Дэвид Вебер - Венец рабов

- Что не отменяет того факта, что она была приписана к РУФ, когда последствия её статьи произвели такой бум, - указала Драшкович.

- Я имел в виду не совсем это, мэм, - возразил Оверстейген. - Что я предлагал, это что её можно назначить - по крайней мере, формально - на "Стальной кулак" в качестве тактика, а не разведчика. Как я и сказал, я вполне удовлетворён коммандером Блюменталем, но мой помощник тактика готов к повышению. Я бы хотел предложить освободить его от обязанностей на борту "Стального кулака" и назначить на место, более подходящее ему по выслуге, а взамен назначить на "Стальной кулак" лейтенанта Гёр.

- Понятно, - Драшкович молча рассматривала его в течение нескольких секунд, оценивая тот явно прозрачный фиговый листок, который он предлагал. Имелась незначительная вероятность того, что он действительно верил, что она настолько глупа, чтобы не понять в какую трясину он предлагает ей шагнуть. Хотя вряд ли, учитывая то, что ни один офицер не смог бы добится того, что он совершил на Тиберии, не будь у него крепких мозгов.

Она уже собралась категорично отказаться от его предложения, но остановилась. Если Юргенсен узнает об этом, то посинеет от злости. Конечно, маловероятно, что он пойдёт на открытый конфликт с ней. Он был слишком стар и опытен в бюрократических распрях для чего-либо настолько глупого и грубого. Конечно, нет. Он найдет свой, намного более хитрый способ, чтобы отомстить. Но Джозетта Драшкович даже в лучшие времена не испытывала к Фрэнсису Юргенсену нежных чувств. А ещё надо было учитывать тот факт, что Оверстейген сейчас был любимцем всего флота. Не говоря уже о его тесных семейных связях с самим премьер-министром.

Кроме того, подумала она, учитывая то, что "Стальной кулак" направляется на Эревон, вполне возможно, что этот идиот даже не узнает об этом. Или, по крайней мере, не узнает до тех пор, пока не будет слишком поздно убеждать даже Яначека, что Оверстейген вообще не имел права просить её об этом…

- Хорошо, капитан, - сказала она наконец. - Я займусь этим и посмотрю, что можно будет сделать.

- Спасибо, адмирал, - произнёс Оверстейген и улыбнулся.

- В этом наряде я чувствую себя нелепо, - пробурчал В.Е.Б. Дю Гавел, пока Кэти Монтень вела его по широкому коридору своего городского особняка к ещё более широкой лестнице, ведущей на первый этаж.

- Не морочь мне голову, Веб, - Кэти окинула его тучную фигуру взглядом, балансирующим на грани сарказма. - Вот когда ты пытаешься изобразить из себя Махатму Ганди, тогда и выглядишь по настоящему нелепо.

Дю Гавел хихикнул.

- "Минус четверка", так он, кажется, назвал свой наряд? Когда появился в Лондоне, не имея на себе ничего кроме знаменитой набедренной повязки?

Он опустил взгляд на свой объёмистый живот, затянутый в костюм, при взгляде на пестроту красок которого, заплаченные за ткань немалые деньги казались напрасно выброшенными на ветер. Преобладал красный цвет, но были также и довольно заметные участки оранжевого и черного - и всё это подчеркивали ярко-синий кушак, идущая от левого плеча к правому бедру лента с белой и золотой полосами, и чуть более узкие ленты тех же цветов, изображающие лампасы на брюках. Брюки были также синими; однако, по некой неведомой Дю Гавелу причине, как минимум на два тона темнее кушака.

Не стоило и говорить, что туфли были золотыми. И, чтобы довести смехотворность общего ансамбля до максимума, заостренные их носки задирались вверх и заканчивались ярко-синими кисточками.

- Я чувствую себя цирковым клоуном, - пробормотал он. - Или пляжным мячом.

Он скептически взглянул на Кэти.

- Ты же не пытаешься устроить розыгрыш со мной в главной роли?

- Ну что ты за долбаный параноик, а?

- Ну, по крайней мере, твой язык со времени проведённого на Земле не изменился. Полагаю, это уже что-то.

Они почти дошли до лестницы, выйдя на открытый участок, где левую стену сменила балюстрада, за которой, внизу, простирался огромный зал, казавшийся переполненным людьми. Дю Гавел начал замедлять шаг.

Кэти протянула руку назад, ухватила его за локоть, и потащила вперёд.

- Расслабься, ладно? В этом году мода на стиль "нео-комедия" бушует в полный рост. Я заказала этот костюм специально для тебя, именно для такого случая, у второго лучшего портного Лэндинга.

Значит, ничего не поделаешь. Дю Гавел решил смириться с ситуацией. Они начали медленно спускаться по лестнице. Идущая рядом Кэти делала вид, словно сопровождает посетившего её с визитом члена королевской семьи.

Дю Гавел, пытливый разум которого никогда не дремал, прошептал:

- А почему у второго лучшего?

Его порадовала улыбка на лице Кэти. А точнее выражение "хорошей девочки на официальном мероприятии". Оно, наверняка, использовалось ею нечасто, но получилось у Кэти так же хорошо, как почти всё, за что она бралась всерьёз. Она даже сумела прошипеть ответ, не испортив своей улыбки:

- Я нынче пытаюсь ладить с Елизаветой. Она была бы вне себя, если бы подумала, что я пытаюсь стянуть у неё любимого портного.

Несколько секунд, которые ушли у них на спуск по длинной расширяющейся лестнице, он переваривал этот ответ. К тому моменту, когда они почти спустились, казалось, что взгляды всех находившихся в зале - как и многих вытесненных во множество прилегающих комнат - направлены на него. Хотя он уже две недели был гостем в городском особняке Монтень - название "карманный Версаль" подошло бы ему больше - Дю Гавела всё еще приводили в замешательство его лабиринты. По какой-то загадочной причине его поразительный интеллект никак не мог подняться выше "средне-глупого" уровня в том, что касалось ориентации в пространстве.

- Не может же королева Мантикоры быть настолько мелочной?

На предпоследней ступени Кэти остановилась, придержав Дю Гавела за локоть и заставив его тоже остановиться. Он понимал, что она делает это специально, давая собравшейся толпе полюбоваться сегодняшним особым гостем.

Тем не менее, её официальная улыбка даже не дрогнула.

- Не глупи. Елизавета вовсе не мелочна. Дело не в самом факте, а в его спортивном значении. Когда мы с ней были детьми, то постоянно тырили друг у друга то одно, то другое. Это было что-то вроде соревнования.

- И кто победил? - прошептал он.

- Я была далеко впереди по очкам, когда королева-мать - она тогда ещё была королевой - отлучила меня от дворца. Полагаю, Елизавета до сих пор имеет на меня небольшой зуб. Так что я не вижу смысла через столько лет тыкать ей этим в нос.

Вперёд вышел мажордом и громогласно объявил: