— Говори! — приказал мечник.
— Я не знаю! — сквозь боль прокричал старик.
Удар! Отрубленное ухо покатилось по земле. Тарас взвизгнул, схватился за рану, тело старика беспомощно завалилось.
— Говори!
— Н-е-е-е-е-т! — горло старика изошлось в крике, наполненном болью и яростью.
Еще трижды свистел меч, трижды на охотника обрушивались удары, кромсающие старое тело.
Кровь залила весь двор. Тарас уже не кричал, только беспрестанно хрипел, жуткий сип заменил дыхание. У него не осталось больше слов, не осталось надежды. Только боль, непрекращающаяся, непрерывная боль.
— Что ж, старик, ты победил, — Эсхин Смертоносный наклонился к охотнику, но тот уже ничего не осознавал, — Уважаю достойных соперников.
Меч ударил в последний раз, пронзив сердце.
Тарас упал на спину, боль наконец отступила, агонизирующему взору предстало звездное небо.
«Я ничего не сказал! — подумал Тарас, умирая, — Если бы варвар знал, он бы гордился мной.»
Глава № 6
— Знаешь, мой отец вовсе не злодей, — Пандоре надоело молчать, слова сами рвались наружу, — Эсхин — благородный и великий правитель. У нас на родине, в Сикионе, его почитают все — от мала до велика. Ну… и немного боятся, я думаю. Но по-другому ведь нельзя? Люди должны уважать главу, но и страшиться его гнева, разве нет?
Крэг-хан пожал плечами, не прекращая грести. В племенах почитали грубую силу, потому вождем обычно становился первый воин. Варвар мало кого страшился, но воля Громкуст-хана до сих пор оставалась для него законом, ибо тот мог прикончить любого ослушника ударом пудового кулака. Что, кстати, не раз случалось, когда иной зарвавшийся решался претендовать на место лидера.
— Эсхин — справедливый правитель, — девушка продолжила речь, — Я сама не раз наблюдала, как он решает сложные дела, судит людей за провинности, распоряжается городской казной, примиряет спорщиков. Никто не может упрекнуть отца во лжи и нечистоплотности, — Пандора заискивающе глянула на варвара, — Прошу, не думай о нем плохо.
Северянин и не думал, он греб. Весла взлетали вверх и мерно опускались в воду, лодка быстро скользила по морской глади. Вдалеке виднелся скалистый берег, шум прибоя соперничал по громкости с криками носившихся чаек. Солнце припекало, жара донимала варвара, легкий бриз лишь чуть смягчал давление летнего зноя.
— Отец стал главой Сикиона давно, — Пандора запнулась, — Я была маленькой и почти ничего не помню. Люди не любят вспоминать о тех делах, болтают всякое… Я спрашивала отца, но он отшучивается, а из подслушанных разговоров трудно добыть истину… Говорят, тогда за власть боролись три партии, в городе царил бедлам, жители враждовали, брат поднимал руку на брата, — девушка заломила руку, во взгляде появилась печаль, — Говорят… Когда Эсхин пришел в город, он вызвал на бой трех вождей и победил их. А после — казнил всех, кто не принял его власть.
Пандора глянула на варвара, тот оставался бесстрастным.
— Но ты не думай, пожалуйста, отец вовсе не хотел никого убивать! — с жаром добавила девушка, — Он сделал это, чтобы люди могли жить спокойно! С тех пор в Сикионе тихо, жители не враждуют, возделывают землю, растят детей. Никто не опасается за свою жизнь и добро. Разве это не справедливо?
Крэг-хан хмыкнул. Он не понимал, почему девушка так переживает, зачем и от чего выгораживает отца. По мнению варвара, Эсхин поступил, как подобает настоящему вождю — взял власть силой, отправив врагов в преисподню. Как еще, если ни так, мужчина может заставить себе повиноваться? Северянин не мог взять в толк — о чем она сокрушается?
Пандора истолковала молчание варвара по-своему.
— Тебе надоела болтовня? — спросила она тихонько, — Могу замолчать.
— Нет! — Крэг-хан огляделся, сделав вид, что заметил что-то важное, — Говори. Просто я… не знаю, что нужно отвечать.
Он ненадолго оставил весла, спина хрустнула от мощного потягивания, забулькала вода, вытекая из фляги в разинутый рот.
— Расскажи еще про Эсхина, — попросил Крэг-хан, снова берясь за греблю, — Он хороший воин?
— О, да! — улыбнулась Пандора, — Не просто хороший, а лучший! На мечах отцу и вовсе нет равных!
Она с опаской глянула на варвара, но тот греб спокойно, не отвлекаясь.
— Не знаю, кто учил его драться… на моей памяти отец занимался только в одиночку. Если бы ты видел его тренировки! — девушка восторженно закатила глаза, — Движения больше напоминают танец, только невероятно быстрый и смертоносный; ноги порхают, будто парят над землей, не касаясь; руки летают в такт, создавая замысловатые узоры; а меч… Клинок растворяется в воздухе, за рывками не уследить глазом, удары и защита чередуются с такой скоростью, что сливаются в единый стальной кокон! Кажется, мгновение назад он был в другом конце площадки, а вот лезвие уже мелькает у твоих глаз! А спустя еще миг — бам! — разрубает деревянную куклу надвое!
Пандора забылась, говорила об Эсхине почти с обожанием…
«Почему же ты убегаешь от него, девочка?» — хотел спросить варвар, но, небывалое дело, застеснялся.
— Знаешь, слава лучшего мечника не приходит сама собой, — Пандора улыбалась своим воспоминаниям, — В былые времена отца постоянно вызывали на поединки! То один, то другой — всем хотелось помериться силами с Эсхином. Вот только никто, ни один не смог продержаться больше минуты! Отец милосерден — не лишал смельчаков жизни, лишь оставлял шрам, зарубку на память. Своего рода знак, символ победы.
Девушка нахмурилась.
— Помню, один нахал осыпал отца оскорблениями. Ну… не только его, мне тоже досталось… — Пандора слегка покраснела, — Эсхин вырвал наглецу язык и отрубил обе ладони. Чтобы больше не сквернословил и не брал в руки оружия.
Крэг-хан кивнул: достойный поступок! На Севере, правда, выскочку вряд ли бы пощадили, но… другая страна, другие нравы.
— Уже давно никто не осмеливался кинуть вызов Эсхину, — с некоей гордостью закончила речь Пандора, — Его слава и дела говорят сами за себя!
Девушка взглянула на варвара, ее взор потеплел.
— Потому я сильно испугалась… за тебя… там, в таверне. Когда ты посмел противостоять отцу.
Крэг-хан скривился, что на такой жаре означало улыбку.
— Да я и знать не знал, что это за мужик…
Пандора улыбнулась, грубая шутка скрасила неловкость, северянин уже не казался безучастным комком мышц.
— Вообще-то он не всегда такой, — мечтательно произнесла она, — Я помню его чутким, нежным, любящим… Как-то раз Эсхин приказал построить для меня целый игрушечный дом, чтобы куклам было где жить. Ты не представляешь, как я была счастлива! Наверное, целую неделю никуда не отходила!
Девушка улыбалась, глядя вдаль, Крэг-хан поймал себя на том, что любуется ее профилем.
«Зачем же ты убежала?» — в очередной раз подумал он, но вслух ничего не сказал.
Наступил вечер, темнота почти скрыла очертания берегов, когда Крэг-хан завел лодку в тихую, еле заметную со стороны моря бухту. Он устал, путь до Саламина оказался не близкий, да и не привыкли мышцы к подобной нагрузке. Но двигался бодро, пересиливая телесную немощь, ибо не пристало мужчине показывать слабость перед девушкой.
Варвар привязал лодку, Пандора помогла перенести на берег немногочисленные пожитки. Крэг-хан натаскал сушняка, в укромной ложбине загорелся костерок. Раскрыв дорожную сумку, поужинали припасами, что приготовил Тарас, запивая их чистой водой.
Когда дрова прогорели, превратившись в угли, Крэг-хан положил сверху три бревна. Постепенно сдаваясь жару, они занялись, такой костер будет тлеть всю ночь, щедро делясь теплом со своим создателем.
Девушка грелась у огня, вытянув к нему ладошки.
Когда земля рядом с костром прогрелась, Крэг-хан расстелил там плащ. Варвар улегся, повернувшись спиной к холоду, на его лице плясали всполохи пламени. Мужчина притянул к себе Пандору, она напряглась, воспротивившись.
— Не бойся, — буркнул он, и девушка подчинилась.
