Представляю выражение моего лица, потому что у самой Николь, заметившей мой взгляд, лицо порозовело так, как будто бы я увидел ее совсем без одежды. Правда, именно такой я себе ее и представлял. Разве что Николь не слишком вышла ростом - даже Гвен и Энди рядом с ней кажутся едва ли не высокими.
Я называю Николь по-разному, мне, как капитану, можно: и полным именем, и сокращая его до 'Ники'. Целиком - только когда злюсь на нее, и случилось такое пока всего один раз. Остальные зовут ее просто Николь, без всякой приставки 'госпожа', но она и не настаивает. Да и рано ей госпожой-то быть, она на пять лет меня младше.
Ютиться на 'Страннике' Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминике Соланж пришлось чуть ли не в каморке, нет у меня лишней каюты. Единственная предназначена для сопровождающих товар купцов. Правда, каюта для навигаторов рассчитана на двоих, и занимает ее только Рианель. Хвала Создателю и Богине-Матери, что Николь даже не стала выслушивать до конца его предложение разделить каюту с ним. В противном случае, не представляю, как я пережил бы ее согласие. В конце концов, я мог бы ей предложить поселиться и в моей, капитанской каюте, благо на 'Небесном страннике' она самая просторная. Но сделать такое предложение у меня язык не поворачивается, хотя поговорить с девушками я и умею и люблю.
Ничего, как только дела пойдут хорошо, я стану перевозить свои собственные грузы, каюта для купцов освободится, и тогда у Николь будет просторное личное обиталище. Если, конечно, к тому времени она все еще останется на борту 'Небесного странника'.
Николь у нас лекарь, но при нужде и повара может заменить. А еще она казначей, и потому корабельная касса висит на ней. К сожалению, на данный момент в кассе не так чтобы очень, если не сказать наоборот, но ведь 'Небесный странник' совершает свой первый рейс.
Приняв от Рианеля вахту, я взглянул на паруса, вверх, по сторонам, и только потом уже вниз. Красиво, очень красиво. Столько лет в небе, казалось бы, уже и привыкнуть должен, но иногда посмотришь вокруг будто новым взглядом, и дух захватывает как в первый раз.
Плохо только одно: наверху, в небе, никогда не бывает жарко - ветер. Правда, и не так холодно, как еще выше, куда забираются только парусники Ост-Зейндской Торговой Компании. Вот где по-настоящему морозно! Но высоко в небе и ветра сильнее, так что поднимаются они туда, чтобы сократить время в пути. И все же взлететь можно только до определенной высоты, даже в том случае, если у л,хассов хватит силы поднять корабль. И дело не в холоде - наверху не хватает воздуха для дыхания. Его там так мало, что можно вообще сознание потерять. Удивительно конечно, - казалось бы, какая разница? - но на самом деле это так. И с собой в запас воздуха не наберешь, куда его - в мешки, в бочки? Потому корабли могут подниматься только до определенной высоты.
Так, пригляделся я к проплывающим внизу видам. По времени мы должны скоро прибыть. Вон та ленточка внизу - река Чеджа, дальше над ней пойдем. Город Чеджур, куда мы и направляемся, расположен именно на берегу Чеджы, и мимо него при всем желании пролететь не удастся.
- Род, возьми-ка правее, - обратился я к стоявшему за штурвалом Родригу Брису. Он как раз сменил Гвенаэля Джори, отправившегося отдыхать.
На штурвале вообще меняются часто - все же небесные корабли отличаются от тех, что плавают по рекам и морям, пусть и названия, ткни пальцем хоть во что, практически одинаковые: те же паруса, палуба, трюм, люк, мачты, шпангоуты и многое другое. Все же они прямые наследники тех, что до сих пор плавают по воде. Но и отличий много, взять тот же кабестан.
На небесных кораблях задача у кабестана совершенно другая: не выбирать якорный канат на борт, а увеличивать или уменьшать давление на л,хассы, заставляя корабль соответственно подниматься или опускаться.
Есть на небесных кораблях и штурвал. Им тоже управляют рулем, удерживая корабль на курсе. Только сам руль другой. Расположен он за кормой, но больше всего походит на распущенный спинной плавник гигантской рыбы. Причем, двойной плавник, потому что рулей два.
Небесный корабль в отличие от морского рыскает из стороны в сторону значительно чаще и, чтобы удержать его на курсе, крутить штурвалом приходится много. Потому за штурвалом вахты короткие - устают люди. По себе знаю - мне в свое время немало пришлось его покрутить.
Заступивший на штурвал Родриг Брис - малый здоровенный. Если сложить Гвена и Энди вместе, как раз он один и получится. Черная как смоль бородища колечками - предмет его гордости и постоянной заботы - закрывает полгруди. А вот на голове волосы почти не растут, но и те, что все же умудрятся вырасти, он тут же сбривает.
Гвен однажды высказался по этому поводу, заявив:
- Ну это же так понятно! Чего не хватает на голове - все в бороду уходит.
Помню, Родриг тогда ухмыльнулся, снял с головы завязанную на затылке узлом косынку и провел ладонью по блеснувшей на солнце лысине. А потом неожиданно схватил Гвена за плечо другой рукой, рванул на себя, перехватил поудобнее и одним движением перевернул верх ногами. Причем левая рука у него так и оставалась прижатой к голове. Таков уж он, Родриг Брис: с виду медлительный и неповоротливый, но когда надо, выражаясь словами все того же Гвена, 'быстр как зигзаг молнии, смазанный оливковым маслом'.
Взгляд у Родрига, правда, тяжелый, что даже удивительно при его добродушном характере. Но взгляды вообще у всех разные. От моих, например, Николь частенько краснеет. Наверное, потому, что я все пытаюсь увидеть то, что она прячет под своими всегда просторными нарядами. Одного не пойму - как она вообще о них узнает, ведь я же никогда не пялюсь на нее открыто? Чувствует, что ли?
Два оставшихся человека из команды 'Небесного странника' - Амбруаз Эмметт и Аделард Ламнерт.
Первый - наш повар, и повар отличнейший. Но тут удивляться нечему - и отец у него был поваром, и дед, и прадед, и так далее. Причем все они кухарили ни где-нибудь в придорожной харчевне, а во дворцах, да и самому Амбруазу приходилось.
Эмметт - самый старший из всей команды 'Странника', ему уже больше сорока. Но я уважаю его даже не за поварское искусство, хотя повторюсь - повар он отменный. Уже в зрелых годах бросить все, чтобы исполнить свою юношескую мечту и уйти в небо - это, скажу я вам... Думаю, что он должен быть мне благодарен, ведь попасть на один из небесных кораблей в его возрасте и с его опытом трудно.
С Амбруазом тоже связана одна проделка неугомонного Гвена. Это ведь только мы Рианелем Брендосом общаемся между собой 'господин Сорингер' да 'господин Брендос'. Остальные именуют друг друга по-иному. Родрига, например, все называют Родом, Аделарда - Лардом, а тот же Гвен - сокращенное имя Гвенаэль. Только Энди сокращать не надо, куда уж короче. Хотя и его Гвен умудряется называть Эи, заявляя, что так ему удобнее. Так вот, к Амбруазу Гвен какое-то время обращался Амбрез, и тот даже откликался. Откликался до тех пор, пока не выяснилось, что на языке кочевников-бхайров 'амбрез' означает 'овечий курдюк', а вовсе не 'пустынный лев', как утверждал сам Гвен. После этого на лбу у Гвена некоторое время красовалась здоровенная шишка, оставшаяся после меткого удара поварским черпаком, а сам Гвенаэль с тех пор обращается к Амбруазу только 'господин Эмметт'. Голод - не тетка...
