Глава 5. Талигойя. Ракана (б. Оллария). 400 год К. С. 16-й день Зимних Скал
1
Ворон глядел на красно-синие витражи. Черный мундир, черные волосы, спокойный равнодушный взгляд… Похоже, он просидел весь перерыв, даже не шелохнувшись, и уж всяко возвращение Высокого Суда прошло мимо его внимания. Встать Алву не просили – гуэций учился на ходу.
– Ваше величество, ваше высокопреосвященство, господа Высокие Судьи, – для человека, заслужившего высочайшее неодобрение, Кракл держался неплохо, – прежде чем предоставить слово обвинению, Высокому Суду предстоит рассмотреть прошение, поданное адвокатом герцога Алва на высочайшее имя и на имя членов Высокого Суда.
Мэтр Инголс просит перенести дело и отводит четверых судей как имеющих личные счеты с подсудимым. Он также полагает следствие незавершенным и настаивает на участии в оном его высокопреосвященства и представителей держав Золотого Договора.
Считаю своим долгом напомнить, что утром в присутствии обвиняемого было подчеркнуто, что суд ведется в соответствии с законами Эрнани Святого, при котором посредникам между обвиняемым и Судом, между эориями и государем не было места.
Прежде чем принять решение, его величество король Талигойский и Высокий Суд желают услышать, действительно ли герцог Алва не доверяет чести Окделлов, Приддов, Эпинэ и Карлионов?
Гуэций замолчал. Ворон медленно повернул голову, сощурился и вновь сосредоточился на витражах.
– Герцог Алва, – повторил Кракл, – отвечайте!
– Вы непоследовательны, барон, – светским тоном сообщил Алва. – С одной стороны, вы утверждаете, что посредники между мной и королем не нужны, с другой – короля здесь нет. Ну и кому, по-вашему, я должен отвечать?
– Я не знаю другого короля, кроме его величества Альдо Ракана, – возвысил голос Кракл, – и не желаю знать.
– Барон, – Ворон в свою очередь голос понизил, – вас слушают послы, если не ошибаюсь, четырех королевств. Они донесут своим королям, что барон Кракл о них ничего не знает, чем и гордится.
– Я не знаю другого талигойского короля, – вывернулся старейшина Совета провинций. Зал замер и правильно сделал.
– Ужас, – припечатал Алва. – Вы – профан не только в землеописании, но и в истории, и в словесности. Судя по тому, что здесь зачитывали, я надеялся, вы хотя бы Дидериха осилили, но я вас переоценил. У солнца нашей словесности в каждой пиесе король сидит на короле и королем погоняет, а незаконные принцы и вовсе кишат. Как ызарги. Читай вы Дидериха, вы бы знали не меньше дюжины королей, причем в большинстве своем талигойских.
– Герцог, – не выдержал супрем Кортней, – вы превращаете суд в балаган.
– Я? – приподнял бровь подсудимый. – Помилосердствуйте. Я пытаюсь сделать вашу мистерию хоть сколько-нибудь забавной.
– Герцог Алва, – Кортней почел за благо не принимать вызова, – мы продолжаем. Вы поддерживаете прошение вашего адвоката?
– У меня есть адвокат? – осведомился Алва. – Простите, запамятовал.
– Ваш адвокат мэтр Инголс, – Кракл вышел из боя, но супрем был отцом генерала, хоть и не лучшего, – он уполномочен представлять ваши интересы.
– Кем? – вежливо осведомился кэналлиец.
– Высоким Судом. – Какой все же Кракл крикливый, торгуй он лимонами, ему б цены не было. – Это решение утверждено его величеством Альдо Первым.
– Несерьезно, – махнул скованной рукой Ворон, – к тому же мои интересы давно представляет Леворукий.
– Иными словами, – возвысил голос супрем, – вы отказываетесь от защитника и не намерены подавать прошение упомянутого содержания?
– Требую слова! – Толстяк в мантии, но без венка рванулся вперед сквозь толпу судейских. – Я должен переговорить с моим подзащитным! Герцог, мы не могли встретиться раньше… Но сейчас… Вы совершаете ошибку… Страшную ошибку… У нас отменные позиции, им нечего возразить!
– Зато мне есть, – Алва был спокоен, единственный спокойный человек во взбаламученном зале. – Мэтр, как юрист вы должны понять, что прошение подразумевает признание за тем, кому оно направлено, судейских и королевских полномочий. Я таковых за присутствующим здесь странно одетым молодым человеком и его приятелями не признавал и не признаю. Мало того, я имею обыкновение отвечать за свои поступки лично.
– Высокий Суд, – физиономия адвоката была круглой и блестела, как луна, – я прошу разрешения переговорить с герцогом Алва наедине. Я знаю, что это дозволяется лишь после допроса свидетелей обвинения, но в создавшейся ситуации…
– Разумеется, – Робер поднялся с места, прежде чем сообразил, что сделал, – говорите.
– Повелитель Молний выразил мнение всех членов Высокого Суда, – уточнил Кортней, – или это его личное мнение?
– Дом Волн согласен, – процедил Придд. – Господин Инголс, получаса вам хватит?
– Мэтр Инголс, – Алва непринужденно повернулся к защитнику, – давайте говорить при всех, людям же интересно. Разговор наедине для меня ничего не изменит, а вам может дорого обойтись. Мне бы не хотелось, чтобы вас выловили из Данара, в Талиге не так много приличных законников.
– Как вам угодно, – адвокат, надо отдать ему должное, не растерялся, – но я настоятельно советую не полагаться на милосердие ваших кровных врагов. Вы имеете полное право настаивать на замене судей и на том, чтобы к вам применялись законы, действовавшие в королевстве в день и час оглашения обвинений. Это никем не отмененные кодекс Франциска и протоколы Золотого Договора, а не древние кодексы.
– Какая жалость, – улыбнулся Алва. – Нам и впрямь следовало встретиться несколько раньше, но мы с бароном сошлись на гальтарских кодексах, а карте – место. Кстати, сударь, вам заплатили?
– В известном смысле я полностью вознагражден. – Робер предпочел бы видеть лицо мэтра, но видел лишь внушительный юридический зад. Адвокату надо заплатить. Это, как ни глупо звучит, долг чести. Тебе подарили жизнь, Дракко и кошелек, пора отдавать долги, начиная с кошелька.
– Работа мэтра Инголса будет оплачена, – проснулся супрем. – Со дня его назначения по сегодняшний день включительно. Итак, герцог Алва при свидетелях отказывается от защиты и не намерен подавать прошение.
– Более того, – уточнил Ворон, – я согласен на гальтарскую процедуру со всеми ее кульбитами. Мы ведь судимся по гальтарским кодексам, не так ли?
– Да, – торжествующе подтвердил гуэций, – суд исходит из приоритета кодекса Эодани за исключением пунктов, под которые подпадают обвинения, невозможные в Золотой империи.
– Но, – поднял руку прокурор, – процедура принятия и исполнения приговора, а также его
