Толкая перед собой тележку, он приблизился к воротам. Та-ак, а это что за дела? Возле ворот переминался с ноги на ногу Чикко, а подле стояла волокуша, где свернулась калачиком амазонка.
Не раздумывая, Торнан приблизился.
– Эй, там! – рявкнул он.
На крик из караульной будки выскочили солдаты. Вид у них был явно не геройский – старая кожаная броня с роговыми накладками, сохраненная, видать, в сундуках с дедовских времен, кое-как заточенные копья на свежевыструганных древках не самого лучшего дерева и дубовые, обитые плохим железом шлемы.
Подумав, Торнан решил, что всей этой своры деревенщины его ребятам бы хватило бы минуты на две. Ладно, наглость – второе счастье, как говорят картагунийцы. И смело двинулся к ним. Те поворачивались в его сторону, только что не открывая рты. Громадный, полуголый, играющий стальными мускулами, за кушак которого были заткнуты предметы палаческого ремесла, перепоясанный многохвостым бичом, Торнан, надо полагать, производил неизгладимое впечатление на вчерашних деревенских увальней.
– Га! Ну чего, ребята, а кому тут отрезать свежей мертвечинки фунт?! – зычно гаркнул он.
– Пожалел бы, живую ведь закапываешь, – вдруг бросил один из стражей. – Придушил бы уж…
– Тебя, что ль? – осведомился капитан.
– Извиняюсь, профос, а сколько тебе конвойных? Больше трех не дам! – подошел сержант.
– Да к чему конвой? – пожал плечами Торнан, ощутив холодок под сердцем. – Я покойников не боюсь, даже если они живые…
– Говорю – без конвоя не выпущу, – уперся сержант. – Извиняй, мэтр палач, но так и скажите пану приору – он сам так указал. Ежели живого выводишь, так только с конвоем.
– Так мы разве выводим – мы прикопать везем, сам подумай! – вступил Чикко.
– Нет, как хочете, а не могу, – помотал головой стражник.
– Лады, – вдруг согласился Торнан. И повернулся к Чикко: – Давай, тащи девку обратно. Пошли, монашья рожа, подождем, пока сдохнет. А перед этим еще допросим слегка! Видать, судьба ее такая… – И похабно осклабился.
В главном коридоре им пришлось уступить дорогу – на большой тележке, которую, обливаясь потом, катили два палачонка лет пятнадцати, было навалено с полдюжины трупов.
– Ну что, – прошептал Торнан, наклонившись к тележке, где лежал Дорбодан. – Давай рассказывай, как тут пройти к твоей Старой башне?
– Недалеко, но там ход через кордегардию внутренней стражи…
– Ну дела, – только и выдохнул Торнан, а Чикко аж побледнел.
Чувствуя, как истекают последние отведенные им богами минуты, они двинулись по указанному Дорбоданом пути.
Когда-то это был типичный для востока Логрии замок, одна из резиденций хемлинских господарей. Теперь это был центр инквизиции Братств Митры, куда, бывало, свозили людей из весьма далеких мест… Народу тут было много. И пробегающие по своим делам люди не обращали внимания на палача, занятого исконным палаческим делом – вывозом трупов.
На третий этаж тележку и волокушу подняли без труда, ибо хитрый человеческий ум придумал в помощь вынужденным частенько таскать туда-сюда покойников инквизиторам занятное усовершенствование. Пролет лестницы главного корпуса был оборудован деревянной клетью, которую поднимали вверх-вниз сидящие в подвале грузчики, вращая огромный скрипучий ворот. Команды им подавали, громко вопя, так что лестничный колодец буквально гудел.
Добравшись с комфортом на третий этаж и пройдя арочной галереей, Торнан бесцеремонно вломился в кордегардию внутренней стражи. Шесть пар глаз повернулось в его сторону.
– Тэ-экс, – изрек Торнан, созерцая валяющиеся на столе карты и полупустую бутыль граппы, – это, значит, так мы несем службу?
– Что угодно господину профосу? – осведомился бородатый фельдфебель.
– Ключи от Старой Башни, – не допускающим возражений тоном сообщил Торнан.
Лица солдат вытянулись.
– Так ведь там… – начал было один, самый молодой, розовощекий парнишка, наверное, всего месяц-другой назад взятый из деревни.
– Знаю, – бросил северянин. – Лично сам приор велел вот этих туда оттащить и бросить.
В этот момент за каменными стенами тревожно забил набат. Видать, труп инквизитора нашли раньше времени. Но стража не испугалась и не встревожилась.
– Митра Светлоликий! – устало бросил фельдфебель. – Опять эти учения… Берите ваши ключи, – в Торнана полетела связка, ловко пойманная в воздухе, – и делайте там свои дела.
И солдаты, топоча сапогами, оставили их одних.
– Быстро, за мной, – бросил Дорбодан, вскакивая. И в самом деле, проверять, учебная ли это тревога или совсем наоборот, желания не было ни у кого.
За дверью в углу кордегардии оказалась заброшенная галерея – длинная, крытая камнем известняковая аркада. Как тут же сообщил Дорбодан, галерея выходила аккурат к заброшенному донжону.
В темноте почти ничего не было видно, только зияли черные арки и слабо белели простенки.
– Шэтт! – выругалась Марисса. – Дерьмо какое-то! Торнан тоже отметил, что здесь воняет, а под ногами скользит.
– Сюда, думаю, ходит срать стража, – прокомментировал Дорбодан.
– Так сюда ж запрещено ходить, вроде ты говорил…
– Ходить-то, может, и запрещено, но парашу выносить по три раза в день тоже никому неохота, должно быть, – резюмировал космограф, проявив неожиданное знание армейских порядков.
Сгорбившись и стараясь не поскользнуться на залитом пованивающей жижей полу, они двинулись по полого уходящему вниз ходу.
И вот они в Старой Башне. С башнями, крепостной стеной, домами для прислуги, с сетью подземных переходов, с цветными витражами, в которых играли солнечные лучи, с плющом, обвивающим многовековые гранитные стены, каждая из которых могла порассказать немало любопытного…
И над всем этим вздымалась на высоту в двести с лишним локтей Старая Башня. Сложенная из гранитных блоков в три быка весом, кажущаяся гигантским монолитом, поражающая толщей стен, изредка прореживаемых небольшими оконными проемами.
С ее верхней площадки открывался бы великолепный вид на окрестности до самого Хемлина. Но только вот уже с век, наверное, никто не поднимался туда. Потому что в последнюю большую войну слишком страшные дела творились в этой башне. Потому что ее переходы и этажи были изъедены временем и огнем. Потому что с теми, кто пытался ее снести, перестроить или поселиться в ней, приключались всякие беды. Потому что последний хозяин Серого Замка, благородный Аркан Сум, умер в двадцать три года, на следующий день после того, как на пиру высказал мысль, что эту проклятую груду камней надо снести до основания. Еще много чего рассказали бы путникам про эту Башню, но Торнан ничего этого не знал, и, возможно поэтому, тени, владевшие этим местом, их не побеспокоили. Лестницы, площадки, старые двери, открываемые решительной рукой Дорбодана, переходы, узкие коридорчики, чей-то череп в углу, потайная дверь, раскрашенная под цвет штукатурки. Извилистые коридоры и винтовые лестницы, замурованные балконы для лучников, ниши с каменными скамьями. Как и всякий дворец властителя, Серый Замок имел немало тайных ходов, дабы правитель смог отправлять посланцев без чужих глаз и спастись бегством в случае заговора или смуты.
