане Нарабала?
– Когда есть настроение.
– Отлично. Не заглянете ли вы туда завтра вечером? Там будет еще кое-кто, кому не терпится продолжить знакомство.
Скрывая замешательство, Иньянна чуть наклонила голову. Незнакомец с поклоном отвернулся, затем купил три маленькие безделушки, бросил на прилавок мешочек с монетами, и все четверо вышли. Иньянна с изумлением смотрела на изящную фигурку в руке. Сидэйн, возникнув из тени, шепнул:
– Она стоит два десятка ройялов! Продай ее снова хозяину.
– Нет, – отрезала она и повернулась к хозяину. – Кто это был?
– Разве вы с ним не знакомы?
– Иначе я бы не спрашивала.
– Да, да… – хайрог испустил тихий свистящий звук. – Его зовут Дюранд Ливолк, постельничий герцога.
– А те трое?
– Двое на службе у герцога, а их товарищ – брат герцога Галайн.
– О! – прошептала Иньянна и протянула резной шарик хозяину. – Можно повесить его на цепочку?
– Одну минуту.
– А цена цепочки будет ему соответствовать?
Хайрог подарил ей долгий прикидывающий взгляд.
– Цепочка лишь прилагается к резьбе, – сказал он наконец, – а поскольку сувенир подарен, то с цепочкой будет так же. – Он подобрал изящные золотые звенья к маленькому шарику и упаковал безделушку в коробочку.
– С цепочкой по меньшей мере двадцать пять ройялов, – пробормотал пораженный Сидэйн, когда они вышли. – Иньянна, давай зайдем в другой магазин и продадим?
– Это подарок, – холодно ответила она. – Я надену его завтра вечером, к обеду на Нарабальском островке.
Она не могла пойти на обед в платье, которое носила вечером, а чтобы найти другое такое же нарядное и воздушное, пришлось потратить два часа в лавках Большого Базара. Наконец она наткнулась на одно, скрывающее наготу чисто символически, однако окутывающее тело тайной. Она надела его к обеду на Нарабальском островке, и глобус висел на цепочке, покоясь в ложбинке между грудей.
В ресторане ее ждали. Сойдя с парома, она была встречена темным, сосредоточенным врооном в герцогской ливрее, проводившим ее сквозь буйную зелень листвы, виноградных лоз и папоротников в тенистую беседку, уединенную и душистую, находившуюся в части островка, которую густая растительность отделяла от основной площади ресторана. Здесь за мерцающим столом из полированного дерева ее ждали трое; виноградные лозы образовывали шатер над головой, и с их толстых стеблей свешивалась гирлянда гигантских синих цветов. За столом сидели Дюранд Ливолк, подаривший ей резную безделушку, стройная темноволосая женщина, такая же гладкая и лоснящаяся, как стол, и человек вдвое старше Иньянны, хрупкого телосложения, с тонкими поджатыми губами и мягкими чертами лица. Все трое были одеты столь роскошно, что Иньянне сделалось неловко за свои лохмотья.
Дюранд Ливолк встал и подошел к ней со словами:
– Вы сегодня еще прелестнее, чем тогда. Идемте, я представлю вам своих друзей. Моя приятельница, госпожа Тискорна, и…
Изящный человек встал.
– Галайн из Ни-Мойи, – сказал он просто, мягким и невыразительным голосом.
Иньянна смутилась, но лишь на мгновение. Она-то решила, что постельничий хочет ее для себя, теперь же до нее дошло, что Дюранд Ливолк просто приглашал ее для брата герцога. Негодование на миг вспыхнуло в ней, но сразу угасло. Что тут оскорбительного? Многим ли молодым женщинам довелось обедать на Нарабальском островке с братом герцога? И если кому-то покажется, что ее используют, пусть так.
Место ей приготовили рядом с Галайном. Она села, и вроон мгновенно подал поднос с ликерами, все совершенно незнакомые, она выбрала наугад один, с привкусом горных туманов, и сразу же начало покалывать щеки и в голове зазвенели колокольчики. Начался легкий дождь, стуча по блестящим широким листьям деревьев и виноградным лозам, но ни капли не проникло в беседку. Буйная зелень тропиков на этом островке выращивалась под искусственными дождями, имитирующими климат Нарабала.
– У вас есть здесь любимые блюда? – осведомился Галайн.
– Полагаюсь на ваш вкус.
– Благодарю. У вас иное произношение, чем в Ни-Мойе.
– Я из Велатиса, – объяснила Иньянна, – и приехала сюда только в прошлом году.
– Мудрое решение, – заметил Дюранд Ливолк. – А можно узнать, что побудило вас к этому?
Иньянна рассмеялась.
– По-моему, не стоит рассказывать эту историю сейчас.
– У вас очень милый выговор, – сказал Галайн. – Мы здесь редко вспоминаем о Велатисе. Красивый город?
– Едва ли.
– Угнездился в Гонхарах. Наверное, красиво, когда со всех сторон величественные горы?
– Может быть. Но, прожив там всю жизнь, не обращаешь внимания на величие. Возможно, даже Ни-Мойя покажется клеткой тому, кто здесь родился и вырос.
– Где вы живете? – поинтересовалась Тискорна.
– В Стрилэйне, – ответила Иньянна, а затем добавила: – На Большом Базаре.
– На Большом Базаре?
– Да, под рядами с сыром.
– И по каким же причинам, – сказала Тискорна, – вы избрали это место своим домом?
– Ну, – беспечно произнесла Иньянна, – там ближе всего до моей работы.
– В молочных рядах? – воскликнула Тискорна. В голосе ее слышались нотки ужаса.
– Вы меня не так поняли. Я работаю на Базаре, но не торгую. Я воровка.
Слово слетело с губ молнией, ударившей в вершину горы. Иньянна перехватила испуганный взгляд Галайна к Дюранду Ливолку, а лицо последнего налилось кровью. Но они были аристократами и вели себя соответственно.
Галайн первым оправился от удивления и, холодно улыбнувшись, сказал:
– Я всегда верил, что профессия накладывает отпечаток. В вашем случае это грация и остроумие. – Он коснулся своим бокалом бокала Иньянны. – Я приветствую вора, открыто заявляющего, что он вор. Такая откровенность отсутствует у многих честных людей.
Вернулся вроон, неся большую фарфоровую чашу, полную бледно-голубых ягод, казавшихся восковыми, с белыми кончиками. Иньянна узнала токку излюбленное лакомство Нарабала, – которая, как говорили, горячит кровь и расширяет сосуды. Она взяла несколько ягод, Тискорна предусмотрительно выбрала одну, Дюранд Ливолк зачерпнул пригоршню, Галайн тоже. Иньянна обратила внимание, что брат герцога ест ягоды с семенами, утверждая, что так полезнее. Тискорна отщипывала кусочками.
