– У кого есть идеи? – спросила мадам.
На несколько секунд воцарилось молчание, затем раздался голос Клода:
– Пожалуй, тут я смог бы вам помочь. Мы, костокопатели, мало-мальски разбираемся в геологии. Примерно в сотне километров вниз по Мозелю, в районе будущего города Нанси, должны быть залежи. Они известны еще с эпохи первобытнообщинного строя..
– Там и поставим плавильню, – подхватил Халидхан. – Прежде всего надо выковать наконечники для стрел и ножей…
– Как только у вас будет прочный железный резец, вы сможете еще раз проэкспериментировать… – заметила Амери.
– Ты о чем, сестра? – не понял кузнец.
– Ну, надо снова попытаться спилить серый торквес.
– И верно, черт возьми! – восхитился Луговой Жаворонок.
– Если железо разрушает связь между мозгом и рабскими цепочками торквесов, значит, это верный способ освободить людей, – продолжала рассуждать монахиня.
Здоровяк из отряда Бурке, попыхивая пенковой трубкой, возразил:
– Так-то оно так, но все ли захотят стать свободными… Надо отдавать себе отчет, что есть люди, которых вполне устраивает сожительство с гуманоидами. Возьмем, к примеру, солдат… В большинстве своем это садисты-неудачники, им очень даже по душе роль, что они играют при дворе тану.
– Уве Гульденцопф прав, – сказала мадам. – И даже среди мирных граждан, среди голошеих многие притерпелись к рабской зависимости. Вот почему так непросто искупить мою вину.
– Ох, не заводи ты опять свою песню! – проворчал Бурке. – Ведь мы уже одобрили твой план, а с железом дело пойдет быстрей. К тому времени, как мы отыщем могилу Корабля, у нас уже будет достаточно оружия, чтобы обеспечить себе успех.
– Я не собираюсь месяцами ждать, пока вы его обеспечите, – заявила Фелиция. – У меня есть перо, и я могу с ними расправиться так же, как с этой… – Она протянула руку к Бурке. – Отдай!
– Тебя схватят, оглянуться не успеешь, – ответил индеец. – Не думай, что все тану такие же слабаки, как Эпона. В смысле принуждения она, может, на что-то и годилась, но корректор из нее никудышный, иначе б она тебя сразу раскусила, даже без ихнего контрольного аппарата. Вожди тану таких, как ты, видят насквозь не хуже фирвулагов. Так что, пока не раздобыла золотой торквес, держись от них подальше.
– Да где ж я его раздобуду, черт побери! – взорвалась спортсменка.
– Кто ищет, тот найдет, – успокоила ее мадам. – Подольстись к фирвулагам, может, они и для тебя расщедрятся.
Фелиция разразилась потоком непристойной брани. Клод подошел к ней, взял за плечи, усадил на засыпанный древесной трухой пол.
– Ну-ну, хватит, детка. – Он повернулся к Бурке и мадам Гудериан. – Насколько я понял, вы рассчитываете привлечь нас к вашему плану. А раз так, давайте выкладывайте, в чем он состоит.
Мадам глубоко вздохнула.
– Ладно. Прежде всего необходимо знать, что представляют собой наши враги. Тану кажутся неуязвимыми, бессмертными, но, как вы уже убедились, это заблуждение. Наиболее слабых могут поразить мозговые атаки маленького народа: фирвулаги способны одолеть даже опытного принудителя и корректора, если выступят сообща, особенно под предводительством своих героев Пейлола или Шарна Меса.
– А вы с вашим золотым торквесом не можете устроить мозговую атаку? – полюбопытствовал Ричард.
Она покачала головой.
– Нет. Мои латентные способности включают ясновидение, принуждение и творчество, причем все они весьма ограниченны. Я умею подчинить себе обыкновенного человека, иногда серого, если он не находится под прямым влиянием тану. Но на людей, носящих золотые и серебряные торквесы, моя власть не распространяется. В лучшем случае я могу задействовать сублимационную суггестию, но и ей не всякий поддастся. Моя экстрасенсорика позволяет мне улавливать так называемый декларативный, или командный, модуль мысленной речи. Я слышу, когда золотые, серебряные или серые торквесы перекликаются на близком расстоянии, но более тонкие, сфокусированные телепатические передачи не воспринимаю, если они не направлены непосредственно мне. Послания издалека до меня доходят крайне редко.
– А если понадобится ответить? – взволнованным голосом спросил Клод.
– Кому ответить? – удивилась старуха. – Кругом одни враги!
– Элизабет! – воскликнула Амери.
– Она была в нашей группе, – объяснил ученый. – Ее увезли на юг, в столицу. Теперь она активный экстрасенс. – И он рассказал все, что ему было известно о прежней жизни Элизабет и ее восстановившихся метафункциях.
– Так это она меня вызывала?.. – озабоченно нахмурилась мадам. – А я не поняла. Заподозрила какую-то провокацию тану и не ответила.
– Вы можете вызвать ее? – настаивал Клод.
Француженка покачала головой.
– Тану услышат. Я только в самых крайних случаях подаю сигналы своим людям. Как, например, сегодня. Иногда приходится общаться с фирвулагами, нашими союзниками. Но у меня нет навыка использовать уникальный канал, настроенный на одного принимающего.
– Ну так что там насчет плана? – довольно грубо перебила ее Фелиция.
Мадам поджала губы и вздернула подбородок.
– Eh bien note 16, я говорила о потенциальной уязвимости тану. Во время своих ритуальных битв они отсекают друг дружке головы. Теоретически человек тоже может это сделать, если подкрадется поближе. Однако тану, обладающие принудительными или корректирующими функциями, способны поставить врагу умственный заслон, а творцы и психокинетики могут оказывать физическое воздействие. Слабые особи обычно держатся в тени более сильных соплеменников либо имеют охрану из вооруженных серебряных и серых. Есть еще два способа умертвить тану, но к ним как-то никто не прибегает. Фирвулаги рассказывали мне об одном случае, произошедшем с ребенком тану. На него случайно брызнуло масло из светильника, так он завизжал, завертелся волчком и – не успели охранники руку протянуть – весь обуглился. Это значит, что тану боятся огня. Если б мозг сразу не вспыхнул, малыша можно было бы спасти их обычным способом.
– То есть? – заинтересовалась Амери.
– У тану есть некая психоактивная субстанция, которую они именуют Кожей, – объяснил Бурке. – Вроде тонкой полиэтиленовой пленки. Через нее целители тану, сочетая психокинез и коррекцию, оказывают необходимое метапсихическое воздействие. Проще говоря, они заворачивают пациента в пленку и погружаются в состояние медитации, результаты ничуть не хуже, чем в наших барокамерах, причем без всякой аппаратуры. И людей в Коже можно лечить, но только с участием опытного медиума.
– А фирвулаги используют Кожу? – спросила монахиня.
Бурке тряхнул львиной гривой.
