— Ах ты, маленький хитрец! — старичок погрозил ему узловатым пальцем, с длинным желтым ногтем. — Ах, плутишка!
Прошло очень много лет с тех пор, как Конана называли «маленьким хитрецом». Разве что какая-нибудь девица, прикорнувшая на его груди… Но уж никак не взрослый мужчина. Тем не менее Конан повторил свой вопрос:
— Меня зовут Конан, почтенный, назови же теперь свое имя.
— Мемфис, — быстро ответил старикашка, — Мое имя — Мемфис. Можешь называть меня также Большой Мемфис или Серебряный Мемфис. Понял, малыш?
Конан ничего не понял.
— Мемфис — это дракон, — сказал он. — Или глупый Гирадо опять все перепутал? Ты ведь старый человек, не так ли? Человек, а не дракон?
— Возможно, — смутно ответил старик. — А возможно, и не совсем. Каждое полнолуние я прихожу сюда, чтобы полюбоваться на статую, которая возрастает до потолка пещеры. Дракону не проникнуть в это отверстие, не так ли? Приходится принимать меры. Да, приходится кое-что менять. Иначе я не могу увидеть статую. А мне хочется ее видеть. Понимаешь ли ты, малыш, что значит — хочется?
— Еще бы! — сказал Конан. — Например, мне хочется увидеть моего приятеля Гирадо.
— Неужели тебе дорог какой-то человечек? Судя по имени, он родом из Стигии, а ты не похож на стигийца. Стало быть, вы не родственники, — начал рассуждать старичок, назвавшийся Мемфисом. — А как тебя зовут, а?
— Меня зовут Конан, и этот стигиец мне вовсе не дорог. И уж тем более мы не родственники, — рассердился Конан. — Но мы вместе пустились в путь, и я хотел бы, чтобы этот путь мы и закончили вдвоем. Не привык я к такому, что бы устроиться на ночлег вдвоем, проснуться в одиночку да так и уехать ни с чем.
— Погоди-ка, погоди… — Мемфис призадумался, закусив ус. — Где это вы заночевали вдвоем? Не у Бульнеса ли, этого пройдохи-некроманта?
— Да, кажется, такое имя назвал хозяин довольно мерзкой хижины.
— Теперь понятно… — Мемфис хихикнул, поперхнулся собственным усом и принялся кашлять, содрогаясь всем телом. — Понятно, совершенно все понятно… Ты, наверное, ушел ночевать на двор, а твой дружок расположился под крышей.
— Да.
— Каждое полнолуние Бульнес со своей болтливой мумией проваливается под землю.
— Так принято? — уточнил Конан. — Или это какое-то проклятие?
— Откуда мне знать? — Мемфис выплюнул ус и громко фыркнул, почти как лошадь. — Мало ли что придет в голову этому человечьему отродью. Полная луна плохо действует на мумию. Она начинает зевать, говорить разную чушь, а иногда делается злобной и кидается на своего спасителя, А чего он хотел, когда завладел трупом раба и превратил его в прорицателя? Окружил почетом, курит ему благовония — тьфу! Меня тошнит от всей этой глупости.
Старичок энергично плюнул себе под ноги и попал в черные воды озера. По глади побежали круги, возле каменного лотоса заколебались маленькие волны. По статуе пронесся долгий протяжный вздох, который зародился как будто, в самых ее глубинах.
— Ой-ой, — сказал старичок. — Бежим-ка отсюда, малыш. Я случайно прогневал нашего бога, и он может пробудиться.
— И что тогда? — спросил Конан, не двигаясь с места.
— Если он никого не увидит, то заснет снова. А если заметит нас с тобой, то… мало ли что придет ему в голову спросонок! ЭТИХ богов разве разберешь!
И Мемфис мелко засеменил вокруг озера. Конан подхватил старичка на руки — тот оказался невероятно тяжелым — и бросился с ним бежать прочь из пещеры.
И вовремя — каменная статуя как раз начала приподнимать веки.
— Уф! — выговорил Мемфис, когда. Конан поставил, его на ноги. Они снова были возле входа в пещеру, рядом с разбитым деревом, — Быстро же ты умеешь скакать, малыш. Как тебя зовут, говоришь?
— Конан
— Забавное имя. Ты ведь северянин, а? Черный, как кушит, а глаза голубые. Пф! — Он снова фыркнул, так что усы испуганно разлетелись от его рта, — Где это тебя так сожгло солнцем? — Он поднял палец. — Только на море бывает такой загар! Только на море! Ты был гребцом на галере, а? Сознавайся, мерзавец, ведь ты бывший гребец на галере!
— Может быть, — сказал Конан. — Тебе-то какое дело, почтенный Мемфис, Серебряный и Большой, был я гребцом или не был?
— Да никакой, — сказал старичок, — От тебя воняет королями, а ты тратишь время, размахивая веслами на какой-то галере.
— Какими еще королями? — смутился Конан.
Наслаждаясь тем, что гигант-северянин наконец-то чувствует себя не в своей тарелке, старичок захохотал, широко разевая беззубый рот.
— Ты будешь королем или был им когда-то! — заявил он.
— Эка новость! — нашелся Конан, — Конечно, когда-нибудь я завоюю себе королевство.
Мемфис закивал головой, размахивая длинными серо-седыми волосами.
— Похвально, малыш, похвально. Ну что, летим?
— Куда? — не понял Конан.
— Ты хочешь тащиться к хижине Бульнеса пешком? — поинтересовался старик ехидно. — Неужели не надоело бегать туда-сюда, туда-сюда? Летим! — прогремел его голос совершенно по-иному, и вдруг перед Конаном возник огромный змей с получеловеческим лицом на морде. Усы, каждый размером с большую змею, шевелились на камнях. На голове красовались острые загибающиеся рога. Тяжелый хвост расслабленно лежал среди кустов и булыжников. Серебряная чешуя сверкала на бледном солнце, и дракон казался металлическим.
И только темные глаза глядели по-прежнему, ехидно и весело. Это существо так и дышало жаром, жизненными силами, мощью.
— Садись между рогами, — прогремел голос, и усы расползлись в стороны, как бы в приглашающем жесте. — Полетим низко, но очень быстро.
Конан осторожно приблизился к голове дракона.
— Мемфис, — сказал он, и в его голосе невольно прозвучало благоговение. — Как же ты красив!
— А… — вздохнул дракон. — Я всегда это знал!
Конан устроился на голове змея. Прикосновение чешуи оказалось прохладным и приятным. Почти мгновенно змей чуть-чуть приподнялся над землей и заскользил, извиваясь, по воздуху. Мимо проносились, мелькая, кусты, низкие деревца, обломки скал. Прошло совсем немного времени, и дракон плавно опустился на землю.
— Здесь, кажется, стояла хижина этого дурака Бульнеса, — ворчливо прогремел он. — Ну-ка, слезай с моей головы. Будем копать.
Конан спустился на землю и отошел чуть в сторону. Дракон сложил свое длинное тело кольцами и уставился на него.
— Ну? — сказало древнее существо.
— Что? — не понял Конан.
— Будем копать! — сказал дракон.
— Хорошо, — согласился Конан.
— Что же ты стоишь? — прогневался дракон. Он взмахнул усами, как бичами, и хлопнул хвостом по земле, отчего опавшие листья, хворост и несколько неудачливых ящериц взлетели в воздух. — Копай!
