Лодка современная, пыжи, карандаш. Да и что тут местным делать? Травы даже толком нет, пустыня, да солончаки…
— Да кто ж их знает… Мало ли… — вздохнул Андрей,
Сомневаться — это нормально. Но единственный способ узнать правду — найти этих людей. И уже утром следующего дня, заправившись и вооружившись биноклями, мы усаживались в кресла автожира.
Короткий разбег, взлёт, привычный круг над лагерем, набор высоты и доворот на нужный курс.
Одной рукой держу «штурвал», а в другой сжимаю бинокль.
Бинокль морской, военный, приближение хорошее, но впереди, там где море, кроме холмов и белеющих пятен полыни, ничего нет. Береговая линия пуста, если не считать нескольких десятков чаек, и поднимающегося на горизонте тумана.
Андрея я не вижу, он сидит у меня за спиной, но знаю наверняка что он тоже рассматривает окрестности.
Отложив бинокль в сторону, я слегка добавляю газу, и толкаю вперёд ручку. Хоть и привык, но каждый раз контролирую себя. Управление тут не самолетное, наоборот: Низ это верх, верх это низ.
Сильно не давлю, спешить нам некуда, и поднявшись до двухсот метров, выравниваю машину.
Скорость сто, и вскоре мы уже оставляем под собой обнаруженную вчера чужую стоянку.
Теперь, главное, внимание. Высота приличная, мест где можно спрятать лодку немного, но они есть: Заросли камыша, кое-где обрывистый берег, холмы опять же.
— Давай левее возьмём — прорывается сквозь треск голос Андрея.
— Зачем? — отвечаю я, но руль всё же доворачиваю, хоть и считаю что искать нам нужно на воде, или на берегу.
Минут через пять мы оказываемся над первой грядой холмов, и мне кажется что я что-то вижу вдалеке.
Подношу бинокль к глазам, и сам себе не верю. Этого просто не может быть.
— Это чё за нахрен⁉ — заставляя меня вздрогнуть, рявкнуло в наушниках.
— Не знаю… — пробормотал я в ответ, потому как действительно не знал. Не верить своим глазам оснований не было, но и верить не мог, ибо такого просто не могло быть.
— Ущипни меня, если я брежу! — вновь затрещали наушники, старательно донося до моих ушей голос Андрея.
Ущипнуть я не смог бы при всём желании, но тут и нужды не было. То что мы видели — либо существовало на самом деле, либо присутствовало коллективное помешательство.
Но сумасшедшим я себя не ощущал, а вот очертания того, чего не может быть, рисовались всё отчётливее, и это был невероятно огромный корабль. Очень длинный, необычного вида, с высоты он выглядел крайне неестественно, неправильно как-то. Тут и сам факт его нахождения среди холмов на берегу Каспийского моря, в голове не укладывался, так ещё странный какой-то.
Потерев на всякий случай глаза, я потянул на себя ручку и повёл машину на снижение. То что мы видели, нужно было обязательно потрогать руками, иначе не верилось.
— Вот там, на ровненьком, плюхайся! — посоветовал Андрей. Судя по его неестественно громкому голосу, он, так же как и я, находился в шоке недоверия. Вроде и глазами своими вижу, а сомневаюсь.
Приземлившись на пологую сторону холма и лихо прокатившись под горку, мы торопливо вылезли из кресел.
— Меня не роняли? Нет? — потряс головой напарник.
— Если только обоих… — буркнул я, пытаясь сообразить с какого края лучше подойти к нашей находке.
Уходя на половину корпуса в землю, корабль стоял меж двух холмов, словно специально спрятавшись от чужих глаз. Хоть и огромный нереально, а будешь рядом идти, и не заметишь. Ни труб ни надстроек, ровнёхонькая, пустая палуба.
— На авианосец похоже, только очень уж старый… Ты не в курсе когда они появились?
Я был не в курсе. И так не особо по мореходству, про авианосцы я знал лишь то, что у Америки их очень много, а у нас всего один, да и тот постоянно в ремонте. Адмирал Кузнецов, кажется. Но этот действительно выглядел словно памятник подводной археологии.
Приземлились неподалеку, поэтому шли недолго и вскоре покрытый ржавыми пятнами и какой-то дрянью корпус судна сурово нависал над нашими головами.
— Рупь за сто — утопленник! — констатировал Андрей, и с этим трудно было спорить. Судя по всему, корабль лежал на морском дне какого-то из миров, а когда перенёсся сюда, оказался на суше, так как здесь воды почему-то не было.
Не знаю, может ушла, может не пришла, но факт оставался фактом — перед нами находился наполовину вросший в землю древний авианосец.
— Наверх ещё залезть как-то надо… — задрав голову вверх, напарник почесал в затылке.
— Может лестница есть где-то? — предположил я.
— Вряд ли. С кораблей по трапу сходят, а тут куда сходить?
По моим прикидкам, до края борта метров восемь, и это при том что часть корпуса находится в земле. Причём борта наклонены на нас, что усложняет задачу фактически до невозможности. Как тут залезть?
Приблизившись к громадине вплотную, первым делом я потрогал покрытую пылью и ржавчиной обшивку. Дыр пока не было, всё же металл здесь наверняка толстый, но внешне корабль выглядел изрядно проржавевшим.
— Давай кругом обойдём, может с другой стороны цепь якорная найдётся?
— Или дыра, как-то же его потопили? — добавил я.
— Может сам потонул… Или вообще выгнали на мелководье, да ржаветь бросили… Кто ж теперь скажет…
Версия с мелководьем подходила больше всего. Ведь пройдясь вдоль борта неожиданной находки, мы не нашли ни цепи, ни каких либо повреждений, зато обратили внимание на то, что сильно заржавлена и покрыта наростами только половина того что возвышалось над землей, а верхняя часть в относительно хорошем состоянии.
Кроме этого открытия, у противоположного борта мы обнаружили место давнишнего лагеря. Несколько почерневших кострищ, пара разбитых бутылок, и аккуратно сложенные в кучу камни.
— Тут баню делали. Вот, камней накидали, сверху костер жгли, а потом палатку ставили. — присел перед импровизированной каменкой Андрей.
— Как думаешь, давно?
— Ну не в этом году точно.
Место на самом деле выглядело не свежим, но определить «возраст» я бы не решился. Как минимум одну зиму кострище пережило, ну а в остальном только гадать. Да и какая баня в степи? До моря отсюда километров десять, воды не натаскаешся, что, с собой принесли?
Для очистки совести мы внимательно осмотрели окрестности, надеясь найти что-нибудь «говорящее», но кроме того что уже нашли, ничего другого не было.
— И всё же забраться туда надо…
Будь у нас верёвка, можно было бы соорудить крюк и попытаться забросить наверх, но веревки у нас не было, поэтому только возвращаться.
— Слушай… — неожиданно пришла мысль, — а если мы прямо на палубу
