Сталь, где-то Атаки, наверняка есть и выжившие клочки, но точной информацией по островам на павших континентах никто не владеет. Так что, Трини…
Глава 9.
Мы шли целый день, сделав лишь две остановки. Могли бы, конечно, останавливаться и чаще, но Титан не нуждался в отдыхе, а я не хотела проявлять даже намека на “хрупкость”, о которой он уже единожды упомянул ввиду моей тошноты, так что мы шли и шли, и шли… Пока не дошли до красивого места: высокая каменная порода, поверх которой разросся густой лес, встречалась с долиной.
Когда мы развели костёр, последний луч закатного солнца уже зашел за горизонт. Начало заметно холодать. Я закрепила чайник на титановых штырях, сделанных Титаном из обычных веток, и подвесила его над костром. На ужин у нас должен был быть чай и консервы, но я подозревала, что Титан снова обойдется одним чаем.
Дождавшись закипания воды в алюминиевом чайнике, я заварила две чашки крепкого чёрного чая и протянула одну порцию Титану. Приняв кружку из моих рук, он снова заговорил первым:
– Почему при первой нашей встрече ты сказала, что мы не знакомы? Твои глаза говорили обратное, поэтому я и поинтересовался у тебя, знакомы ли мы, но ты категорически отвергла возможность нашего знакомства. Ты ведь узнала меня.
– Я тебя – да, а ты меня – нет. А если ты меня не узнал, значит мы не знакомы.
– Странная логика, Трини.
Он отказывался не называть меня Трини. Я решила игнорировать его твердолобость по этому поводу.
– Зачем ты затащил меня на тот бал-маскарад?
– Чтобы спасти.
– Спасти? Ты напугал меня там едва ли не до потери пульса!
– Чем именно? Тем, что предупредил тебя о том, что в Парадизаре разрешено вступление в половую связь с девушками от шестнадцати лет?
– Ты прекрасно понимаешь, о чём именно я говорю, – поджала губы я.
– Ладно. Я припугнул тебя для того, чтобы ты была осторожнее.
– Объясни.
– Лучше я тебя напугаю, чем ты осечешься с кем-то другим.
– Вот что можно обозначить странной логикой.
– Лучший способ разговорить допрашиваемого – начать говорить самому. В тот вечер я много говорил с тобой. В результате чего ты тоже заговорила. Как сейчас. И тогда я многое узнал о тебе. К примеру, что ты почти наверняка попала в Парадизар не из Диких просторов, а из Рудника. Опасная информация, за которую в Парадизаре тебя могли лишить жизни. Ты же, совершенно не подозревая того, преподнесла мне её на блюдечке. Для этого я тебя и вытащил на бал: лучше выдай всё мне, испугайся этого, и больше никому ничего не скажи даже под дулом пистолета.
– Самовлюблённый игрок в покер.
– А ты та ещё разведчица.
– И всё же на том балу я узнала от тебя не меньше, чем ты узнал от меня.
– Пятьдесят процентов успеха взамен на пятьдесят процентов краха – неубедительный результат.
– Лучше не соотношение странных процентов мне объясни, а тот абсурд, который ты тогда заявил мне о том, будто выиграл меня в “честной карточной игре” у Осы Сэвиджа.
– Это была перестраховка.
– Перестраховка на что?
– На тот случай, если бы мы не успели выехать из Парадизара до того, как Сэвидж решил бы наложить на всех финалистов “П&К” свою лапу.
– Хочешь сказать, что спасал меня ещё до того, как мы выбрались из Конкура? – криво и с неприкрытым недоверием ухмыльнулась я, заглянув в глаза собеседника.
– Не думаешь же ты, что вся заслуга твоего чудесного спасения сначала из Паддока, а затем из Конкура, лежит целиком на твоих маленьких плечах? Я был твоим покровителем ещё до того, как выиграл у Сэвиджа право забрать тебя себе после вашего выхода из Конкура, что, как мы сейчас разобрались, было заблаговременным покровительством. Ты часто выживала благодаря мне. Ярчайший пример: Люминисцены.
– Нет.
– Да.
– Нет.
– Я защищал их от тебя при помощи ультразвука.
Их от меня – первоклассный сарказм.
– Не может быть, – я непроизвольно встряхнула головой.
– Как бы тебе не было от этого досадно…
– Почему же ты не защитил всех остальных?! В Тёмном лесу куча людей полегла…
– Я не мог спасти всех. Если бы начал спасать всех – не спас бы даже тебя. – Я ничего не ответила, так что, выждав несколько секунд, он добавил. – Впрочем, чаще всего ты не нуждалась в моём покровительстве, так как сама отлично справлялась с тем хаосом, который у вас там порой разворачивался. К примеру, однажды за тобой и Джекки погнался Люминисцен, которого Джекки задела стрелой. Я ничего не мог предпринять, пока вы не спрятались под корнем того дерева с дуплом, в котором позже заночевали. Только после того, как вы самостоятельно нашли способ оторваться от преследования, мне удалось отогнать тварь подальше от вас.
Я продолжила молчать. Он тоже замолчал.
Костёр начал трещать и отплёвываться искрами. Я сделала глоток из своей кружки. Прошло ещё несколько секунд, и он снова подал голос:
– Хочу поговорить о твоих словах, сказанных днём.
– Что ж, я не сильно трепалась, так что вариантов, которые могли бы тебя заинтересовать, не так уж и много. Что именно тебя заинтересовало?
– Когда я решил напомнить тебе о том, что в прошлом мы с тобой были лучшими друзьями, ты в ответ на это замечание выразилась так, будто этот факт обесценился по причине того, что я ушёл из Рудника.
– Именно так оно и есть. Ничего другого я не имела в виду.
– Что ж… Это звучит как затаённая обида.
Я слегка прищурилась:
– Она вовсе не затаённая.
Он врезался в меня непонимающим взглядом:
– Ты что, всерьёз обижена? Из-за того, что я ушёл?
Мысленно я сжала свои кулаки, но внешне попыталась сохранить хладнокровие:
– Ты ушёл даже не попрощавшись. Однажды утром я проснулась, и мне сообщили, что ты покинул Рудник. На мой вопрос о том, когда именно ты пообещал вернуться, Беорегард ничего мне не ответил, и я разъяснила себе его молчание, как утверждение того факта, что больше никогда не увижу тебя. По твоему собственному желанию. Вот так вот просто, безо всяких прощаний. Просто бросил.
– Я вовсе не бросал ни тебя, ни всех остальных…
– Не знаю, что там по всем остальным. Знаю только о себе. Может, с остальными ты и попрощался. Может, остальным ты и не обещал всегда защищать их и всегда быть с ними рядом, как обещал это мне. Ты обещал мне это, глядя прямо в мои глаза, а потом, после стольких повторений одного и того же обещания, по итогу оказавшегося бессмыслицей, просто взял и ушёл, не сказав мне при этом ни слова, никак не предупредив. Для тебя это совсем ничего не значило, да? Твоё обещание, твой уход. Всё было… Просто. Просто так.
– Прости, очевидно я действительно виноват. Уходя из Рудника
