– Дельная мысль, – согласился я, только сейчас осознав, как гудят ноги и бурчит желудок, в который я уж не помню когда в последний раз закидывал топливо.
В рюкзаках у нас лежало все необходимое, но на одном из стеллажей выбор консервированной жратвы и напитков оказался заметно больше. С четверть часа мы с Японцем были заняты загрузкой организмов калориями, после чего решили еще столько же просто отдохнуть. Савельев немедленно впал в транс, свернув ноги калачиком и сложив пальцы в немыслимую фигуру. Я же достал свой навороченный КПК, порадовался, что даже в Зоне он ловит интернет, вошел в облако и начал записывать то, что произошло со мной с того момента, как я убил четверых бойцов якудза при поддержке ками воина, умершего много веков назад.
Начал – и увлекся не на шутку. Творчество, кстати, для сталкера вещь небезопасная. Сидит себе такой ловец удачи, набивает текст, ничего не слыша и не видя вокруг, полностью погруженный в события, которые прокручивает мозг у него перед глазами… И в этот момент грохнуть данного творца – как нефиг делать. Подкрадется что человек, что мутант, даст по талантливому черепу – и привет. Отписался писатель, упокой его Зона.
Потому я аж вздрогнул от неожиданности, когда услышал слегка насмешливый голос Савельева, вырвавший меня из той, другой реальности, в которой я утонул по самую макушку:
– Новый роман строчишь? Не надоело? Уже, поди, штук сорок их написал, если не больше. На пенсию не думал уйти, писатель?
Я внимательно посмотрел на ухмыляющегося Савельева и произнес:
– Писатели не уходят на пенсию. Писатели уходят только в вечность.
Ухмылка медленно сползла с лица Виктора.
– А вот это сильно, – сказал он. – Будь живы Лао Цзы с Конфуцием, думаю, они бы искренне тебе поаплодировали.
– Ладно, потрепались – и хватит, – подытожил я, пряча КПК в карман. – Пойдем смотреть, как тут дела со взрывчаткой.
С ней оказалось все замечательно. И с детонаторами тоже. Потому мы, пополнив запасы патронов и гранат, все организовали в лучшем виде.
– Не многовато взрывчатки? – поинтересовался Японец, по ходу, гораздо лучше соображающий в мечах и рукопашном бое, чем в саперном деле.
– Много – не мало, – философски заметил я, вставляя очередной детонатор в брикет пластида. – Одно могу сказать: когда рванет, от здания ничего не останется. И от яиц на третьем этаже – тоже.
– Это главное, – кивнул Японец. – А от нас?
Я развел руками:
– В дырку спустимся, отойдем подальше, если есть куда, – а там уж как повезет.
Я активировал с помощью дистанционного пульта, который прилагался к детонаторам, все десять и завел их на одну кнопку. То есть шарахнет одновременно в нескольких точках подвала, и если даже какой-то детонатор не сработает – ничего страшного, достаточно, чтобы остальные оказались в порядке. В любом деле лучше десять раз перестраховаться – тогда, коли уж одна из страховок подведет, остальные девять выручат.
Пока я возился с детонаторами, Японец привязал лестницу к торчащему из края ямы куску арматуры – и мы начали спуск в темноту, воняющую подвальной сыростью и разложившейся мертвечиной: этот тошнотворно-сладковатый смрад ни с чем не спутаешь.
Я не исключал, что спуститься без приключений не получится, потому гранатами затарился с избытком. Если нас внизу поджидает пара-тройка кумо, лучше сразу нажать на кнопку пульта и одновременно самовзорваться, чтобы по закону подлости не лежать потом полураздавленным под бетонными обломками, мечтая о скорой смерти.
Но – обошлось.
Мы стояли в тоннеле явно искусственного происхождения. Бетонные стены, толстые кабели в оплетке, тянущиеся вдоль этих стен, наверху – плафоны, мерцающие тусклым светом… А еще на стенах были надписи, нанесенные желтой краской. Я подошел поближе и прочитал: «Слава Императору, который ведет нас к победе!»
– Ты чего-нибудь понимаешь? – поинтересовался я у Виктора.
– Нет, – отозвался Савельев. – Император в Японии есть, но страна, сам знаешь, ни с кем не воюет, у нее и армии-то нет.
– Странно, – сказал я. – Тут вся стена победными лозунгами исписана. От времени они, конечно, здорово выцвели, но тем не менее. Ладно, пошли, а то потолок рухнет прям нам на головы.
Мы отошли метров на сто, и я нажал на кнопку пульта.
Громыхнуло знатно, у меня аж уши немного заложило. Потолок по краям дыры ожидаемо обвалился, намертво замуровав выход из тоннеля наверх.
– А ты уверен, что мы отсюда выберемся? – поинтересовался Виктор.
– Ну если нам обратно хода нет, то какие еще есть варианты? – пожал я плечами. – В любом случае ты как-то поздно поинтересовался, не находишь?
Японец хотел что-то ответить, наверняка язвительное – он в последнее время стал на редкость вредным, – но осекся.
И я сразу понял почему, так как тоже услышал отдаленный топот тяжелых ботинок в глубине коридора.
– Быстро обратно! – прошипел я. – Укроемся в обломках.
Других вариантов не вырисовывалось – в коридоре под светом ламп мы были как на ладони. И кто бы там сейчас ни несся в темноте, отреагировав на звук взрыва, вряд ли нас встретят с распростертыми объятьями…
Обломки бетонного потолка были еще горячими, когда мы, подбежав, укрылись за ними. Понятное дело, что потолочные лампы на этом участке отрубились после взрыва, и это нам было только на руку.
Топот становился все ближе и ближе. Наконец бегущие перешли на шаг, и по стенам подземелья заскользили лучи мощных фонарей.
– Четверо, – прошептал Японец, который в своем черном костюме полностью слился с темнотой и потому мог наблюдать за обстановкой более эффективно, чем я.
По идее, этих четверых стоило просто закидать гранатами. Двух «эфок» за глаза хватило бы. Но мы понятия не имели, куда пришли, и потому «язык» был просто необходим. Да и начинать с убийства в незнакомом месте неразумно: нужно хотя бы понять, кто есть враг, а кто потенциальный друг.
Лучи фонарей приблизились, я уже из своего укрытия видел круглые световые пятна, шарящие по потолку. Судя по шуршанию осыпающихся крошек бетона, прибывшие полезли на завал.
Пора!
Я выскочил из-за своего укрытия и с ходу рубанул ближайшей тени берцем в пах, а когда она резко согнулась, добавил удар кулаком под ухо. Все, этот гарантированно в нокауте.
А вот со вторым, который следом карабкался на завал, так быстро и красиво не получилось. Среагировал он моментально: отпрыгнул назад, вскидывая что-то, похожее на автомат, в темноте не поймешь.
И это уже было плохо.
Драка тем и отличается от боя, что в ней можно все, кроме убийства. Фингал поставить, нос или челюсть свернуть, даже кость сломать – это все драка. А когда противник достал нож или огнестрел, это значит, что намерения у него очевидные. И твои должны быть такими же – причем желательно работать на опережение, иначе он свои намерения запросто претворит в жизнь.
Но вариантов у меня было немного. Начинать стрельбу не хотелось: вон, на взрыв аж четверо прибежало – проверить, само рвануло наверху или помог кто. А на стрельбу может целый гарнизон примчаться. Потому я принял довольно рискованное решение.
Когда я на складе гранатами затаривался, то кольца двух из них не привязал к ремешкам подсумков – ремешков не хватило. Все заняты были, а небольшой дополнительный запас гранат сделать хотелось. Потому я их просто сунул в карманы, которых на снаряге было предостаточно. И сейчас мне ничего не оставалось делать, кроме как выдернуть из кармана одну из гранат и швырнуть ее в голову стрелка.
Раздался звук, с каким бильярдный шар бьется о борт. Тень, даже не вскрикнув, рухнула навзничь и больше не шевелилась.
Все.
Напарник со своими двумя управился на несколько секунд быстрее меня. Ну да, у него опыт в рукопашке, пожалуй, покруче моего будет, так что неудивительно.
Я взял один из зажженных фонарей, выпавший из руки вырубленного мной противника, осветил владельца…
Это был несомненно японец, с характерными чертами лица, присущими монголоидной расе. Но для японца он был на редкость здоровенным. Рост под метр девяносто, плечи широкие, бугры бицепсов натягивают рукава форменной рубашки. И второй – такой же, словно их в одной пресс-форме штамповали.
