В глазах потемнело. Он почувствовал себя так, будто оказался в невесомости. Когда зрение и ощущение собственного веса вернулись в норму, Крапленый увидел впереди полуразрушенные дома.
– Спасибо, не подвела, – прошептал мужчина. Впервые за три с лишним года он снова говорил с Зоной. И хотя она не отвечала ему тогда и не ответила сейчас, он ощущал ее присутствие приятной тяжестью артефактов в закрепленном на поясе переносном контейнере и чувствовал себя счастливым.
Хранитель сверился с ПДА. Исходя из масштаба карты, Балабол находился приблизительно в двух километрах от заброшенной деревни. Его маленький отряд выбрался из небольшого лесочка и теперь пересекал поле.
«Если ничего сверхординарного не произойдет, минут через сорок они будут здесь», – определил Крапленый, перевел наладонник в беззвучный режим, одернул рукав и легким шагом направился к деревне. Возле околицы его внимание привлек посторонний шум. Пронзительный не то визг, не то скрип доносился откуда-то из глубины заброшенного поселения. Вместе с ним до слуха Хранителя долетал грохот и глухой стук. Как будто в одном из домов что-то бросали на пол.
Крапленый спрятался за угол ближайшей к нему развалюхи, посмотрел на экран пристегнутого к запястью прибора. Чисто, если не считать значка-мишени. Тот светился в сантиметре от обозначающей овраг темной извилистой полосы. Отсутствие других меток на экране означало, что неизвестный не попал в радиус действия датчика жизненных форм. Или же так проявлял себя полтерг, один из самых загадочных обитателей Зоны.
Крапленый прислушался к ощущениям. Как и другие Хранители, он загодя чувствовал мутантов, понимал их настроение и не лез на рожон, если твари были не в духе. Он не ставил себе самоцелью уничтожение порождений Зоны. Беря пример с Лекаря, он нередко помогал им и даже, когда существовала реальная угроза его жизни, стрелял в воздух для острастки, а не на поражение. Зона была для тварей чем-то вроде заповедника. Исходя из этой концепции, Хранители выступали здесь в роли егерей. В их задачу входило сохранение и приумножение численности коренных обитателей, а не бездумный отстрел ради мнимого удовольствия.
Никаких признаков близкого присутствия мутантов не ощущалось. Психоэмоциональный фон оставался в норме. Пахло травой и пылью, а не тухлой рыбой и озоном, как в случае с тем же полтергом, например.
«Это хорошо. Если там человек и я его не вижу, значит, для него я тоже пока невидимка», – подумал Крапленый и выключил мини-комп. Так оставалось больше шансов сохранить свое присутствие в тайне.
Автомат из-за спины бесшумно перекочевал в руки. Плавно перенося вес тела с пятки на носок, стараясь не наступать на битый кирпич и осколки стекла, Крапленый медленно двинулся в обход развалин.
За полуразрушенным домом открывался вид на заросшие бурьяном палисадники. Шум доносился откуда-то спереди. Крапленый видел с десяток стоящих друг напротив друга домов разной степени сохранности, но не мог понять, из какого именно идет звук.
Налетел ветер. Застучал ветками кустов, зашелестел листвой. Впереди сверху раздался тот самый визгливый скрип. Крапленый поднял голову. На крыше единственного в деревне двухэтажного дома поворачивался вокруг ржавого штыря черный от коррозии и окисла жестяной петух.
– А ларчик просто открывался, – усмехнулся Крапленый и подумал, что странный стук – результат работы того же ветра. Так могла хлопать незапертая дверь, или наполовину оторванная доска громыхала по стене. Он включил ПДА, подождал, когда загрузятся приложения и начнут работать в штатном режиме. Датчик жизненных форм подтвердил предположение: кроме Крапленого в деревне никого не было.
Дом с флюгером идеально подходил на роль наблюдательного пункта. Окна выходили на все стороны света. С высоты второго этажа окрестности просматривались на сотни метров вокруг. Даже скрип жестяного петуха был на руку. Скрежет не раздражал Хранителя, зато мог стать неплохой шумовой маскировкой шагов, вздумай мужчина перейти из комнаты в комнату или спуститься по скрипучей лестнице на первый этаж. Крапленый кивнул, словно соглашаясь с самим собой, и зашагал ко входу в двухэтажный дом.
Косой столб дневного света проникал в узкий коридор сквозь открытую дверь и упирался в темный колодец деревянной лестницы. Крапленый поднялся до площадки второго этажа. Три одинаковые дощатые двери равнодушно глядели на незваного гостя мутными стеклами смотровых глазков.
Хранитель помедлил, сопоставляя данные мини-компа с примерной планировкой дома. Центральную квартиру он не брал во внимание по той причине, что все ее окна смотрели на южную сторону, сильно ограничивая сектор обзора. Судя по карте в ПДА, Балабол приближался к деревне с северо-востока. Окна квартиры по левую руку выходили на север, юг и восток – значит, там и быть наблюдательному пункту.
Крапленый толкнул дверь, перешагнул через порог, осмотрелся. Из вытянутой в длину прихожей прошел мимо кухни и спальни в большую комнату с удачным расположением окон. Находясь посреди комнаты, можно было наблюдать за подступами к деревне, улицей и проулками, оставаясь незамеченным для Балабола и наемников.
Возле длинной стены, рядом с трехстворчатым шкафом, стоял комод. Хранитель вытащил ящики, опрокинул комод на пол, перетащил в центр комнаты и поставил сверху кресло с деревянными подлокотниками. Потом взобрался на самодельный трон и посмотрел по сторонам.
– Самое то, – пробормотал Крапленый и довольно причмокнул губами. С высоты наблюдательного пункта открывался вид на подступы к деревне, центральную улицу, выходящие на нее проулки и на задние дворы развалюх. Сам он при этом оставался невидим для тех, кто находился снаружи дома.
Хранитель положил оружие на колени и попытался понять, в каком из заброшенных жилищ находится тайник проводника. Одна из расположенных на отшибе хибар привлекала внимание: вроде бы такая же полуразрушенная крыша с редкими листами шифера на обрешетке, такие же стены с проглядывающей сквозь бреши в штукатурке кирпичной кладкой, такие же окна с почерневшими от времени и грибка рамами без стекол, – и все же было в ней что-то особенное.
Крапленый вытащил из кармана разгрузки цифровой бинокль, нажал на кнопку включения, поднес окуляры к глазам. Несколько мгновений, пока процессор настраивал оптику, изображение то расплывалось, то становилось слишком резким. Наконец отчетливо видимая хибара оказалась будто на расстоянии вытянутой руки, и Крапленый понял, почему его взгляд задержался на этом доме. От пола к стропилам тянулись пересекающиеся под разными углами белые нити. Как будто внутри постройки обосновалась колония пауков.
– Аномалия, – догадался Хранитель, убрал бинокль и снова сконцентрировался на подступах к деревне.
Бессонная ночь давала о себе знать. Через некоторое время он начал клевать носом. Всякий раз, когда веки наливались тяжестью, а глаза слипались, Крапленый бил себя по щекам или щипал за руку. Это помогало, но ненадолго: он снова ронял голову на грудь, и цикл борьбы со сном начинался сначала.
* * *
Лань окончательно потеряла терпение, ткнула сталкера локтем в бок и сердито прошипела:
– Сколько можно наблюдать? Здесь никого нет. – Она откатилась в сторону, чтобы проводник не смог ей помешать, встала на ноги. Вышла из-под прикрытия развалин, сделала несколько шагов и остановилась посреди пыльной улицы. – Я ж говорю: здесь никого нет, – улыбнулась она, повернувшись лицом к мужчинам, и подбоченилась, согнув левую ногу в колене.
– Не баба, а сто рублей убытку, – прошептал Балабол, покидая наблюдательный пункт вместе с Потапычем, приблизился к наемнице и сердито сказал: – А если б в соседнем доме было лежбище мутантов, а ты тут такая вся: здрасьте, я на обед пришла? У нас один пистолет и нож на троих, как бы мы стали отбиваться? От поступков каждого из нас зависят жизни других. В следующий раз думай, прежде чем что-то сделать.
Дмитрий выпустил пар и отошел в сторонку, собраться с мыслями. Лань вывела его из равновесия глупым безрассудством. Он интуитивно чувствовал опасность, но не мог понять, откуда она исходит. Ощущение близкой беды появилось с тех пор, как он вспомнил имена спутников. «Может, это связано с болезнью? – размышлял Балабол. – Но ведь Зона вернулась, а вместе с ней и возможность исцелить недуг. Главное, найти нужные артефакты – и проблема решится сама собой. Но что, если интуиция предупреждает об опасности иного рода и подобные выходки только приближают трагическую развязку?»
