Счетчик компьютера показывал, что высоты Ваня скинул уже около пяти тысяч. Он почти вертикально летел вниз, лихо, уклоняясь от столкновений с вражескими машинами. Истребитель бы так и продолжал скидывать высоту, если бы не ракета, заставившая машину выровняться. Перейдя в горизонтальное положение, Ваня тут же оказался обстрелян из главного калибра, оставившего на обшивке свой автограф в виде нескольких дыр толщиной с палку копченой колбасы. Добрая часть гаджетов, кнопки управления, которыми находились на рабочей панели, уже не работала. Ваня не знал чье, но точно мог сказать, что попадание ракетой испортило модуль голографического преобразователя, но благо, что солнце уже взошло над голубым диском Марса, и все было видно лучше, чем превосходно.
Ваня закрутил влево бочку, на ходу ловя радаром один из вражеских корветов. Корвет упрямо не хотел быть захваченным и поэтому юлил, как мог. Но кадет Сафин тоже был не промах, он поддал тяги на маршевые двигатели и на последних ньютонах, как говорили в космофлоте, догнал-таки «Ишим» и всадил в него ракету, прошив вдоль хребта крупнокалиберным многоствольным пулеметом. Китаец взорвался, обдав горячим жаром истребитель ХRA-73.
Дозиметры испуганно пискнули но трезвонить не стали. Ваня, подметив, что на место взрыва, как пчелы на мед уже слетаются разнообразные вражеские боевые единицы, да и ракет в запаснике остается не так много, решил что пора «делать ноги». Подняв свою машину на три тысячи, юноша неожиданно для себя оказался в настоящей термоядерной топке. Вражеские и свои корветы здесь лупили друг друга, находясь в лихорадочной перемешке. Сначала взорвалась китайская машина та, что была метрах в пятидесяти слева, потом ярко полыхнул свой «Скорпион». Ваня наугад плюнул в кого-то плазмой. Противника объяло огнем. Вскоре он тоже взорвался. В этом потоке приходилось дико лавировать, переключаясь между маршевыми и маневровыми дюзами. Хорошо, что хотя бы двигатели были в порядке, иначе бы он стал камикадзе, как у китайцев. Или камикадзе это у японцев?
— Звено И-512! — проорал в эфире чей-то голос, — Сбор в расчетной точке, перегруппировка и пополнение боеприпасов!
На радаре тут же засверкала метка цели. Ваня поднял свой истребитель на дыбы и заставил выжать из двигателей всю тягу. Борт 20/17 резко взлетел в попытке прорвать плотный натиск противника. Шесть оставшихся на борту ракет мигом сделали свое дело, пробив в стене из китайских боевых машин приличную брешь, позволившую Ване улизнуть. «Китайская стена» пробита, теперь полным ходом к своим.
К слову, точка перегруппировки находилась на девять тысяч выше общего пекла. До нее было не достать даже из лазерных пушек крейсеров чекрыжащих друг друга по всей светлой орбите Марса. Возле корабля обеспечения кружили пять машин бывшего разведзвена. Ваня был шестым. Он аккуратно, насколько это было возможно с тем уровнем повреждения истребителя, подлетел к кораблю и пристыковался к его контактным узлам. Мехи погрузчики, тут же начали заполнять борт 20/17 ракетами, менять патронные ленты главного калибра и обновлять плазменный генератор. Тут же мехи-ремонтники наскоро чинили то, что еще можно было починить, чтобы машина летала.
— Перекличка! — послышалась команда капитана Комарова, витавшего на своем корвете возле корабля обеспечения, — назвать позывной и уровень повреждения.
— Борт Н-5, лейтенант Перенейкин. Повреждения 13 %, - тут же послышался первый голос.
— Борт Н-9, кадет Ставропольцев, повреждения 76 %.
Уже стало понятно, кто как лев сражался в пекле, а кто прятался за мощными крейсерами. Или же пилот Ставропольцев просто неудачник, а Перенейкин истинный ас? Ваня скорее поверил бы в первое, чем во второе. Перенейкин ас! Это само по себе звучало глупо. Ну, не может быть ассом человек, который даже мизинцем в ухо не может попасть.
Прозвучали доклады еще двух пилотов, и пришла очередь Вани.
— Борт 20/17, кадет Сафин, уровень повреждений… — тут Ваня понял, что за все время битвы он смотрел на уровень повреждений лишь дважды с самого начала и после первого попадания.
— Ну, кадет Сафин! — нетерпеливо прорычал капитан.
— Уровень повреждения — 59 %! — отчеканил кадет. Черт, да его истребитель больше чем на половину уже покойник. Но шкала состояния медленно начала ползти вверх, как-никак мехи ремонтники старались на славу.
Ваня прислушивался к эфиру. Из положения на стыковочных узлах корабля, было непонятно прилетел ли еще кто-нибудь, юноша очень надеялся что сейчас он услышит…
— Борт 20/18, кадет Петров, уровень повреждения 92 %!
Он жив! Его друг жив! Но 92? Как он долетел? По-видимому, Маю досталось очень несладко.
— Я так думаю, больше никто не появится, — прискорбно произнес Комаров, — всем немедленно обновить список целей.
Ваня нажал на кнопку обновления, и тут же увидел новые цели на радаре.
— Кадет Петров и лейтенант Козлов, остаются в ремонтных боксах, затем летят на корабли эвакуации… — скомандовал капитан.
— Но… — хотел было возразить Май.
— Это приказ! Все остальные — фигура клин. Я впереди, за мной Сафин и Ставропольцев дальше Симонов и Перенейкин. Выполнять!
Ваня отключил стыковочные модули и отошел от корабля обеспечения. Чувствовал себя юноша куда лучше, казалось, ремонтные мехи вместе с бортом истребителя слегка подновили и внутреннее состояние пилота. Он знал, что с Маем все будет в порядке, а оставшихся пилотов звена И-512 ждет еще один бросок по вражеским целям.
* * *
Проснулся Платон от того, что за дверью, по коридору начал бегать народ. Сначала у юноши была версия того, что это какой-нибудь злобный капитан наказал весь этаж и заставил их посреди ночи бегать по коридору, но эта идея была не вполне состоятельной, так как по коридору туда-сюда бегал не один этаж. К тому же к монотонному бегу в ногу добавлялись неясные выкрики. В общем, насладиться прекрасным сном Платону не довелось даже в месте, которое он считал абсолютно безопасным.
Юноша поднялся с кровати, наскоро ее застелил и оделся в те вещи, которые еще вчера перед сном принес Влад. Вещи были теплыми и даже какими-то родными. Джинсы, рубашка. Прекрасно.
Платон сел за стол, внутреннее чутье подсказывало, что выглядывать в коридор именно сейчас не стоит. Как только он это подумал, в каюту вломился Сурянов.
— Спишь?! — громко спросил он, не замечая, что Платон сидит за столом слева от него полностью одетый и бодрый как огурец.
— Да, — коротко ответил юноша, заставив Влада испугаться, — что там происходит?
— Утренняя, зарядка, — улыбнувшись, ответил Сурянов. Платон глянул на часы.
