Роман Сергей Злотников Мусаниф - Шанс для неудачников. Том 1-2

– Хорошо, я подумаю и над этим, – сказал император. – Хотя, должен сказать, мне не слишком нравится предоставленный мне выбор. Либо отправить вас на смерть, либо отказать вам в вашей просьбе после того, что вы сделали для Империи.

– Есть еще кое-что, в чем вы можете мне помочь.

– Девушка, потерявшая память, – угадал с первого раза Таррен.

– Именно.

– Мы позаботимся о достойной жизни для нее, – сказал император. – Или у вас есть какие-то особые пожелания?

– Нет. Просто я хотел бы знать, что за ней присматривают.

– За ней присмотрят, – уверил меня Таррен. – Еще что-нибудь? Ваш друг, полковник Риттер…

– Ему осталось немного, – сказал я. – Все, что ему нужно, это тишина и покой.

– Он их получит. Он может оставаться в моей резиденции до тех пор… – император осекся.

– Да, именно до этих пор, – сказал я.

– В такие минуты я понимаю, как ограничена императорская власть, – сказал Таррен. – Я хочу наградить вас, но мне практически нечего вам предложить. Я не могу вернуть память вашей подруге, я не могу продлить жизнь полковника Риттера, мне сложно отказать вам в вашей просьбе относительно похода на Кридон… Я все еще у вас в долгу, Алекс.

– Не отказывайте в моей просьбе, и я буду считать, что мы в расчете, – улыбнулся я.

– Как же я могу считать, что мы в расчете, если вы намерены отдать свою жизнь за мою Империю? – поинтересовался он.

– Не за Империю, – сказал я. – За нечто большее, чем Империя.

Император покачал головой.

– Мы так часто говорим о готовности отдать жизнь, что эти слова начинают превращаться в обычную формальность, – сказал он. – Поэтому ситуация, когда кто-то действительно готов пожертвовать своей жизнью, хотя от него этого и не требуют, зачастую становится для нас большой неожиданностью. Я был рад познакомиться с вами, Алекс.

– Я тоже был рад познакомиться с вами, Таррен. Вы возвращаете мне веру в монархию.

И в этот момент я почти не врал. Я лишь слегка преувеличил.

Император покинул свою летнюю резиденцию ранним утром. Реннер, заглянувший ко мне после завтрака, сказал, что им получено предварительное разрешение на проведение операции «Игла» и у нас есть неделя, чтобы разработать и предоставить на утверждение императора ее окончательный план.

– «Игла», – фыркнул Риттер, когда я рассказал ему новости. – Название символизирует. Скаари вот-вот ударят по нам кувалдой, а мы готовимся нанести упреждающий удар иголкой.

– Имеется в виду, что иголкой тоже можно убить, – сказал я. – Если нанести удар в самое сердце.

– Да, но когда у тебя в руках кувалда, ты вообще можешь забыть о точном прицеливании.

– Дай мне на минутку Холдена, – попросил я.

– Как будто я это контролирую, – вздохнул Риттер. – Зачем он тебе?

– Он террорист и регрессор, и мне интересно его профессиональное мнение.

– Потрясающе, – сказал Риттер. – Жизнь с каждым днем все больше напоминает мне сумасшедший дом.

– Есть желание подлечиться?

– Есть желание найти главврача и свернуть ему шею, – сказал Риттер.

– Есть мнение, что это уже сделал генерал Визерс.

– А, точно. И тут он меня опередил. До чего же пронырливый сукин с… – Риттер осекся, потому что за руль сел его темный попутчик. – Ну и чего тебе надобно, старче?

– Ты все слышал, – сказал я. – Я просто хочу знать, что ты думаешь.

– Я не знаю всех подробностей.

– Неважно, – сказал я. – Мне интересно, может ли это сработать в принципе.

– Я думаю, Кридон является ключевой фигурой нынешней структуры Гегемонии, – сказал Холден. – Его устранение имеет смысл. Я не знаю, остановит ли это корабли вторжения, но в самой Гегемонии точно начнется хаос, и что-то, скорее всего это мой богатый жизненный опыт, подсказывает мне: аналогов этого хаоса Гегемония еще не знала. Кридон должен был наступить на хвост многим влиятельным кланам, а эти ребята такого никому не прощают.

– Но не обернется ли их ярость против нас?

– Против людей и кленнонцев, ты имеешь в виду?

– Да.

– Конечно, обернется, – сказал Холден. – Но это не будет первоочередной задачей. Сначала они попытаются заполнить образовавшийся вакуум власти.

– Ты не можешь заглянуть в будущее и сказать, что из этого выйдет?

– В таком состоянии – нет, – сказал Холден. – А если я выйду из этого тела… Я уже не смогу вернуться в него, чтобы тебе рассказать.

– Сколько тебе осталось?

– Месяц, – сказал он. – Может быть, меньше.

– Жаль, – сказал я. – Мне пригодилась бы и твоя помощь, и помощь Риттера.

– Не будь таким эгоистом, – ухмыльнулся Холден. – И раз уж мы заговорили о сроках… Ты знаешь, что твоя энергия начала вытекать в никуда?

– Догадываюсь. Или я просто съел что-нибудь не то.

– Видимо, я ошибся, и последствия настигнут тебя раньше, чем я предполагал. Хотя и позже, чем всех остальных.

– Я все равно ничего не помню, – сказал я. – Так что не исключаю вариант, что ты просто ездишь мне по мозгам.

– Ну а смысл?

– Не знаю. Может, ты вовсе и не Феникс, а плод шизофренического расстройства Риттера, слетевшего с катушек после криостазиса и зациклившегося на твоей персоне.

– Хорошая версия, – одобрил Феникс. – На что только не готовы идти люди, чтобы не видеть правды.

– Таки люди?

– Ты пока еще человек, Алекс, – сказал он. – Продвинутый, проапргрейденный, но только человек.

– Насколько я понимаю, ты сейчас тоже связан ограничениями тела, в котором существуешь.

– Но я-то помню, кто я такой, и поиск смысла бытия меня совершенно не тяготит, – сказал он. – А ты, судя по всему, испытываешь комплекс вины величиной с галактику и намерен искупить причиненный человечеству вред своей героической гибелью на Кридоне. Хотя ты лично никакого вреда и не причинял.

– И в чем я не прав?

– В том, что продолжаешь думать как человек. Хотя я и должен признать, что это вынужденная ошибка. Ведь ты просто не мог научиться думать по-другому.

– Наша личность – это сумма наших воспоминаний, – напомнил я.

– Хочешь, я предскажу тебе будущее? – спросил он. – Никакой мистики, все основано на логике и знании.

– Попробуй.

– На Кридоне тебя убьют, – сказал Холден. – Собственно говоря, вас всех там убьют, независимо от того, сумеете вы ликвидировать Кридона или нет.

– Это тебе любой предскажет, – сказал я.

– Я еще не закончил. В тот миг, когда это твое тело перестанет существовать, ты обретешь другую память, – сказал Холден. – Соответственно, ты станешь совсем другой личностью. И ты перестанешь видеть смысл в последних своих действиях. Люди, кленнонцы, скаари… все это потеряет для тебя значение. После этого ты просуществуешь еще какое-то время в своей естественной форме.