Ознакомительная версия.
— Проклятый Арбедалочик! Проклятый Арбедалочик! — Махиму страшно, но он находит в себе силы высунуться и тут же прячется обратно, укрываясь от пуль.
— Дерьмо!
— Что?!
Троим телохранителям удалось укрыться за горящим «Бордом», и они продолжают отстреливаться, не подпуская террористов к «Синг-Силачику», однако яростное восклицание Генделя вызвано другим: Гендель видит бегущих полицейских.
— Подстава!
— Подстава?!
Выстрелы.
Полицейских много, и они оказались на перекрестке слишком быстро. У них винтовки и дробовики… Похоже, заказчик принял решение прекратить контракт.
Выстрелы.
Террористы отвечают, но вступать в настоящий бой и подыхать из-за какого-то провинциального политика никто не хочет.
— Прорываемся! — громко командует Шо.
Полицейских полно, но у террористов преимущество — они профессионалы. И еще они понимают, что пощады не будет, а потому прут напролом.
— Залп!
Не пушечный, конечно, револьверно-ружейный, но если сложить уверенную, прицельную стрельбу, алхимические пули и одновременный выстрел, результат может превзойти ожидание.
— Залп!
Полицейские знали, что их много больше, и самоуверенность сыграла с ними злую шутку: они слишком сблизились с террористами. С опытными убийцами, не знающими, что такое дрогнувшая рука.
— Залп!!
Три подряд, второй и третий на ходу, пороховой дым, вопли, кровь, смерть… И ответные выстрелы. Часть полицейских полегла, часть бросилась наутек, но самые смелые, или опытные, или злые — они остались. И ответили из винтовок и дробовиков, вышибая людей Сапожника, как кегли.
— Залп!!
Террористам нужно пройти всего двести метров. Или пробежать. Или проползти — не важно. Важно, чтобы живыми и раньше полицейских. Но злых или опытных полицейских оказалось больше, чем рассчитывал Шо. Сначала террористов было восемь, затем шесть, пять… Залпы становятся жидкими.
Четверо…
Синие мундиры все ближе. Гендель хватается за плечо, но продолжает бежать. Вместо него падает Курт. Или не вместо, а за себя.
Трое…
Сапожник чувствует обиду. Не страх, не злость, а обиду. Он не должен погибнуть вот так: в засаде, устроенной пузатыми полицейскими заштатной планеты. Не должен!
— Ненавижу!
Двое выскакивают навстречу. Решили стать героями? Взять нас живыми? Идиоты! Шо снимает их в секунду, два выстрела сливаются в один, двое пузатых отваливают, но пуля из чьей-то винтовки влетает в голову Жака.
Двое…
А в следующий миг к Сапожнику и Генделю подлетает автомобиль.
* * *
— Подставляться не хочет? — уточнил Каронимо.
— А ты захотел бы? — усмехнулся в ответ Гатов.
— Согласен, чтоб меня в алкагест окунуло, — поддержал магистра алхимик. — Йорчик делает достаточно.
— Он помогает нам бежать, он уже рискует и не хочет влипать в происходящее больше необходимого.
— Он, получается, вообще влипать не планирует, чтоб его пинком через колено, — проворчал Бааламестре. — Все за наш счет.
— Он свободен, мы — нет, кто должен суетиться?
— Тот, кому нужна информация.
— Которую галаниты могут получить с помощью пыток, — вздохнул Павел. — Нам крупно повезло, что Руди поддался тщеславию и согласился рискнуть. Надеюсь, он не опомнится.
— Вы скажете, о какой информации идет речь? — осведомился Мерса.
— Нет, — хором ответили Гатов и Каронимо.
Олли пробурчал ругательство, но в целом признал право приятелей на скрытность: в конце концов, почему они должны откровенничать с человеком, который отказался с ними работать?
Выругавшись, алхимик осведомился:
— Йорчику, если я правильно понял, доверять не следует?
— Ни в коем случае, чтоб меня пинком через колено, — подтвердил Бааламестре.
— Но выхода у нас нет, — добавил Павел. — В смысле: другого выхода.
— В таком случае совершенно необходимо составить идеальный план, — резюмировал Мерса. — В нынешней версии много недочетов.
— Это еще слабо сказано, — хмыкнул Каронимо. — Собственно, только из недочетов наш план и состоит.
Поняв, что ничего, кроме «принципа», он от Гатова не добьется, Йорчик откровенно минимизировал свое участие в побеге, пообещав лишь предоставить транспорт. Впрочем, учитывая обстоятельства, это была серьезная поддержка.
«Открою военную тайну: в полдень будет большой развод, на который сгонят почти всех туземных военных, так что в здании останется минимум охраны. Мой паровинг в вашем распоряжении. Он заправлен, пришвартован к дальнему пирсу и повернут носом к морю. Охраны нет, команды нет, все, что вам нужно, — добраться до него».
Куда именно добраться, Йорчик тоже объяснил, однако помогать сверх отказался категорически.
«Арбедалочик молод и никому не известен, но директора-наблюдатели назначили его распорядителем. Он явно чей-то любимчик, а я не собираюсь ссориться с боссами Компании. Я должен остаться в стороне, точнее — пострадавшим, ведь вы угоните у меня паровинг…»
От барака, в котором держали пленников, до пирса метров пятьсот, может, чуть больше. Но не по чистому полю, к сожалению, а через военную базу, и более-менее понятным был только первый этап:
— Дверь я вскрою без проблем, — сообщил Каронимо. — Вопрос в том, что делать с охраной?
Гатов покосился на Мерсу.
— Почему сразу алхимик? — притворно возмутился Олли. — Можно подумать, нас учат созданию бомб из воздуха.
— А разве нет?
— Неужели мы зря тебя хвалили?
— Вы тратили время на Энди, — сообщил Мерса. — А мне не сказали ни одного доброго слова.
— А ведь верно! — Павел хлопнул себя по лбу. — Олли, мы предлагали Энди работать с нами.
— На равных, — уточнил Бааламестре.
— Ни за что!
Отрицательный ответ от наглой стороны двуликого алхимика вызвал законное удивление: ученые рассчитывали, что Олли выберет другой вариант, хотя бы из вредности.
— Почему? — выдохнул Гатов.
— У вас много врагов, — рассеянно объяснил Мерса, роясь в карманах. — Где же оно?
— Что «оно»?
— Вот! — И вновь повеселевший алхимик продемонстрировал товарищам золотой портсигар. — Не отняли.
— И у меня не отняли, — сообщил Каронимо.
Хотя обыскали ученых старательно: у Бааламестре опустошили многочисленные карманы, забрали массивные наручные часы; Гатов лишился всех браслетов, а Мерса — «походного алхимического несессера», небольшого запаса полезных в сложных ситуациях веществ. Зато табак приотцы оставили.
— А зажигалку взяли. Неплохую, кстати, зажигалку, тоже золотую…
— Да плевать я хотел на твои зажигалки, — перебил Каронимо Олли. Он осторожно раскрыл портсигар и нежно посмотрел на лежащие рядком сигареты: — Дело в том, друзья мои, что мы с Энди не курим.
Ознакомительная версия.
