Ознакомительная версия.
— Возможно, ребята с Герметикона увидели то, что не должны были, — пожимает плечами Драмар. И кричит через плечо: — Усицкий! Связь?
— Цеппель не отвечает.
— Скорее всего, радиостанция повреждена, — предполагает Чебер.
— Усицкий! В эфир открытым текстом: неопознанные аэропланы ведут бой с цеппелем Астрологического флота «Пытливый амуш», и укажи координаты.
— Слушаюсь.
— Подставляемся, — вздыхает второй пилот.
— Еще нет.
— Но ты обещаешь?
— Все будет!
— Что ты задумал?
— Мы можем снести импакто рули. Или двигатель.
— Лучше двигатель, — деловито произносит Чебер. — Если импакто потеряет скорость, «Амуш» сможет подняться выше, оставив аэропланы внизу, и уйти.
За курсовым пулеметом — лейтенант Эйдер, второй помощник Усицкого, и именно ему адресован следующий приказ Накордо:
— Идем прямо на крейсер, твоя задача — сосредоточенный огонь по первой мотогондоле. Если успеешь ее убрать — огонь по второй.
У импакто четыре двигателя, при атаке в борт доступны два, и теперь вся надежда на шестиствольный «Гаттас» и мастерство Эйдера.
— Все понятно?
— Так точно!
— Вперед!
Первый залп крейсеру не удался. Импакто шел встречным курсом, намереваясь устроить классическую артиллерийскую дуэль «борт в борт», и выиграть ее, поскольку противостоять восьмидесятимиллиметровым пушкам «Амушу» было нечем. Однако вовремя предпринятый маневр не оставил от этого плана камня на камне. «Амуш» изменил курс, начал снижаться, и залп не получился ни эффектным, ни эффективным. Но уже следующий выстрел достиг цели — снаряд разорвался в корпусе.
— Доложить о повреждениях!
Цеппель тряхнуло так, что Этель не удержалась на ногах. Первая мысль: «Я погибла!», следующая: «Мы все умрем!» А вместо третьей — спокойный, как сытый мыр, Базза. «Амуш» пошел в Линегарт с половиной команды, рулевого пришлось отправить в ремонтную бригаду, и капитан встал за штурвал.
— Доложить о повреждениях!
— Мы потеряли четвертый баллон!
Еще один взрыв.
— Мы погибнем?!
— Им этого хотелось бы, — подтверждает Дорофеев. И тут же наклоняется к переговорной трубе: — Бедокур?!
— Машина в порядке!
Взрыв. Борт в борт не получилось, но быстрый импакто держится рядом и долбит, долбит, долбит… Дорофеев умело маневрирует, не позволяет крейсеру использовать больше одного орудия, но и этого вполне достаточно: снаряды входят в беззащитный ИР, как гвозди. Пулеметные очереди с аэропланов.
И никакой надежды.
Взрыв. Гондолу трясет, кажется, что она вот-вот оторвется от корпуса. Крепко воняет горящей изоляцией. Перепуганная Этель кричит в голос:
— Я не знала! Не знала!!
— Бедокур! Что кузель?
— Все хорошо.
— Он мерзавец!
— Если не оторвемся — нам конец. — Базза вспоминает о взорванной рации и понимает, что запах горящей изоляции держится на мостике давно.
Взрыв.
— Он хотел меня убить!
— Кто?
— Абедалоф! Он устроил ангажемент! Сказал, что хочет выманить Помпилио из Унигарта, чтобы повлиять на переговоры! Просто выманить на два дня! Я не знала, что он хочет меня убить!
— Не вас, синьорина, не вас..
У них получилось.
Отчаянная, не имеющая шансов на успех атака — получилась. Помог эффект неожиданности: команда крейсера не сразу сообразила, что приближающийся паровинг — чужак, и бортовые пулеметы заработали слишком поздно; помог шестиствольный «Гаттас» — даже знаменитый «Шурхакен» не мог обеспечить такой плотности огня, и помогло мастерство Эйдера.
Накордо направил «бродягу» прямо на импакто, точнее — на мотогондолу, а лейтенант открыл огонь с максимального расстояния, поймал в свинцовый поток и не отпускал до тех пор, пока огромный двигатель не развалился на части. Куски обшивки, какие-то детали, а в завершение — массивный пропеллер, падение которого ушерцы встретили радостным ревом.
У них получилось!
И даже ответный огонь не казался большой неприятностью.
— Отлично!
Драмар провел паровинг под брюхом захромавшего импакто и стал закладывать вираж, намереваясь повторно зайти на цель.
— Посмотрим, сколько у них двигателей с этого борта!
— Импакто отстает! — докладывает стрелок «чердака» — пулеметной башни, что прикрывает макушку цеппеля. С нее открывается превосходный вид на окрестности.
— Что случилось?!
— Чей-то паровинг снес ему двигатель!
— Замечательно. — Дорофеев перекладывает рули — «Амуш» стал вновь набирать высоту, — и ободряюще улыбается съежившейся в кресле Этель: — Все в порядке, синьорина.
— Какой же я была дурой.
Они еще не спаслись, их еще обстреливают пушки крейсера, но сколько можно бояться? Острый приступ прошел, и Кажани сообразила, что наговорила лишнего.
— Не буду спорить, синьорина.
— Я была на волосок от гибели.
— Мы все…
Договорить капитан не успевает.
Взрыв.
Тяжелый и гулкий, заставивший цеппель подпрыгнуть так, словно получил пинок Пустоты. Следом второй, много ближе. И очередной вопль певицы:
— Базза!!
В простреленных окнах шумит ветер, но мостик все равно наполняется запахом гари. Пожар где-то рядом, и это уже не рация, но Дорофеева волнует не пожар, а тишина. Тишина означает смерть.
— Базза! Помогите мне встать…
Но Дорофееву плевать на певицу. Он орет в переговорную трубу:
— Бедокур?!!
И слышит в ответ приговор:
— Силовые кабели накрылись!
— А резервная линия?
— Погибла три выстрела назад.
Двигатели встали.
— Бедокур, — угрюмо бросает Базза. — Сделай что-нибудь!
Потому что тишина — это смерть.
— Они останавливаются!
Окутанный дымом рейдер покачивается среди облаков. Не падает, но и не уходит. Замер, обреченно ожидая неминуемой развязки: израненный импакто подходит все ближе. Приотцы не стреляют, наслаждаются триумфом, позволяя команде рейдера сполна пережить ужас поражения. Аэропланы тоже не стреляют, оттянулись назад, прикрывая импакто от паровинга.
— Дерьмо, — скрипит зубами Накордо. — Дерьмо.
Сейчас состоится убийство, а им выпала позорная участь наблюдателей. И все ушерцы вторят коммандеру: «Дерьмо!»
Вторая атака результата не принесла: пулеметные расчеты крейсера умело взяли паровинг в перекрестный, и Накордо, спасая машину, отвернул в сторону. А затем подоспели аэропланы, заставив ушерцев отойти еще дальше.
— Пора…
— Я знаю, — цедит Драмар. — Я знаю.
Ему противно и стыдно. Он сделал все, что мог, но ничего не добился. Он злится. Он просит прощения у незнакомых цепарей, которых никогда не увидит. Которые сейчас умрут. Он обещает отомстить.
Ознакомительная версия.
