всего хотелось заслужить одобрение воевод и князя да уважение товарищей. Потому-то кмети друг друга не щадили. Увесистые кулаки глухо врезались в прикрытые только рубахами бока, ручьями тек пот по блестящим лбам. Снег вспенивался под ногами здоровенных бойцов. Млада поймала себя на том, что искренне и увлеченно следит за поединком. Настолько завораживал ее вид мужчин, занятых дикой битвой, важнее которой для них сейчас будто бы ничего не было.
Ветер носил по ристалищу запах крови и пота.
Победил кметь с медно-рыжими волосами. Лицо его, конечно же, было Младе знакомо, но вот вспомнить имени она не могла. Поди запомни всех.
Следующими на утоптанное ристалище вышли стрельцы. Рогл рядом только тяжко вздохнул. Он мог бы сейчас быть на месте одного из этих парней, если бы не строгий запрет Хальвдана – глядишь, и утер бы нос мальчишкам, которые продолжали смотреть на него с презрением, хоть в открытые стычки больше не лезли. Вельдчонок даже послал верегу укоряющий взгляд, но тот, как водится, остался незамеченным. Воевода, кажется, вообще мало что видел вокруг себя. Востроглазые мальчишки – а по-другому назвать их язык не поворачивался, уж больно молоды – стреляли резво и метко. Не уследишь. И как только сотнику, поставленному судить их поединок, удалось определить, кто лучше – загадка. Он долго и внимательно изучал обе пораженные мишени, после чего во всеуслышание огласил победителя.
Отрок зарделся пунцовым так ярко, что было видно в полумраке, но и гордость светилась в его глазах: первая весомая победа, после нее, знать, и в кмети раньше возьмут. А пущей радостью для него и досадой проигравшему стал подаренный самим Бажаном крепкий можжевеловый лук, укрепленный жилами и берестой.
Но больше всего горожане ждали состязания мечников – трудно придумать другой поединок, что выглядел бы более мощно и вместе с тем красиво. Млада знала по себе.
На ристалище вышел светловолосый верег из ватаги Хальвдана – их мудреные имена Млада запоминала еще хуже, чем немерские. А за ним ступил в круг и Медведь. В том, что он окажется здесь, не было никаких сомнений. Парни взяли в руки мечи, изучающе приглядываясь, обошли друг друга по дуге – ведь встречаться в схватке сегодня им еще не приходилось. Верег взмахнул оружием в выпаде – и понеслось. Млада невольно залюбовалась тем, с какой легкостью и даже грацией двигается Медведь. Будто усвоил однажды преподнесенный ему урок. Помнится, в их давнем поединке он казался более неуклюжим. Сейчас кметь почти танцевал – и не гляди, что поперек груди не каждая девица руками обхватит. Его противник поначалу растерялся от такого проворства. Медведь долго заставлял его отбиваться и отступать. Но постепенно верег приноровился – и тут пришлось кметю попотеть. Но Млада с самого начала видела, что ватажнику Хальвдана не победить. Слишком уж Медведь хотел победы.
Поединок закончился внезапно. Точным движением кметь ткнул верега затупленным концом меча в бок и, отбив удар, приставил клинок к его шее. Горожане и товарищи Медведя только вздохнули с облегчением – настолько всех увлекла зрелищная схватка. Сотник поднял руку Медведя в победном жесте.
Награждал его сам Драгомир – нет большей чести для дружинника. Но кметь слишком торопливо принял из его рук поблескивающий искусно украшенной рукоятью и ножнами меч – даже разглядывать не стал. То и дело косясь в толпу и рассеянно улыбаясь, он выслушал поздравление и похвалу – да поспешил с ристалища вон.
А место мечников поспешили занять кмети, вооруженные боевыми топорами. Но не успели они еще хорошенько погонять друг друга, как Млада почувствовала, как кто-то упорно проталкивается к ней сквозь плотные ряды горожан. А увлеченные поединком люди на это только лениво поругивались. Она застыла, прислушиваясь, и медленно опустила ладонь на рукоять скрамасакса. Лишь бы не обернуться раньше времени. Кто бы там ни был.
Младу схватили за руку и потянули прочь, так уверенно и настойчиво, что она даже растерялась, осознав, что тайный убийца уж точно не станет так поступать. Она неловко развернулась и попыталась высвободиться, но передумала, увидев Медведя. Тот вдобавок подхватил ее за пояс и единым рывком вытащил из толпы.
– Я ведь хотела тебя зарезать, – отойдя в сторону от рокочущей гурьбы горожан, Млада сердито вытерла со лба испарину. – Думала…
– Что? – Медведь усмехнулся, приподняв бровь.
Он выглядел настолько довольным и сияющим, что ворчать на него тут же расхотелось. На поясе кметя висел только что полученный от князя меч – и правда, великолепный, выполненный, не иначе, самим Деяном. О такой чести не стыдно рассказывать детям, а потом и внукам. И показывать клинок, гордо вынимая его из ножен на вершок – чтобы детишки не поранились, если захотят потрогать.
Млада вздохнула и улыбнулась одним уголком рта.
– Не важно.
Медведь, проследив за ее взглядом, едва не подбоченился, шутливо выпячивая грудь – гордись, мол, кто у тебя в друзьях ходит. А затем беззвучно рассмеялся. Но, видно, не за тем, чтобы похвалиться наградой, он тащил Младу сюда, в тихое место, куда почти не дотягивается свет костров и людские разговоры. В следующий миг улыбка сползла с его губ, а взгляд стал серьезным и пытливым.
– Ты все-таки пришла, – проговорил он негромко, делая шаг навстречу. – То-то я чувствовал особую силу.
– Я же обещала, – Млада и хотела бы отступить, но не стала. – И я тут ни при чем, Медведь. Ты сегодня сражался очень хорошо. Вряд ли я смогла бы тебя победить.
Кметь в сомнении покачал головой. Как будто наверняка знал, что она немного лукавит.
– Ты многому меня научила…
– Ерунда. Не я одна считаю тебя одним из лучших воинов в дружине. И в этом нет моей заслуги.
Медведь вдохнул, задержал дыхание и подошел совсем близко. Млада удивленно посмотрела на него.
– Не думал, что когда-нибудь ты это скажешь…
Не осталось в его движениях и взгляде извечной осторожности – как бы не обидеть, не налететь, точно на булыжник в траве, на очередное сопротивление и грубость. Таким, наверное, его видела Раска: не увальнем, который конфузится от любого упрека – а мужчиной, уверенным в себе и в том, что он поступает правильно.
– Не стоит, – прошептала Млада, когда, стянув с ладони рукавицу, Медведь тронул ее шею и, вплетая пальцы в волосы, провел дальше, до затылка.
Только руки его она убирать не стала, потому что, кажется, уже много лет никто не касался ее – так… А тихие и совсем не убедительные слова остались неуслышанными. Пусть их Млада могла повторить сотню раз: не
