магазин и спрашивает: «Мне буханку коровьей смерти». Девушка фыркнула: смешно!
Марь Петровна убедилась, что они опасности не представляют, и велела мужику, которого звали Степаныч, пропустить их.
– А ничего что Степаныч за вами бегал? – спросила Лада. – Ведь мы могли в это время в деревню зайти.
– Да он уже схлопотал от меня, – сурово ответила Марь Петровна. – Просто коровья смерть сама просочиться не может, ей надо с кем-то из живых. А вас двое – одна могла за собой вторую протащить.
Марь Петровна шагала широко, так что Лада, которой приходилось волочь на себе Морену, отстала.
– Ты это, девонька, готовься, – неожиданно заявила Марь Петровна, – вечером твоя помощь может понадобиться.
Лада кивнула, не вдаваясь в подробности, все равно до утра им с Мореной отсюда не уйти – темная богиня очень слаба.
Деревня утопала в яблоневом и грушевом цвету и от этого похорошела. Будто Золушка пришила к старенькому платью белоснежные кружева, сразу превратившись в красавицу. На заборах виднелись кастрюли, сапоги, повешенные на колья, половики. В палисадниках цвели лилейники: рыжие и желтые. Нужная изба находилась отдельно от остальных домов – чудилось, что они сторонятся ее. Марь Петровна громко постучала:
– Бабка Зинаида, мы к вам!
И добавила вполголоса: «Глуховата старуха».
Через некоторое время дверь скрипнула и на пороге показалась хозяйка дома. Меньше всего она походила на старуху: дородная, статная женщина без единой морщинки. Лишь седые волосы выдавали возраст.
– Привела? – спросила бабка Зинаида.
Марь Петровна подтолкнула вперед Морену.
– Вот эта лихоманкой порченная.
– Да я вижу. Ты, Петровна, ступай, я ими обеими займусь.
Бабка Зинаида, тяжело ступая, отправилась в комнату, Лада и Морена последовали за ней.
Обычная деревенская изба. В сенях скамейка, на которой стоят ведра с водой. Тут же этажерка со стопкой газет. Видны три двери: одна ведет на дворовое крыльцо, вторая – в чулан. Там же лестница на чердак. Бабка Зинаида потянула третью дверь – в жилые помещения – и неспешно перевалилась через порог.
– Других лечу, а себя не в состоянии, – она указала на свои распухшие, перемотанные бинтами ноги. – Скидывай одежду, – обратилась она к Морене. – Надо рану твою посмотреть.
В избе было натоплено, Ладе стало жарко, зато Морена прекратила дрожать, согревшись. Лада помогла темной богине снять платье, стараясь меньше задевать поврежденное плечо, но Морена закусила губы – видимо, все равно было больно.
Бабка Зинаида надела очки с толстыми линзами и внимательно осмотрела рану.
– Да-а, – произнесла она, – задели тебя несильно, но и этого хватило.
Лада подумала: если бы у Морены не было с собой пузырька с лекарством, как бы рана выглядела сейчас? Ведь она была глубже и казалась воспаленной, теперь же просто небольшой порез.
– А вот чтобы болезнь изнутри изгнать, придется кое-что сделать, – добавила знахарка. – Только я сперва твою подружку накормлю. А вот тебе, – обратилась она к Морене, – ни воды, ни еды не дам – нельзя.
Бабка Зинаида ухватом достала из печи горшок и налила щи в глубокую тарелку, щедро плюхнув туда сметану. Лада принялась есть: до чего же она проголодалась! Морена же откинулась на стуле, наблюдая за приготовлениями хозяйки.
– Дам я тебе одну траву выпить, – объяснила бабка Зинаида, – не бойся: она на вкус ничего. Только тебя с той травы тошнить будет, и так болезнь твоя выйдет. Надо потерпеть немного.
Она отошла к массивному буфету, откуда достала две жестяные коробки, расписанные под гжель. Чайной ложкой тщательно отмерила нужное количество травы и бросила в кастрюлю, затем попросила Ладу принести из сеней воды.
– Будешь помогать мне, а то я ходить не горазда, – объяснила она.
Бабка Зинаида залила водой траву и поставила в печь.
– Газу-то у нас нет, – сказала она. – Раньше машина из района приезжала, чтобы баллоны обменять, а после перестала. Да и вообще…
Пока зелье готовилось, Лада осмотрелась. Кухня была небольшая. Основное пространство занимала печь. У окна стоял стол с тремя табуретками, на одной из которых сидела Лада. Возле стены – диван, рядом с ним буфет. Стены были оклеены блеклыми обоями, висел отрывной календарь. Лада пригляделась: 23 мая 1980 года. Надо же, какой старый. Лада хотела спросить, зачем хозяйка хранит этот раритет, но Морена предостерегающе взглянула на нее, и Лада осеклась.
Бабка Зинаида с помощью ухваток вытащила кастрюлю и принюхалась.
– Готово.
Она процедила через ситечко отвар и подала его Морене.
– Пей небольшими глотками, не спеши.
Морена проглотила отвар и принялась ждать, знахарка достала эмалированный тазик.
– На колени поставь, сейчас тебя выворачивать начнет. А ты, – бабка Зинаида повернулась к Ладе, – можешь в другую комнату пойти, если противно станет.
– Я останусь.
Морена не брезговала ухаживать за Ладой, когда та была слаба, и девушка чувствовала свой долг перед темной богиней.
Морену затрясло со страшной силой.
– Действует травка, – одобрила бабка Зинаида, – сейчас начнется.
Морену тут же стошнило в таз, затем еще раз.
– Пить, – попросила она.
– Нельзя тебе, – отказала знахарка, – терпи.
Морена облизала губы. Ее вновь вывернуло, а затем несколько раз подряд.
– Пить! – выкрикнула она.
– Нет! – Бабка Зинаида грохнула кулаком по столу, а после начала шептать:
«Заря-заряница, красная девица,
Избавь деву Морену от манухи,
От знобухи, от летучихи, от желтучки,
От Марии Иродовны и от всех двенадцати девиц-трясовиц.
Аминь» [1].
Морена затряслась с такой силой, что Ладе пришлось удерживать таз, чтобы тот не свалился на пол. И в этот момент темную богиню вывернуло в последний раз – огромным комком, похожим на лягушку. Бабка Зинаида с неожиданной прытью схватила таз и вывалила содержимое из него в печь.
– Сейчас мы ее, родимую, сожжем.
– Что это? – Ладу передернуло от отвращения.
– Болезнь вышла. Теперь твоей подруге полегчает.
И правда, Морену отпустило. Знахарка вытерла пот с ее лица, пододвинула кружку с чаем и тарелку щей.
– Давай, поешь, да на печь полезай. Тебе отдохнуть надо. А вот подружке твоей сегодня спать не придется – дело одно есть.
Морена с помощью Лады забралась на лежанку, бабка Зинаида накрыла ее одеялом.
– Отдыхай. А поутру я воды накипячу, сполоснетесь в баньке.
Она позвала Ладу за собой:
– Иди во-о-он в том дом с зеленой калиткой. Там Петровна живет. Она тебе объяснит, что делать нужно.
Лада добралась до него и постучала. Ей открыла незнакомая женщина.
– Это про тебя, что ли, Марь Петровна говорила? – она посторонилась, пропуская девушку.
В избе было полно народа, одни женщины. Ни детей, ни мужчин.
