Ознакомительная версия.
Так почему теперь, здесь, дома, он не испытывает пьянящей радости? Почему он всего лишь спокоен? Он имеет право здесь бывать, у него есть документы и даже имение – Элен приняла меры! Он легализован и как маг, и как франконец, и как кто угодно еще. Душа успокоилась, взгляд наполнился давно желанным зрелищем осени у моря… и в сны стала приходить дикая, неухоженная, нелепейшая чахлая тайга на границе с тундрой. В ней нет красоты и величия, но есть странная, щемящая бесконечность и бесприютность.
– Что же мне, надвое порваться? – Шарль наконец выдохнул вслух свою жалобу.
– Души от доброты не рвутся, они растут, – тихонько рассмеялась Степанида. – Это иногда больно, но ничуть не опасно. Мой дикарь тоже душой-то болел, аж слег однажды и жаром маялся, и бредил. Человеком стать не всякому по силам, именно так. Многие, ох как многие всю жизнь за маской прячутся. И не джинны вроде, а лица своего боятся. Потому что внутри они пусты, не растут их души, а раздуваются, покуда не лопнут.
– Я спросил в прошлый раз: ты птица удачи, Стефа? – снова рискнул задать вопрос Шарль.
– Нет, я иначе повзрослела. В мое время жила девочка Леся, позже ставшая Диваной. Магией, силой, убеждением толпы – вся удача к ней стягивалась. Это началось еще до ее рождения. Может, я была первой их целью, Эжен этого всегда боялся. Так или иначе, я не вижу фарзы, не правлю обстоятельствами для целых стран. Но я как-то постепенно научилась разбирать, какие дороги можно открыть… А какие не следует.
Женщина улыбнулась, погладила Шарля по плечу и пошла вниз от вершины холма, спускаясь к автомобилю у обочины. Шагнула на подножку и дважды нажала на сигнал.
Куда убежал Эжен, без громкого звука не выяснить. Словно обезумев, мсье ле Пьери взялся обсуждать условия покупки земель. Он желал легально заполучить маленький уютный дворец и старые лозы при нем, для души. Он тоже пытался приобщиться к родине и тоже, видимо, не ощущал того, что ожидал ощутить. Зато вовсю страдал исконно ликрейской ностальгией по кедрам и зеленым северным закатам. Рисовал их магией и кистью, злился и угрожал направо и налево дуэлями всем, кто замечал раздражение и искал его причину.
Шарль тоже спустился по склону, завел «фаэтон», устроился за рулем и огляделся. Степанида кивнула и указала на замок поодаль. Пора ехать вмешиваться.
– Я все равно спрошу, – виновато признал свое недопустимое и бестактное любопытство Шарль. – Эжен, когда пришел к твоему дому – тот, другой ле Пьери, тщеславный джинн и прочее, – он являлся охотником? Он искал смерти для удачи и эликсира для окончательного и сильнейшего заклинания власти?
– Может быть, уже был охотником и искал, – рассеянно пожала плечами Степанида, перебирая на коленях россыпь разноцветных виноградных листьев. – Не знаю. Но для него еще оставалась дорога в настоящую жизнь. Трудная, а только он у меня сильный, справился. Нашел мою избушку и все рассмотрел, что следует. Я им горжусь.
– Как же это вышло? – нахмурился Шарль. – Без магии и даже без удачи одолеть самого ле Пьери?
– Одолеть? – нахмурилась Степанида, смахнула листья с платья. – Так у него спроси, это ведь он воевал с собой-то. Или у себя, ты тоже управился неплохо. Идти по дороге, какую я открываю, ох как тяжело… Она ведь что? Сплошной отказ. Желаешь обрести? Плати, расставайся, теряй, разочаровывайся, ищи, испытывай боль. Увы. Иных дорог нет. Настоящих. Хоть у Береники их разыскивай, хоть у кого иного. Поехали. Женечка, наверное, до погребов дорвался и пересчитывает бутыли и бочки с вином. Если так, никакой вечности не хватит нам для выбора домика.
– Но все же, – умоляющим тоном повторил Шарль. – Как ваша встреча не стала этой нелепой охотой на птицу?
– Шарль, малыш… – В глазах Степаниды мелькнуло нечто темное и неуловимое. – Ты сказки наши много слушал? И внимательно?
– О да…
– Значит, должен понимать, что те, кто нашел в лесу избушку, иной раз жизни лишаются, пожалуй, даже часто. Сам ведь думал при встрече о нашем обычном «сперва в баньке попарит». А далее уж как сложится, так и сбудется. Меня прежде Эжена люди обидели. Он – моя дорога, что к свету вывела. Поехали.
Шарль кивнул и промолчал. Он отчего-то поверил, что большего Степанида не скажет. Гладкая дорога ложилась под колеса удобно, не добавляя тряски движению и не вынуждая магией смягчать ухабы и отвлекаться от размышлений. Шарль пожимал плечами и недоумевал: кто сказал, что именно птицы удачи и есть высшая форма развития магии? Их ведь, кажется, не было вовсе, пока маги Ликры в незапамятные времена не сотворили нечто с полем удачи страны, желая получить выгоды в обороне от нападений врагов. Сами ликрейцы, надо отдать им должное, не видели смысла или удали в затее захватить чужую землю. Свою заселить да обжить уже сил недостает… Вот и учудили нечто особенное, что помогает иной раз не доводить спор с соседями до боя и большой крови.
А что было прежде, пока не выделили удачу в чистом виде и не создали целый раздел магии на ее основе? И что послужило основой для создания птиц? Наверное, странные и загадочные отшельники вроде этой Степаниды. Или Элен… Шарль вздрогнул и почти невольно погладил себя по шее и ниже, по груди. Змея оставалась там, невидимая и нематериальная, но настоящая. Несбывшаяся смерть, отведенная от него невозможным и непонятным способом. Она потому не одолела жертву, что Элен ценила его, спасителя семьи, больше жизни – и отстояла. Отспорила, не отдала.
Такая тоненькая, с длинными узковатыми глазами лисички, которые делают улыбку чуть лукавой и особенной…
Шарль ударил по тормозам, выбрасывая вперед руку и задействуя магию. Эжен ле Пьери повторил жест, стоя прямо за поворотом и не думая двигаться с дороги.
– Катаешь мою жену? Один? – с раздражением уточнил он. – О чем думаешь? Террибль… О ком?
– Этот домик нам тоже негоден, – сразу угадала Степанида. – Женечка, не рви ты себе душу. Давай я выберу. Ты ищешь одно, а желаешь иного. Ты памятью выбираешь, хотя сам давно уже изменился.
– Да, увы, – признал Эжен, устраиваясь в автомобиле. – Не нравится ничего. Слишком тут тесно, слуг много и в целом людей. Все не так. Они говорят – я заработаю на гостях. Но это отвратительно. Лучшие комнаты или винный погреб – и вдруг для платных гостей.
– Шарль, поезжай вон туда, прямо к морю, – махнула рукой Степанида. – Сейчас мы все и выберем. Виноградник нам не надобен, одна морока с ним. И цветники по линейке разбитые негодны, и кусты стриженые.
– Стефа, ты мудрая, уи, – оживился джинн.
Вечером он уже воодушевленно приглядывался к домику на скалах над красивой бухтой. Две гостевые комнаты, почти тесно. Зато море рядом, а всевозможные платные гости, трактиры и шум дорог далеко…
Ознакомительная версия.
