— Ученые мужи называют это «столкновением мнений», — заметил Конан. — Вставай, купец. Не стоит протирать пол бархатным плащом — здесь достаточно слуг для уборки.
Торговец поднялся на ноги — при этом так сильно оперся на руку киммерийца, что наверняка бы сломал, окажись та менее крепкой.
Первый огр попытался подняться, но Корделия резко вогнала меч ему в шею. Кровь забурлила во рту монстра, длинные когти вонзились в мягкий ковер.
Его товарищ дернулся, клыкастый рот распахнулся…
Девушка пнула чудовище ногой в морду. Удар сапожка пришелся на нижнюю челюсть, и та отломалась с громким треском. Тело огра пронзила судорога.
Корделия нанесла еще один удар. Наемник забился, как пойманная бабочка, потом затих.
Корделия сорвала со стены богато расписанный гобелен, и принялась вытирать об него свой меч.
Конан отвернулся. Он никогда не бил лежачих — но понимал, что у девушки не было другого выбора. Огры всегда доводят до конца порученное им дело, и есть только один способ остановить их — сталью.
— Ладно, — произнес Конан, оглядывая залитые кровью покои. — Все это начинает надоедать.
Не обращая внимания на Меламеда, который дрожал от страха и все не хотел отпустить руку киммерийца, северянин подошел к небольшому столику с письменными принадлежностями, поставленному у окна.
— Мне хотелось сперва во всем разобраться, — заметил Конам, пододвигая к себе лист пергамента. — Но наши друзья слишком торопятся. Поэтому приходится действовать наугад. Заранее прошу прощения, если сделаю что-то не так и нас за это казнят…
Он опустил стальное перо в чернильницу, и начал быстро что-то писать. Конан обращался с этим крохотным предметом так же ловко, как и с двуручным мечом. Многие варвары не умели даже читать и писать; но киммериец не стал бы лучшим вором Шадизара, не овладей он искусством клинописи и иероглифов.
Закончив письмо, киммериец просмотрел его и кивнул, видимо, оставшись доволен. Затем растопил немного красного воска, лежавшего тут же, в особом футляре, и запечатал послание.
— Теперь нам нужен гонец, — пробормотал киммериец; — Корделия, найди кого-нибудь из дворцовой стражи.
— Уверена, всех отослали подальше, — сказала девушка, отбрасывая испорченный гобелен. — Иначе бы их разбудили крики толстяка.
— Если бы гвардейцы прибежали сюда сами, я не просил бы тебя их найти… И принеси что-нибудь выпить нашему другу-купцу. Хорошая бутылка вина ему сейчас не помешает.
Торговец тяжело опустился на подушки и сжал руки на груди — то ли молился, то ли хотел убедиться в том, что его сердце по-прежнему бьется. Корделия фыркнула и вышла. Конан стоял у окна, глядя в сад.
Вскоре девушка вернулась, буквально таща за собой юного лейтенанта.
— Я вообще не должен быть здесь, госпожа Корделия, — бормотал тот. — Мне поручили охранять подвал, что под нами.
— В котором нет ничего, кроме старого хлама, — отрезала девушка. — Кто спас твоего брата, когда ему собирались отрубить правую руку?
— Вы, госпожа. Я не припомню случая, чтобы кто-нибудь еще осмелился возражать нашему королю…
— Тогда иди за мной.
Увидев тела огров, распростершиеся на полу в лужах крови, гвардеец замер.
— Что здесь произошло? — спросил он.
— То, чего твои люди не должны были даже заметить, — отвечал Конан. — Кто командует лейб-гвардией?
— Капитан Феррион.
Киммериец задумался. Настал час проверить — не ошибся ли он, полагая, что везде сможет найти друзей.
— Не он ли возглавлял Тиаранскую крепость, во время бунта гаргулий?
— Да, господин.
— Отлично.
Конан не знал командира, но был хорошо знаком с несколькими бойцами, служившими под его началом. Значит, удастся найти общий язык.
Северянин вновь обернулся к Корделии.
— Я видел главный порт. Есть поблизости место, где может незаметно пристать корабль — недалеко от столицы?
По лицу лейтенанта стало ясно, он знает такую гавань. Но гвардеец не посмел подать голос, раз спрашивали не его.
— Конечно, — сказала Корделия. — В часе езды от города. В мое время ею почти не пользовались.
— А сейчас? — спросил Конан.
— Тоже, — отвечал лейтенант.
— Скачи туда, — сказал киммериец. — Как можно быстрее. Увидишь там корабль и постовых. Скажешь, что от короля — но будь начеку. Отдай им пакет, и сразу же возвращайся.
— От нашего повелителя?
В голосе гвардейца прозвучала неуверенность. Он очень уважал Корделию, как своего прежнего командира — но в первую очередь хранил верность королю.
— Ты узнаешь этот знак? — спросил киммериец. Лейтенант поднес письмо к свету, и облегченно вздохнул.
— Герб Его Величества. Личная печать. Я отправляюсь немедленно.
— Будь осторожен, — предупредил Конан. — Эти люди очень опасны. Но письмо послужит тебе пропуском.
Гвардеец отдал честь Корделии — словно та по-прежнему оставалась его офицером — и выбежал прочь.
— Ты уверена, что он справится? — спросил Конан. — Я посылаю его прямо в стаю акул.
— Он был лучшим из новобранцев, которыми я командовала. Прошло несколько лет — а он уже лейтенант и охраняет дворец. Это о многом говорит.
— Да, — согласился Конан. — Феррион умеет разбираться в людях. По крайней мере, так о нем говорят. Мне надо перемолвиться с ним парой слов — где его найти?
Купец Меламед даже не прислушивался к разговору. Казалось, он вообще не замечает никого вокруг. Корделия откупорила бутылку вина, что принесла с собой, и протянула торговцу. Тот припал к горлышку.
Конан помог своему новому товарищу встать и повел за собой. Он не собирался оставлять Меламеда здесь, где повсюду могли прятаться огры.
— Остается надеяться, что Феррион на самом деле таков, как мне о нем рассказывали, — пробормотал Конан.
— А если нет? — спросила девушка.
— Что же — тогда нас всех убьют.
— Где ты раздобыл королевскую печать? — шепотом спросила Корделия.
— Ночью, на корабле, я заглянул в гости к принцу. Все уже спали, поэтому мне оставалось просто сделать слепок. Был шанс, что у королевича одна печать, а у отца — другая. Но капитан судна заверил меня в обратном.
Феррион вышел им навстречу. Ратник был уже одет в полный доспех, ладонь лежала на рукояти меча.
— Я доложил Его Величеству о том, что произошло. Король примет вас через несколько минут.
Начальник дворцовой стражи испытующе посмотрел на Конана.
— Мы никогда не встречались, но мои люди не раз хорошо о тебе отзывались. Помни — только поэтому я поверил твоему рассказу и согласился разбудить правителя.
