конечно. Наши преданные сенаторы повесили бы нас первыми.
– Сейчас не время для твоего «а я говорил»! – рявкнул Балрам, перекидывая булаву с руки на руку. – Нам не из чего выбирать! Настало время для войны!
Кришна вздохнул. Он потратил больше энергии на то, чтобы удержать брата в Стенах, чем на то, чтобы сражаться с врагом за их пределами.
– Терпение, брат, – в сотый раз сказал он. – Все в порядке.
– В битве при Говердхуне ты сказал то же самое! И что там произошло, а?
Через разум Кришны пронеслась колесница воспоминаний. Он помнил, как Якша схватил то, что оставалось от тела младенца, и привязал это к своему щиту. Кришна не видел лица Якши, но он видел, что последовало за этим. Люди Якши последовали за своим лидером, привязывая детей и младенцев к копьям и знаменам. Ход битвы сменился, подобно тому как волны отступают с отливом. Матхуранцы были перебиты на месте, не в силах ударить мечами по щитам, к которым были привязаны их собственные дети.
Балрам смягчился:
– Мне очень жаль. С моей стороны это было жестоко.
– Все в порядке, – сказал Кришна. – Но мы должны помнить, что это Матхура, а не Говердхун.
Сатьябхама подошла к Балраму:
– Я готова. Идем?
– Вы двое можете просто подождать? – умоляюще протянул Кришна. Они портили все веселье. – Ах, какое счастье! – саркастически заметил он, поднимая глаза. – Сюда заявились еще и твои волчата!
Как всегда несвоевременно, вошла солдат личного отряда Сатьябхамы, в серой накидке поверх кольчуги и темно-сером плаще. Ее синевато-смуглая кожа выдавала балханку, а волосы были завязаны в хвост, в этом она подражала Сатьябхаме. По обе стороны от нее замерли две телохранительницы, одна низенькая, вторая гротескно худая, обе в сером, и обе стояли, спрятав руки в рукава и прикрыв капюшонами лица.
Серебряные Волчицы.
У Серебряных Волчиц не было ни штандарта, ни знамени. «Военное крыло отверженных» – назвал их господин Акрур. «Волчицы – падальщицы, преданные лишь серебру», – с отвращением заметил он, когда Сатьябхама впервые представила Сенату свой план формирования отряда, набранного из обездоленных жителей Матхуры. И теперь Серебряные Волчицы, имя которым дала сама Сатьябхама и которых она же и обучила, превратились в действенную силу. И оттого, что среди них не было ни одного мужчины, они становились лишь опаснее.
Балханка, замершая посредине, поприветствовала Сатьябхаму:
– Повелительница Войны, ждем твоих приказов.
Сатьябхаму называют Повелительницей Войны. Балрама – Гигантом. Почему мне они не придумали такого прозвища? – кисло подумал Кришна.
– Дождь, – поздоровалась с нею Сатьябхама. Дождь. Это имя наверняка выбрала сама Сатьябхама. Те, кто присоединялся к Серебряным Волчицам, отказывались от старых имен и званий и принимали новые, странные. Под началом Сатьябхамы теперь служили Герб, Благочестие и даже Одноглазка. – Отправляйтесь к командору Каину на Стенах и прикажите перегруппироваться на Сестер. Скажите, пусть четверть резервных сил направятся к Шпилю Камня Снов, чтобы вернуть господина Критавармана. Пошлите Благочестие приготовить грифона.
– Ты забираешь Гаруду?! – пораженно воскликнул Кришна. Это создание – наполовину лев, наполовину орел – было его, и лишь его питомцем, но Сатьябхама, похоже, решила позаимствовать его без предупреждения.
– А ты что, против? – Лишь женщина могла произнести эти четыре слова настолько угрожающим тоном. Губы Балрама тронуло нечто, весьма похожее на улыбку. Ему всегда нравилось наблюдать, как Кришна пытается найти лазейку.
– Ты забыла, что в третьем сражении его тяжело ранили? Он – не огнедышащая ящерица, если ты забыла, а лев – пушистик с крылышками. Сатья, он слишком молод, чтоб участвовать в сражениях!
– Ему сто лет! Из-за дыма ничего не видно. Нам нужны глаза в небе!
Разве есть солдаты, которые могли бы повторить подобное? – горделиво задумался он, но уже в следующий миг стряхнул наваждение:
– Грифоны живут восемьсот лет, так что он только входит в зрелый возраст. Вдобавок не осталось ни одного самца его племени. Прекрати, Сатьябхама! Я готов заключить с тобой еще одно пари. – Кришна вытянул шею, разглядывая солнечные часы на крыше здания Сената. – В течение следующего часа битва прекратится. Принимаешь пари?
Сатьябхама поджала губы:
– И что получит выигравший?
– Никаких ограничений сегодня ночью. Ты ведь видишь, что все шансы против меня?
Сатьябхама глянула на солнечные часы, затем на клубы пыли, поднимающиеся внутри Третьей Стены, и вздохнула:
– Хорошо, я остаюсь.
Балрам не обращал на их разговор никакого внимания.
– Дождь, запомни, для подачи команд я буду использовать рог. Если я упаду, рог перейдет к госпоже Сатьябхаме. И если она упадет… – он оглянулся, чтобы неодобрительно глянуть на Кришну, – к господину Кришне.
Дождь тоже глянула на него, а затем кивнула Балраму:
– Похоже, от этого рога зависит очень многое, господин. А что, если он замолчит? Что, если господин Кришна будет убит?
Кришна в ужасе уставился на нее.
– Господин! – В комнату вбежал, тяжело дыша, гонец, его грудь часто вздымалась, а лицо было покрыто пылью и сажей. Он что-то прошептал высокой охраннице, стоящей рядом с Дождем. Жилистая, слишком молодая, чтобы быть солдатом, женщина скинула капюшон, под которым оказались серо-голубые глаза и коротко подстриженные иссиня-черные волосы, торчащие во все стороны. Оспины покрывали ее щеки и дерзко торчащий нос, а поверх поношенной запачканной формы висела целая мешанина амулетов. У бедра виднелся короткий меч в потрескавшихся деревянных ножнах.
– Магадханцы отвели свои силы! Мы победили! – объявила она хриплым от радости голосом.
– Полегче, Буря, – предупреждающе окликнула ее Дождь, хотя и сама была не в силах сдержать улыбку. Буря. Кришна поморщился. Что за имена?!
– Но как? – Балрам был явно обеспокоен тем, что его лишили возможности героически погибнуть.
– Хм, мы не знаем, – пробормотал посыльный.
Среди воинов и воительниц, которые никак не могли поверить в случившееся, воцарилась странная тишина. Кришна не удержался, вскинул голову к небу и расхохотался. Его волосы блестели на солнце, оттеняя смуглую кожу и синие глаза, настолько темные, что даже при солнечном свете они казались фиолетовыми.
– Думаю, мы никогда не найдем ответа на этот вопрос, не так ли?
– Повелительница войны, пора расплатиться по счету. – Кришна озорно улыбнулся Сатьябхаме.
Балрам, перегнувшись через зубцы, озадаченно закрутил головой, как будто у него на шее был маятник:
– Как ты… почему они отступают?
Сатьябхама сняла шлем.
– Что ж, я разочарована. Но пари есть пари. Приходи в мои покои сегодня ночью, муж. Я подготовлю что-нибудь особенное.
– На этот раз пусть это будет что-нибудь романтичное, Сатья. Кандалы и
