Становилось все жарче и труднее дышать. Голова сделалась тяжелой, как снаряд для баллисты. Гизелла уже подумывала, не повернуть ли ей обратно, как вдруг впереди забрезжил неясный свет, словно от неплотно закрытой заслонки печи. Гизелла остановилась. Вполне может быть, что она добралась до преисподней, хоть Диомад и отрицал её существование, как реального места. Ну, или, по крайней мере, до неугасимого пожара в пустотах земли. Во всяком случае, любопытно посмотреть, что там.
Гизелла поползла еще медленнее и осторожнее, иногда ощупывая стены лаза кругом. Вскоре сделалось настолько светло, что она смогла разглядеть черную поверхность стен, искрящуюся мелкими вкраплениями минералов.
Она услышала прерывистое шипение, словно на сковородке жарилось мясо. Так и должно быть в преисподней. Гизелла проползла еще немного, соблюдая осторожность, но вдруг обнаружила, что находится на краю обрыва. Сердце Гизеллы подпрыгнуло к горлу, а потом спряталось где-то внизу живота.
Лаз заканчивался в почти отвесной стене, которая уходила вниз на неизвестно какую глубину. На дне пропасти текла огненная река, служившая единственным источником света здесь, и определить расстояние до нее не представлялось возможным. Ибо Гизелла никогда прежде не видела огненных рек, и не знала, какой ширины они обычно бывают.
Она ожидала, что сумеет разглядеть на берегах реки тварей наподобие Тахора или той жабы с паучьими лапами, сражаясь с которой он упустил Гизеллу. Но, как ни старалась, ничего не увидела. Берега были пусты. Шевелилась только сама река.
Это было заметно по перемещению светлых, темных и полностью черных пятен, которые наползали друг на друга, кружились, сужались, расширялись. Она, эта огненная река, текущая по дну подземной пропасти, была похожа на текущую по дощатому полу эшафота кровь детоубийцы.
Когда-то в детстве, совсем еще маленькая, едва умеющая говорить, но не знающая, что говорить, Гизелла увидела казнь. Казнили ужасного преступника, умертвившего своих детей из-за того, что после смерти жены он не желал себе никакой обузы. Гизелла узнала это потом, спустя много лет, а тогда она просто видела, как на площади, на большом эшафоте, при скоплении огромной толпы, расчленяют человека. Словно вошь, словно мерзкое насекомое. Преступника казнили четверо палачей, сдирая с него, живого, кожу при помощи специальных ножей. Они сдирали ее маленькими кусочками, падающими на пол, смешиваясь с кровью, которая текла багровой рекой, сверкая на солнце.
Гизелла задрожала от отвращения, снова испытав потрясение, заставившее ее навсегда отказаться от общения с толпой. Она не появлялась ни на официальных аудиенциях, ни на праздниках. За это сестры и братья называли ее отшельницей.
Она на мгновение прикрыла глаза, чтобы попытаться избавиться от ужасного воспоминания, а когда открыла их, то новый ужас предстал перед ней. Прежде она не заметила ужасных тварей, но они были. Обитатели огненной преисподней поднимались по стенам. Поднимались к Гизелле.
Они были похожи на черепах, у которых вместо ног имелись щупальца, и не четыре, а множество. Гизелла не смогла сосчитать их. Щупальца извивались как змеи в любовном экстазе, ни мгновения не находясь в покое. Глаза этих тварей были открыты и не мигали.
Гизелла вспомнила отрывок из книги о чудесах, которую она любила читать перед сном в присутствии своей любимой служанки Мариссы, которая держала светильник:
«Когда они достигли верхней преисподней, называемой так, потому что она находится наверху, над большой преисподней, которая, в свою очередь, располагается над глубокой преисподней, самым ужасным было то, что они увидели много необычных животных. Ибо большинство этих животных – чудовища, имеют вид страшный и свирепый. Ибо питаются другими живыми существами и никогда не спят. Чудовища, которые не спят, суть наиболее отвратительны человеку. Ибо спящие чудовища могут иногда быть не опасны человеку, чего нельзя сказать о неспящих».
Это они! Неспящие твари!
Гизелла всегда считала эту книгу странной и фантасмагорической. Ей казалось, что тот, кто написал ее, был безумен, ибо только безумцу могут сниться такие страшные сны. Но это были не сны.
Гизелла хотела двинуться назад, но обнаружила, что ей не на что опереться. Кроме того, из-под груди Гизеллы сыпался черный песок, и она медленно, но верно, сползала вниз, ибо лаз имел некоторый уклон. Когда она дернулась, песок посыпался еще больше. Она закричала и забила ногами, как пойманная рыба хвостом, но, как и следовало ожидать, это только ускорило ее скольжение к пропасти. Тщетно она ломала ногти о камень. Кругом не было ни одной щели, за которую можно было бы зацепиться.
А твари внизу остановились, сообразив, что еда сейчас сама свалится к ним, и не надо затрачивать лишних усилий. Они раскрыли рты, оказавшиеся неожиданно большими, и принялись приседать, как будто в ритуальном танце. На самом деле никакой это был не танец. Гизелла однажды видела, как подобным образом приседала саранча перед полетом. Зубы ужасных тварей напомнили Гизелле о специальных ножах для сдирания кожи с детоубийцы. Она закричала и снова дернулась. И оказалась по пояс над пропастью. Больше ничто не удерживало ее в лазе, и она упала навстречу открытым ртам неспящих подземных чудовищ. Но рты так и не дождались. Вокруг талии принцессы неожиданно что-то обвилось и потянуло наверх. В первый миг она подумала, что досталась на ужин какому-то удаву, но это был не удав. Черный волосатый хвост, голый на кончике, будто у крысы.
– Хотела сбежать от меня? – раздался знакомый голос.
Тахор! Гизелла готова была обнять его, настолько была рада, что избежала участи приговоренного за детоубийство.
– Так просто вот взять и разом покончить с собой? А как же все те муки, которые я тебе обещал? – поинтересовался Тахор.
И странно, но в его голосе принцессе почудилась даже какая-то нежность, или это всего-навсего была страсть палача к предуготовленной жертве?
Руки Тахора развернули Гизеллу лицом к нему и поставили на твердую почву. Она оглянулась через плечо. Обитатели огненной преисподней снова устремились вверх, быстро перебирая щупальцами.
– Похоже, нам следует продолжить разговор в другом месте, – заметила Гизелла.
Тахор отодвинул принцессу в сторонку и склонился над пропастью.
– Ты права! – воскликнул он, но вместо того, чтобы перебросить пленницу через плечо и уносить ноги, вдруг быстро вскинул руки и прыгнул вниз.
Так, по крайней мере, показалось Гизелле. От неожиданности она едва не устремилась вслед за ним, но тут ее кто-то схватил за руку, грубо и сиильно. Но это было прикосновение не демона, а человека.
